***
«Лучше бы в шахматы с этим болваном сыграл» — пронеслась паническая мысль в голове Малфоя, когда Поттер под видом огромнейшей тайны вывел его к штабу игры, находившимся во внутреннем дворе. И сколько же здесь было младшеклассников… — Поттер, я не буду играть с тобой в плюй-камни, — ещё на подходе к нарисованному краской кругу громко произнёс Малфой и замер на месте. — Э-эй, — нахмурился Поттер, при этом откровенно веселясь. — У тебя-то точно было побольше опыта в этой игре, чем у меня. — Но я не застревал в развитии в семь лет, в отличие от тебя! — взмахнул руками Драко. — Поттер, и кто мою форму потом будет оттирать от плевков плюй-камней? — А ты не проигрывай, чтобы не попасть под огонь. — Ну, Поттер… — О, Гарри, Малфой! — сбоку послышался голос Грейнджер. — Куда направляетесь? Что?! Она серьёзно?.. — Тащу Малфоя играть в плюй-камни, — как ни в чем не бывало ответил Поттер. — Тогда удачи! — и Грейнджер без лишних вопросов скрылась из виду, оставляя за собой потрясенного Малфоя. — Что это было, Поттер? — прошипел он, делая шаг к гриффиндорцу. — Что именно? — о, Поттер понимал, о чем он, но продолжал притворяться, что он тупее, чем есть на самом деле. — Идиота кусок, я спрашиваю, почему Грейнджер обращается к нам так, будто мы с тобой закадычные друзья и каждое воскресенье пьем кофе в скверах! Я не твой друг, Поттер, а уж тем более не девушка! Поттер едва заметно покраснел, но все же ответил: — Если мы с тобой станем друзьями, то на это обратит внимание даже Трелони и начнёт мне втирать то, что это неблагоприятное влияние Венеры, а ты не настолько мерзопакостный, чтобы мне такое желать. Малфой откинул упавшую прядь с лица и гордо поднял подбородок. — Ты плохо меня знаешь, Поттер. Пошли уже играть в твою игру, хочу быстрее закончить с тем, на что сдуру вызвался. Правила игры в плюй-камни были элементарно просты. Соперники должны по очереди кидать камни в начерченный на земле круг таким образом, чтобы сам камешек не вылетел за линию круга, но зато выбил за линию другие камни. Кто их выбил, тот и забирает камни себе. А ещё при выигрыше одного игрока в лицо другого выплескивалась вонючая жидкость. Поговаривали, что главным компонентом этой жидкости были листья заунывника, и потому многие младшеклассники сторонились этого ингредиента на зельеварении. А старшеклассники просто уже в плюй-камни не играли: у них был квиддич. Игра прекращалась тогда, когда у кого-то из игроков заканчивались камни. — Поттер, не боишься, что надеру тебе зад при младшеклассниках? — с ухмылкой Драко перекидывал круглые камни из одной руки в другую. Поттер лишь с вызовом посмотрел на Малфоя и, замахнувшись, сделал первый бросок. Камешек замер у самой границы, но за линию не долетел. — Гарри Поттер… Гарри Поттер играет с Драко Малфоем! — не замолкал вокруг них шёпот учеников первых и вторых курсов. Конечно, два играющих в плюй-камни старшеклассника во время турнира стали не такой уж редкостью, но чтобы сам Гарри Поттер, золотой мальчик, да ещё и с Малфоем, его заклятым врагом!.. К такому случаю наверняка и Колин Криви прибежит со своей камерой. Малфой замахнулся, бросил стеклянный шарик; камешек подтолкнул поттеровский, но за круг не выбил. Поттер же потом перестарался: его камень замер на самой границе, а это уже считалось зоной вне поля, и забрать этот камень мог тот, кто первым выбьет хотя бы один шарик с поля. Этим первым оказался Малфой, а в лицо Гарри неожиданно стрельнул жидкостью-вонючкой плюй-камень. Рядом засмеялись дети, и даже Гарри улыбнулся, вытирая с очков капли, которые несмотря на отсутствие цвета пахли омерзительно. А Малфой зря расслабился, ибо следующим метким броском Гарри заказал благовонную струю и для него: камень попал точно в цель, в камень Драко. Игра затягивала. Немного ломило спину от того, что приходилось наклоняться при броске, нос полностью заложило ароматом жидкости плюй-камней, а в ушах стоял приятный звук удара двух стеклянных шариков друг о друга. У Гарри они закончились первыми, Малфой выбил все пятнадцать, о чем не преминул тут же заметить с торжествующим лицом. — Я поддавался, — хитро улыбнулся ему Гарри, и