Фокус удался

      Теплый солнечный свет заполнил всю комнату, словно маленькие брильянты переливались на свету крупинки пыли. В старом, но крепком, деревянном кресле с мягкой обивкой, сидел старик. Кудрявые седые волосы были любовно зачесаны назад, белая накрахмаленная и тщательно выглаженная рубашка заправлена в кремового цвета льняные брюки. Залихватски повязанный на шее темно-синий с маленькими желтыми звездочками шарф отлично гармонировал с лакированными туфлями того же цвета. Держа на руках белого кролика, старик неторопливо гладил его по мягкой шерстке и, с мягкой улыбкой на лице, рассматривал стену, увешанную фотографиями и афишами, кричащими о великом фокуснике Гриндевальде.       Прикрыв глаза, фокусник погрузился в мир воспоминаний, где он все такой же молодой, бесшабашный юноша, которому посчастливилось стать одним из учеников великого мага Мериодаля. Да, много же он крови попортил своему мастеру. Уважаемый маг Мериодаль вкладывал в юные умы все то, что знал сам. Методично втолковывал в каждую голову своих учеников одну истину - маг всегда заботится только о себе, на других он плевал с высокой колокольни. Двенадцать из тринадцати это усвоили, а вот Гриндевальд не собирался следовать этому жизненному кредо и потому, после усвоения всех знаний, он не стал напыщенным индюком, как он называл своих коллег и мастера, и не стал запираться где-то в глуши только для того, чтобы глумиться над просящими о помощи людьми. Юноша решил путешествовать и показывать фокусы. Ох как же кричал маг Мериодаль. Старик засмеялся, вспомнив красное лицо волшебника, у которого чуть пар из ушей не шел, когда он сказал ему об этом прихватив заодно один из волшебных чемоданчиков мастера.       Гриндевальд много путешествовал, посещал разные экзотические страны, видел разных людей, впитывал в себя их культуру, восхищался таким неидеальным, но прекрасным миром. В каждом городе он давал представления на сцене, создавая ее на пустом месте за одну ночь. Начинал фокусник всегда с простых фокусов: бесконечный шарф, кролик из шляпы, исчезающая монетка. Постепенно он переходил все к более сложным и волшебным: из яиц куриц вылуплялись павлины, люди начинали летать словно птицы, вокруг становилось темно хоть глаз коли, и зрители видели звезды и кометы так близко, что казалось их можно коснуться руками. Затем звезды превращались в рыб, волшебных чудовищ, о которых можно прочесть лишь в книгах. К концу представления тьма рассеивалась, и зрители вновь возвращались на площадь к улыбающемуся фокуснику, склонившемуся в поклоне.       В одном из городков юноша встретил ее. На лице старика расплылась теплая улыбка. Он до сих пор помнил с каким восхищением она смотрела своими бездонными карими глазами на самый обычный фокус, который он показал розовощекому карапузу, чтобы тот перестал плакать. Фокусник навсегда утонул в бездне этих очей. Ее тело было гладким и мягким, ему нравилось гладить, мять его. Бархатная кожа источала сладковатый запах абрикосов, который кружил ему голову. Каштановые волосы пахли едва уловимым ароматом полевых цветов. Вовремя их бурных ночей, юноше нравилось смотреть как она задыхалась от возбуждения, как с пухлых губ срывалось его имя, как капельки пота очерчивали изгибы ее тела. Лукреция.       Старик открыл глаза и вновь посмотрел на стену. В одной из деревянных рамок, покрытой слоем пыли, была фотография, с которой на него смотрела, озаряя светлой улыбкой его Лукреция.       Теперь они путешествовали вдвоем. Для фокусника она стала помощницей, другом, любовницей и смыслом всей его жизни. Они справлялись со всеми трудностями и невзгодами, но одно препятствие преодолеть не смогли. Убегая от рыцарей Доударда, Гриндевальд со своей возлюбленной прыгнули в бурлящий водный поток, уносящий их от преследователей. Преследователи хотели использовать искусство фокусника в корыстных целях, а вот он, помогать им не хотел. Мужчина думал, что они спаслись. Но нет. Лукреция слегла с воспалением легких. Фокусник делал все что мог, но любимая угасала на глазах. Маг решился на отчаянный шаг, скрепя сердцем он наступил на свои принципы, ему было наплевать на последствия. Жизнь за жизнь.       - Не смей этого делать – когда фокусник собирался провести обряд он услышал любимый голос.       - Милая тебе нельзя напрягаться, потерпи и скоро ты будешь вновь здорова.       - Не смей, ведь кто-то другой умрет, я не прощу тебя… - опустившись на колени перед кроватью мужчина зарыдал. Он не хотел отпускать ее. Мягкая ладонь опустилась на черную кучерявую шевелюру, привлекая внимание фокусника. Мягкая улыбка коснулась ее губ в последний раз.       Старик перевел взгляд на приоткрытое окно. Зеленая листва мелодично шелестела, аккомпанируя пению птиц, радующихся наступившей весне. Тогда была такая же весна. Фокусник простился со своей Лукрецией под абрикосовым деревом, с помощью магии он сделал так, чтобы древо вечно цвело.       С тех пор он путешествовал один, продолжая давать представления. Но каждому путешествию приходит конец. Фокусник обосновался в одной спокойной деревушке, облюбовав домик на окраине. Теперь он давал представления не так часто, даже взял пару учеников, которые повзрослев отправились в свои собственные путешествия.       - Ну что ж старина Руфус, мы должны исполнить наш с тобой последний фокус, - испещренная в тонких морщинках рука с длинными пальцами, еще раз почесала за ушком старого кроля, благодарно тихо хрюкнувшего в ответ, - ты спросишь какой? О это самый грандиозный из всех проделываемых мною фокусов – фокус увядания старой жизни и рождения новой. Да согласен, название длинновато, но это пока рабочий набросок – старик подмигнул зверьку – потом будет куда лучше. Ну что ж, нельзя откладывать. Пусть волшебство свершиться….в последний раз.       Старый фокусник закрыл глаза полностью расслабляясь. Сделав глубокий вдох, мастер произносит одними губами волшебные слова. Как только последнее слово слетает с губ фокусника и кроля окутывает мягкий свет. Секунда. В одной из комнат, крепкого каменного дома, в который так любили приходить соседские дети, чтобы послушать удивительные рассказы старого фокусника и посмотреть на удивительные пейзажи экзотических стран, ни осталось никого. Только лепестки вишни кружась унеслись, подхваченные ветром из приоткрытого окна, куда-то в даль, где в одном из поселений, у совершенно случайной семьи появилось дитя. Фокус удался.