Личная философия

Лето — лучшая пора для тихого ленивого времяпрепровождения. Появляется возможность поваляться на мягкой травке где-нибудь в тени дерева, насладиться прохладным ветерком, так приятно ласкающим кожу. Танака раскинулся в любимом месте, устало прикрыв глаза. Любил он большие перемены. Тогда его никто не тревожил, не мешал, и парень мог дать выход всей усталости. Вокруг все бегали и кричали, и он не понимал, к чему эта бессмысленная трата энергии. Но, к счастью, веселье ребят его не шибко волновало — Танака спокойно продолжал лежать, наслаждаясь блаженным спокойствием. Парень широко зевнул, чувствуя, как по всему телу прошла мелкая дрожь, начиная с челюсти, заканчивая кончиками пальцев ног. Лежал он настолько комфортно, что расслабление пришло моментально, прошибло полностью, не отпуская и на миг. Вставать не хотелось. Даже шевелиться и то было в тягость. Танака меланхолично выдохнул, с головой погружаясь в свой персональный мир умиротворения. Ветер колыхал листья дерева, роняя их прямиком на лицо и голову брюнета. Но Танака и не подумал скинуть их — так и остался лежать, не шевеля и мускулом. Он постепенно переходил ту грань между сном и реальностью, и, если бы не заботливые руки, убравшие листья с его головы, парень бы остался в таком положении. — Твоя лень порой поражает, — решил Оота, создавая дополнительную тень. Танака открыл один глаз, как бы на пробу, взглянув на друга, потом распахнул и второй, с шумом выпуская из лёгких весь воздух. — Просто ты не понимаешь всю прелесть безделья, — еле внятно ответил брюнет, вновь прикрывая глаза. Блондин и не сомневался в любви и преданности друга к его своеобразному стилю жизни, но и действительно не понимал, что он в этом нашёл. Оота не мог жить без движения. «Движение — жизнь!» — твердили многие философы. Но у Танаки была своя философия, которой он беспрекословно следовал. — Скоро звонок, — пояснил Оота, — так что закругляйся. Брюнет вновь зевнул, но в этот раз с закрытым ртом, экономя лишнюю энергию, смешно кривясь. — Ты неисправим, — рассмеялся блондин, на что Танака кротко кивнул. — Да ты хоть раз попробуй не работать, а отдохнуть так же, — решил он, с трудом шевеля губами. — Да я, вроде, и не работал… Оота окинул парня взглядом, останавливаясь на нежной коже и чуть пухлых щеках. Танака выглядел умиротворенно, спокойно, словно не волновался ни о чём на свете, отбросил все мысли. На его лице не было ни единой морщинки: все мышцы полностью расслаблены. Блондин хотел поднять его и утащить, наконец, в класс, но он вновь засмотрелся, сменил решение, не в силах рушить хрупкую гармонию. Оставалось минут десять, и Танака в принципе мог ещё немного полежать. Так решил Оота, дал ему возможность дополнительного отдыха, а сам остался стоять, любуясь нежным милым личиком и изящно растрёпанными волосами. Брюнету шла эта непринужденная поза и чуть неряшливый вид. И блондин давно заметил это. Видимо, ленивая апатия парня переметнулась и на Ооту. Он боролся с собой, не давал ей взять верх, но стоило Танаке вновь взглянуть на него из-под опущенных ресниц, как он сдался. - Иди сюда, - не выдержал брюнет. Махнув рукой, Оота растянулся рядом, заставив брюнета слегка подвинуться. Так же опустив веки, он попытался полностью отдаться мимолётному мгновенью безделья, но тщетно. Ну не его это. Хвост ему немного мешал, поэтому парень решил и не стараться, а лёг на бок, повернувшись лицом к Танаке. Брюнет и не заметил, как за ним с интересом наблюдают. Небольшой листок приземлился на его лоб, и Оота аккуратно убрал его, заботливо поправил спутанные волосы. В прядях он обнаружил небольшие веточки и траву, которые тут же убрал. Волосы у Танаки были мягкие, шелковистые, и блондин запустил пальцы в его челку, слегка сжимая руку у корней. — Ты не умеешь расслабляться, — решил Танака, не мешая Ооте. Блондин усмехнулся, тихо хихикнул, не став спорить, и просто провёл ладонью по его щеке. — А ты научи. В тени было прохладно, поэтому вряд ли можно было сказать, что всему виной перегрев. Вечно бледные щёки брюнета заметно покраснели, а потом парень и вовсе отвернулся. Оота умильнулся со столь необычной реакции, но решил поумерить пыл. Вряд ли Танака привык к подобным скачкам напряжения.