Драко вдруг так разозлился, что ему захотелось наброситься на Поттера, калеча за дерзость или целуя за такое несносное поведение. — Нет, ты играл в полную силу, — сложил руки на груди Малфой. — Откуда знаешь? — Поттер лукаво прищурился, а на его щеках ни с того, ни с сего вспыхнул румянец. — По-о-отер, мне ты бы не стал поддаваться… — Ты не мой друг, Малфой, а тем более не моя девушка! — Я Малфой, Поттер, тебе этого мало? Каждый раз они уходили в минус в одном, но приобретали плюс в чем-то новом. Минус запах — вонючая жидкость все заглушила, минус прикосновения, которые на том же прошедшем матче ушли в плюс. Зато прибавьте в плюсы разглядывания друг друга. И голоса: вкупе с колкостями звучало впечатляюще… Поттер никогда не позволял увести все в полный минус, всегда находилось что-то, из-за чего он заставлял Драко по-новому на себя смотреть. В воздухе всегда будет звучать его запах, в тишине — голос, при свете дня будут дерзко гореть его глаза, а в кромешной темноте — ждать протянутая рука. И если даже это было минусом для Драко, он сам не особо блистал для Гарри плюсами. А отрицательное на отрицательное, по законам нумерологии, даёт плюс. И это понимал даже Поттер, променявший нумерологию на чайные сеансы с полоумной Трелони.Шаг восьмой.
25 августа 2016 г. в 00:25
Любовный напиток (Амортенция). Шаг восьмой: измельчите корень заунывника. Добавляйте в зелье, пока оно не станет бесцветным.
На последних неделях старшеклассники решили устроить всевозможные спортивные турниры, в который идеально вписывалась и недавняя игра Гриффиндор—Слизерин. Директор всегда был рад всяким ребяческим забавам; Макгонагалл сказала, что «у кого-то взыграло детство вместо того, чтобы готовиться к последним контрольным», но даже строгий декан идею поддержала. Что уж говорить о главах таких непопулярных клубов, как, к примеру, клуба игры в плюй-камни, когда они поняли, что пришёл их звёздный час.
— Шах и мат, Лаванда, — Рон грациозным жестом убрал с доски девушки белую пешку и загнал своим конем вражеского короля в угол.
Целый стол в Главном Зале оприходовали под шахматный турнир, в котором путём общего голосования выбрали Рона в качестве гроссмейстера. Теперь гриффиндорец ходил мимо двадцати досок и отстаивал право называться чемпионом Хогвартса. Четыре партии он уже выиграл, а одну свёл в ничью.
Ясное дело, что с уизелами аристократам играть не по пути, и Драко Малфой хоть и был хорош в магических шахматах, в турнире не участвовал из своих малфоевских принципов. Но это не мешало слизеринцу вальяжно прогуливаться мимо играющих и взглядами давать понять, что им суждено проиграть даже рыжему нищеброду. Какой позор…
— Уж кого не ожидал здесь увидеть, так это национальных героев, — протянул Малфой, останавливаясь рядом с предпоследней доской, за которой сидел Поттер. — Гарри, милый, голова ещё не болит от такого количества мыслительных процессов?
Драко оперся о стол и наклонился над доской к поднявшему голову Поттеру, тут же встречаясь с озорным взглядом зелёных глаз.
— До сих пор не могу понять, как в тебе уживаются заботливая мамочка и надменная скотина, — усмехнулся Поттер, по привычке вдыхая чужой запах и с улыбкой возвращаясь к доске.
— Чтоб это понять, нужно слишком много думать, а тебя это обходит стороной, — нравоучительно хмыкнул Малфой и удивился, когда Поттер рассмеялся в ответ:
— Вот оно что!
— Хорек, раз не играешь, то вали отсюда, — с доской Поттера поравнялся Уизел и зло посмотрел на стоящего рядом Малфоя.
— Хочу посмотреть на проигрыш Потти, — сказал Малфой и показательно уселся на скамейку, не замечая косых взглядов, которые уже успели на него кинуть рядом играющие студенты.
Уизел гневно сжал кулаки, но проигнорировал фразу слизеринца, вместо этого вымещая свои эмоции в жёсткой атаке на шахматной доске, после которой королеву Поттера постыдным образом спихнули с доски. Лицо Поттера после этого помрачнело: его, как игрока, медленно, но верно загоняли в угол.
— Не думай, что я помогу тебе, Поттер, — хмыкнул Малфой, когда Рон пошёл к другим доскам.
— Больно надо, — буркнул Гарри, с головой погружаясь в анализ своего положения.
