мысли у трапа

Самолет ждал своего единственного пассажира. Ноги предательски подкашивались, и даже теплая рука Мэри не успокаивала. В голове мелькают флешбэки, казалось, что и не было этих двух злосчастных лет, которые перевернули все. Буквально все. Не заметить до чертиков знакомое пальто — невозможно. -Скорее всего, это наш последний разговор с Джоном Ватсоном. Могли бы вы оставить нас на минуту? — Майкрофт удивленно смотрит на Шерлока, но все же отзывает своих громил, и они, в компании Мэри, быстро скрываются из виду. Неловкое молчание. Пауза в три секунды длится как целая вечность, но молчать вечно — нельзя. -Такие вот дела, кхм-кхм. — Уильям Шерлок Скотт Холмс. — Что? — я мог ожидать чего угодно из его уст, был готов не услышать ничего, но то, что сказал Шерлок — в его вкусе. Странно. Резко. Непонятно. — Вы же выбираете имя для ребенка. — Мы делали УЗИ. Вроде это девочка. — Ну, что ж… — видеть, как Шерлок Холмс не может подобрать слов было непривычно. Напряженность будто витала в воздухе и с каждым вдохом все больше проникала в легкие, от чего по телу походили мурашки. — Два года. Два, твою мать, года. Я был разбит, Шерлок. Причин жить не было, все вернулось на круги своя. Опять кошмары войны снились каждую ночь, опять начала неприятно ныть нога. Первые пол года я верил, что ты жив. Казалось бы, вот же, могила. Но даже подумать о том, что в дуэли со смертью сдался ты — было очень оскорбительно. Но, знаешь, боль утихает. Она не исчезает из твоей жизни, она становится ею. Тебе уже не больно, потому что вечная моральная боль — твое привычное состояние. Обычные серые будни, депрессия — как стиль жизнь. А потом я встретил Мэри… — Джон, послушай… — Нет, Шерлок. Заткнись хотя бы на пару минут и дай мне договорить. — слова становились все громче, мои эмоции накалялись. — Итак. Я встретил Мэри. Знаешь, она была тем самым спасительным глотком свежего воздуха. Я полюбил ее, Шерлок. Это был чудесный день. Единственный, пожалуй, за два года, когда я не вспоминал о тебе. Все готово — кольцо, столик в ресторане и я в костюме. Мэри сидит напротив и я уже готов сказать эти заветные слова, как назойливый официант перебивает меня. Перебивает снова и снова, пока я не посмотрю на него. Провести тонкую грань сходства между официантом и давно умершим Холмсом — легко, но осознать это в разы сложнее. Дышать было трудно, Шерлок. Прошло всего каких-то пять секунд, за которые я умер не один раз. Мэри отчего-то рада. От чего? Неужели ей приносит удовольствие видеть перед собой мертвеца? Я был зол. Никакой весточки все два года, которые я мучительно проживал. И вдруг так просто. Стоит тут. Живой. Я хотел тебя убить, Шерлок. Чтобы в этот раз наверняка. Помнишь, Ирэн Адлер сказала: « — И кто-то вас явно любит. Если бы я била вас по лицу, то тоже пощадила бы нос и зубы.» А потом, в какой-то забегаловке я ударил тебя в нос от злости, потому что нельзя умереть и воскреснуть через два года. Я сбрил усы не ради тебя, нет. Что бы Мэри не говорила — это мое решение, ты на него не влияешь, Шерлок. Обиднее всего, что это звучит, как будто я доказываю это самому себе. Нет. Нет же? Бомба в метро. Я думал, что я умру. Ты сказал слова, которые, не будь я военным, довели бы меня до слез. Это звучало так искренне, я поверил тебе. Секунда до взрыва, и твой смех пугает в тысячу раз больше бомбы. Ты знал. Ты, твою мать, знал, как обезвредить ее! Я бы убил тебя, если бы мои руки не тряслись от осознания, что это мог быть наш последний разговор, мой последний вздох. Свадьба. Самый счастливый день. Я простил тебя. Ты сейчас рядом со мной, мой лучший друг. Но я не могу показать тебе этого. Почему? Я и сам не знаю. В твоей речи — весь ты, Шерлок. Это было странно, но разве это имеет значение? Твоя игра на скрипке как всегда — прекрасна. Еще пару слов нам с Мэри, ты оговариваешься, говоря про троих, а ведь нас всего двое. Подходишь к нам, чтобы в сотый раз поздравить. Говоришь что-то про дедукцию, о том, что воспользовался ей сегодня не совсем по назначению. Шерлок, ты даже сейчас нашел, когда похвастаться. «-Сделай тест на беременность, Мэри.» Неожиданно. Как удар под дых, который возвращает в реальность. Как? Как ты понял это быстрее меня, врача, черт возьми? Ты уходишь. Быстро, не оглядываясь назад. А я смотрел. Да-да, смотрел. Какое-то неприятное чувство вдруг заполнило грудь. Теперь уже ничего не будет как раньше. И вдруг — новое дело. Если бы я знал к чему оно приведет, я бы никогда, слышишь, никогда бы не согласился. Сейчас мы тут. Майкрофт не дает тебе больше шести месяцев, и ты снова готов сыграть в смертельную игру. Кто кого переживет, да, Шерлок? И… Господи, Шерлок Холмс, что же ты натворил? Я не хочу, чтобы ты уезжал. Да, мы можем не видеться пару месяцев, но ты нужен мне. Понимаешь? Я хотел нормальной жизни. Да, я ненавидел эти слухи о том, что мы — пара. Но я без тебя — не я. Ты без меня — не ты. Я не должен показывать эмоции, не должен! Борьба с желанием обнять тебя прямо сейчас, Холмс. Ты уверен, что умрешь. Единственное, что ты хочешь — прожить больше шести месяцев, чтобы утереть нос брату. Глупо, Шерлок. И да, знаешь, я злился, но не обижался на тебя. Боже, мне было тяжело. Да мне и сейчас тяжело! Но тот факт, что ты рядом и ты — живой, успокаивал больше, чем любые наркотики. Я люблю тебя, Шерлок. — Я давно хотел сказать… Шерлок — это женское имя — слова друга вытаскивают меня из моих мыслей. Осознание того, что я не сказал ни слова за эти пять секунд пришло не сразу. Все, что я «говорил» — было лишь моими мыслями. Что сказать сейчас? -Ну уж нет, Шерлок. — усмехаюсь. Попытки Холмса разбавить атмосферу действовали, и напряжение немного спало. Что сделать, друг, подскажи? Обнять? Не глупо ли это будет выглядеть? Времени все меньше, вон уже и Майкрофт со своей «бандой» появились на горизонте. Пора прощаться. -Прощай, Шерлок Холмс. -Прощай, Джон Ватсон. Пожимаю руку на прощание. Так не хочется отпускать, но надо. Прощай, Шерлок. Прощай, мой самый лучший друг. Плащ развивает на ветру и Шерлок скрывается в самолете. Все. Сажусь вместе с Мэри в машину. Теперь надо попытаться жить нормальной жизнью, будто ничего и не было. Надо. На экранах вспыхивает знакомое лицо. Шок у всех. Мориарти жив? В голове лишь пару мыслей: «Когда же сдохнет этот ублюдок?» и «спасибо тебе, Мориарти». Самолет разворачивается. Это не конец.