Тут Рон приготовил вилку для его коня и слона, там через ход может появиться вариант для копья… Нет, точно не выход! Может, сделать рокировку?
Гарри подпер голову ладонью и задумчиво закусил губу. Его взгляд бегал по черно-белым квадратикам доски, и в какой-то момент Поттер даже забыл, что на него смотрят.
— Малфой, а обязательно пялиться на меня так откровенно? — вопросительно поднял брови Поттер.
— Сама невинность… — зевнул Малфой, с поистине аристократической изящностью прикрывая рот ладонью.
Гарри в ответ скорчил рожицу из серии «я-только-что-наступил-на-соплохвоста» и вернулся к созерцанию шахматной доски. Но мысли об игре уже не лезли, ибо как можно думать о шахматах, когда буквально в метре от тебя сидит Драко Малфой и разглядывает тебя со скучающим видом? Ага, поболеть пришел, конечно…
Гарри на секунду поднял глаза на слизеринца и столкнулся с чужим насмешливым взглядом. Поттер опустил глаза, будто ничего не заметил. Однако ситуация повторилась и на второй раз, и на третий, и так как оба юноши молчали, то их… вполне устраивала сложившаяся ситуация? Похоже, Малфой устал от того, что провокатором выступает один он, Поттер.
Гарри незаметно для себя сделал попытку пригладить торчащие волосы, как он раньше всегда делал, стоило только замаячить Чжоу на горизонте. Смотрит. На него. Он смотрит. Малфой, Малфой не отрывает от него взгляда.
Его отвлёк только Рон, который ходом забрал у Гарри последнего слона и пригрозил шахом королю.
Гарри подпер голову уже двумя ладонями и задумчиво помассировал виски. Куда отступать? Юноша рассеянно зашептал варианты отхода, желая если не свести партию в ничью, то хотя бы отстрочить своё поражение.
— Так любишь грязнокровок, Поттер, а свои пешки ни в какую не ставишь, — вдруг раздался над ухом голос Малфоя. И он скорее был серьёзным, чем едким.
Гарри поднял на него непонимающий взгляд, но тут же попытался вглядеться в доску. Пешки? Пешки. Почему-то тут же был откинут вариант с тем, что Малфой просто пытается его отвлечь. Это… это совершенно не вязалось с голосом слизеринца. Гарри не мог этого объяснить, но Драко Малфою с таким голосом он мог и хотел верить.
Разгадка подсказки нашлась довольно быстро: всякая пешка, дошедшая до конца, может стать королевой. Поттер решительно погнал свою пешку вперёд.
— А теперь это пушечное мясо, — хмыкнул Малфой, делая вид, что его наводка была лишь способом заставить Поттера быстрее проиграть.
Он все же смог довести до конца свою пешку, чем Рон был очень удивлён и раззадорен. Тем не менее, эту партию выиграл Уизли, хоть новоприбывшая королева и сумела хорошенько подчистить ряды его шахматной черной армии.
— Отличная игра, Гарри! — просиял Рон и протянул Гарри руку, которую гриффиндорец с чуть уставшей улыбкой пожал.
— Я ещё выиграю, — пообещал Поттер, а Рон, отсалютовав, направился к оставшимся трём доскам.
Наконец можно было все своё внимание, как бы странно это не звучало, уделить Малфою.
А Драко и не скучал. Он и сам не заметил, как увлекся анализом чужой игры. И чужой личности.
Редко можно было увидеть спокойного Поттера. Даже на контрольных его лицо выражало крайнюю степень напряжения, а тут Поттеру хоть и пришлось думать, страданиями на его лице это не отражалось. Он был даже мил. Уродливые очки сползли к кончику носа, открывая взгляду зелень глаз, не помутненную никакими стеклами. Молодец, Поттер, что не снимаешь очки, а то иначе отбил бы половину воздыхательниц слизеринского принца. Или даже самого слизеринского принца…
Отвратная ситуация. Нужно будет заклинанием вечного клея прилепить эти очки к парню, а то на Драко уже плохо влияют эти зелёные глаза.
«С головой, да в омут».
А ещё Поттер в задумчивости шептал номера клеток. При этом еле шевелились его губы, и если не прислушиваться, то казалось, что Поттер что-то шипит на парселтанге. Определённо, этот кадр мог попасть в Слизерин.
Позорно проиграв (Драко другого от Поттера и не ожидал), гриффиндорец поправил очки на носу, что вышло слишком завораживающе, и неожиданно весело выдал:
— А сыграй и ты со мной, Малфой!
— С тобой-то? — скептически переспросил Малфой. — Ты ноль в шахматах.
— Я предлагаю не шахматы.
— Тогда что же?