Моя (не)идеальная жизнь: Превратности судьбы

      11 лет спустя.       Летнее солнце раскаляло асфальт, создавая иллюзию расплывающегося пейзажа. Кусочки льда в стакане зазвенели, меняя своё местоположение и тая от высоких температур. Для буднего дня оказалось людно, но молодого мужчину это совсем не смущало, он привык буквально жить под прицелом чужих взглядов. Ему уже даже не интересно, а что привлекает внимание больше: широкий шрам от ожога вдоль левого виска, уходящий к затылку, с неровной кожей и абсолютно без волос или переливающаяся «пшеница», что покоится в свободной длине, лишь на конце перехваченная особым зажимом? Тонкий сероватый конверт лежал на столике летнего кафе, но ветра не было, и он оставался неподвижным, хотя возможно его удерживал тяжелый взгляд адресата, что не сводил с него глаз, хоть и не спешил вскрывать.       — Ваш сомэн. — Милая девушка быстро поставила тарелку с лапшой и долила воды в стакан со льдом, отчего он снова зазвенел. — Что-нибудь ещё? — Она поджала губы, украдкой смотря на волосы клиента. Для многих японцев до сих пор живо придание об украденном золотом локоне «на удачу», но в силу менталитета они лишь смотрят и не замечают, что их прекрасно видят.       — Пожалуй, я всё же возьму какигори с арбузным соком, хм. — Блондин не снял темных солнцезащитных очков, поэтому ответил хоть и с улыбкой, но не переводя взгляд с конверта.       — Хорошо. Приятного аппетита. — Вежливый поклон и девушка торопливо отправилась к другому столику, взять заказ у двух подруг, что не переставая фотографировались.       — Приятного, хм. — С запозданием отозвался посетитель и, ловко перекрутив палочки, наконец, приступил к еде, но едва начав, он тут же отложил прибор, чтобы не дать себе времени опомниться, он вскрыл конверт, вытряхивая белый лист. — Дерьмо, да! — Зубы скрипнули, а бумага смялась в уродливый угловатый шар, оставаясь на столешнице, напоминая измятую салфетку.       Пачка вишневых сигарет итальянского происхождения обнажила свою пасть, показывая в наличии всего четыре никотиновых сестрицы. Люди сменяли друг друга в кафе и за соседний столик плюхнулась щебечущая, подобно птицам, парочка, вместо тихой старушки, но блондина привлекло другое. Группа подростков заливисто смеялась, идя по аллее по направлению к кафе, они что-то оживленно обсуждали, и взгляд голубых глаз был прикован к худощавому шатену, несшему золотой кубок. POV Сасори       — Может зайдем в игровые автоматы? — Фуши не отлипал от своего свича, продолжая рубить каких-то скелетов.       — Да ну, лучше пойдем перекусить, заодно отпразднуем! — Хоть это и говорил Хару, но идея мне понравилась куда больше.       Сегодня первая неделя больших летних каникул, моих первых каникул в средней школе, а наша команда уже выиграла первенство префектуры по робототехнике! Хару мне не нравился, он был третьегодкой и всё время выпендривался, хоть и вкладывался в наш проект по полной. Я и Фуши учились вместе ещё в начальной школе, и мне больше были интересны роботы, чем ему, поэтому мне кажется, что он всем этим занимается только чтобы продолжать дружить со мной. Ли Сон учился в параллельном классе и, несмотря на имя, хорошо говорил на японском, мы предпочитали общаться только в часы работы нашего кружка, но это именно он подавал заявку и регистрировал нашу команду.       — Я на мели, одолжит кто-нибудь? — Второгодка Дзюн всегда «забывал» деньги, несмотря на то, что мы знакомы всего чуть больше трех месяцев, это стало слишком очевидно.       — Ты ещё мне за сэндвич должен! — Хару ткнул кулаком в плечо нашего вечно безденежного друга, и это притом, что наша частная школа одна из самых дорогих, и его родители держат сеть отелей пусть и только в Японии.       — Ой, тебе жалко что ли угостить друга? — Кубок оказался тяжелым, поэтому, чтобы обогнать мужчину с тростью, мне пришлось немного пробежать, чтобы не отставать от общей компании. Обернувшись я понял, что он был слепым, или притворялся для какого-нибудь жалостливого видео в ТикТок. Вот интересно, если есть шлем виртуальной реальности и есть протезы, можно ли с помощью нанотехнологий и медицины сделать слепых зрячими?       — Друга — нет, а тебя — да! — Если эти двое продолжат свою перепалку, то мы точно никуда не пойдем, а ехать просто так домой не хочется.       — Вот ты жлоб! — Я улыбнулся и успел заговорить до того как Хару стал бы обзываться в ответ.       — Дзюн, помимо работы с микросхемами ты, видимо, немного туповат, правильно говорить «жмот». — После моей реплики повисла пауза, а потом у Дзюна стало такое глупое выражение лица, что мы все вместе расхохотались, пугая немногочисленных прохожих.       С этими ребятами правда бывало весело, и я рад, что моё хобби в средней школе оказалось популярно. В младших классах только Фуши слушал меня и составлял компанию в моих экспериментах. Вот за что я точно благодарен папе, что он без вопросов оборудовал для меня подвал в мастерскую и позволил там творить всё, что мне захочется, правда сначала он вынес мне весь мозг по поводу техники безопасности. В семь лет я собрал своего первого управляемого робота на основе схемы из робота-пылесоса, а дальше пошло поехало. Управлять чем-то неживым, делать эту «магию», когда предмет становится одушевлённым и способным выполнять твои команды, действительно интересно. Я бы хотел создать искусственный интеллект, способный вместить все эмоции, чувства, нейронные связи обычного человека, таким образом, сделав его чем-то вечным. Не понимаю, как может быть интересно просто играть в какую-то игрульку или просто смотреть телевизор, когда в жизни можно сделать что-то такое, что навсегда изменит саму жизнь? Не думаю, что ребята по кружку разделяют мои мысли, но вот когда я поступлю в университет или научную лабораторию, уж там я точно найду единомышленников. Хотя папа говорит, что сейчас, в век интернета, если ты достаточно умен и обеспечен, то не обязательно ждать пока ты вырастешь, можно патентовать и изобретать уже сейчас.       — Ребят, я догоню. — Чуть отстав от компании, я вернулся к входу летней террасы одного кафе, которое мы недавно прошли.       — Маленький игнорщик, хм. — Я закатил глаза и бесцеремонно отодвинул стул, садясь сбоку. Он сам не любил знакомиться с моими одноклассниками, да и на собрания никогда не ходил, предпочитая только личные встречи с учителями. — Как всё прошло, м? — Едва отец потянулся за кубком, как манжеты хаори задрались, демонстрируя бесконечные рукава татуировок, уходящих к плечам. Он их не стеснялся, но всегда когда выбирался куда-то со мной, старался их прикрыть, не желая слышать очередное шипение по поводу якудза. И ведь не объяснишь каждому, что он сделал это чтобы перекрыть многочисленные шрамы, что покрывали его руки. Стереотипы не изжили себя, и если у тебя татуировки, то ты состоишь в банде, надеюсь это когда-нибудь выветрится из умов японцев, мне ведь тоже хочется когда-нибудь набить что-нибудь своё, личное. Даже у моего другого отца, пусть и покойного, была татуировка, папа даже как-то мне рисовал этот иероглиф.       — Мы всех вздрючили! — Его очки сползли к кончику носа, а глаза осуждающе прищурились.       — Что за слова, молодой человек, м? — Я видел, как он улыбнулся, вот только непонятно это из-за моих слов или из-за кубка, что крутился в его руках. Даже на его ладонях старые неровные шрамы, и я смутно помню, как в возрасте лет трех не хотел брать его за руку, чтобы идти вместе, почему-то мне было страшно, и тогда он просто сажал меня к себе на шею.       — Дядя Хидан всегда так говорит, когда выигрывает у тебя в карты. — Точно, дядю Хидана я боялся долго! Он всё время кричал, причем на том языке, который я совсем ещё не знал. Папа рассказывал, что они работали вместе, до того как произошел несчастный случай, о котором они мне так ничего и не рассказали, и дядя стал калекой. На меня тогда это произвело неизгладимое впечатление и может поэтому меня заинтересовали протезы, киборги, роботы и искусственные части тела, ведь у дяди Хида нет ног выше колена и всего одна рука. Но я рад, что хоть он и живет с тётей Алей в глуши Сибири, он очень веселый и живой, живее многих взрослых, которых я знаю.       — А ты поменьше слушай убогих, да. — Он всегда смеется, когда речь заходит о дяде, а иногда они умудряются поругаться, говоря по телефону, но не проходит и недели, как они снова общаются в своей странной манере полуиздёвок. — В следующий раз не возьму тебя с собой, да. — В это я отказываюсь верить, не смотря на все мои протесты, меня до сих пор возят в школу и из школы либо сам папа, либо его телохранители. Этот конвой порядком надоедает, я словно всё время под пристальным вниманием, будто могу что-нибудь выкинуть, хотя и не давал повода. Даже сейчас…       — Пап, ты же отпустил меня одного. — Не совсем одного, а с друзьями, но он обещал, что не пойдет на наш конкурс и вдруг вот, пожалуйста. — Мне скоро тринадцать, ты ещё мне няньку найми, я уже достаточно взрослый…       — Взрослый он в тринадцать, да. Я тоже так думал когда-то, да. — Он взял палочки и, покачав головой, отправил порцию лапши в рот. Даже мне не предложил ничего заказать. — Я тут вообще-то по работе, да. — Он взглянул на часы, что болтались на куче ремешков по запястью и были безумно дорогими, но это абсолютно не замечалось. Собственно вся наша одежда и обувь делались на заказ, и я как-то упомянул об этом факте нескольким друзьям, после чего со мной перестали общаться.       — Вот не надо, ты сидишь в кафе, мимо которого я шел, чистое совпадение?       — Не гунди, я обещал, что не пойду на твоё выступление, чтобы ты не смущался, и я не пошел, да. — На словах про смущение я даже открыл рот, чтобы возмутиться, но он даже не заметил. — Иди давай, топай к друзьям, как повеселитесь набери меня, я заберу тебя, да.       — Я могу сам…       — Можешь, но сегодня я заберу тебя, это не обсуждается, да. — Он всего лишь чуть понизил голос и заговорил немного резче, но разница была колоссальной. Это конечно не приказной тон, которым он строит своих подчиненных и не интонации, когда он отчитывает за проступки, но в этой манере речи было что-то, что не позволяло ему перечить. Фуши как-то говорил, что именно такой интонацией с ним всегда говорит его отец, и поэтому он его побаивается, чего я не могу сказать про своего. Но папа часто говорил, что Сасори, а моего второго отца звали именно так, точнее меня назвали в честь него, обрил бы налысо папу, если бы узнал, как он воспитывает меня. Вот его я бы наверно боялся.       — Что-то случилось? — Смятый лист и пачка сигарет, а также его желание забрать меня лично говорит о том, что определенно что-то не так.       — Нет, хм. — Значит снова работа. Или тема, которую мне нельзя знать. Он всегда мне говорит подождать, подрасти, но это ожидание меня просто бесит.       — Оно и видно. — Я смотрел на эти дурацкие сигареты. Он всегда начинал курить, когда думал над чем-то очень серьезным, наверно поэтому они так сильно меня раздражали. У меня внутри все начинало трястись от злости, когда я видел эту пачку, словно один лишь запах вишневого никотина был предвестником чего-то дурного. Я помню, когда был младше, даже смывал сигареты в унитаз, но отец никогда не ругал меня за это, просто стал прятать их от меня лучше.       — Я не курю, да. Всё в порядке, правда, да. — Он потрепал меня по макушке и мои волосы снова разлохматились, что явно его насмешило. — Иди уже, жду твоего звонка, да.       — Лааадно. — Едва я потянулся за кубком, как он ловко отодвинул его на другой край, даже не отвлекаясь от своей лапши. Ну и ладно, руки будут свободней. POV Дейдара       — Лааадно. — Кубок я оставил себе, так как с этих оболтусов станется его потерять или подарить, но Сасори и не обиделся, сразу набирая на телефоне сообщение своим ребятам.       Чуть меньше года у меня ушло на то, чтобы найти точное место смерти Хидана, и моему удивлению не было предела, так как этот седой ублюдок был жив! Я конечно тогда тоже выглядел как видавший виды Терминатор, но то, что стало с ним, переплюнуло даже меня. Встреча прошла, мягко говоря, своеобразно, так как он пытался зарубить меня топором, единственной рукой, сидя в старой инвалидной коляске с болтающимися колесами. Но всё переплюнуло появление его дамы сердца! Оказывается, это она его нашла и выходила, ее бицепсы были больше чем у Кисамэ, коса волос в толщину как моя рука, а уж бюст натурального девятого размера говорил о её богатом внутреннем мире. Он называл её Аля, а она легко могла закинуть его на плечо и отмудохать какими-то вениками в сауне, которую они называли баней. Если это не любовь, то я даже не знаю, как назвать это симбиоз отношений. Она была громкой и говорила только на русском, смеялась заразительно и улыбалась так открыто, будто живя в глуши леса, не знала горести. Я тогда завидовал им и очень остро понял что, не смотря ни на что, я — бесконечно одинок.       Вот тогда-то я и решил выполнить последний приказ Пэйна, ведь напутствие он давал далеко не Нингендо. Если бы я только сразу сделал то, что сказали, я бы не упустил драгоценное время. Кабуто… Нашелся, змея очковая! Даже заставил меня встретиться с Ооноки и попытаться его убить, ведь он имел рычаг воздействия на меня — совместный проект Сасори и Орочимару. Проект, мать его! Даже сейчас, спустя столько лет, я хочу просто придушить его за слово — «проект»! Тот, кого я зову сыном, это и есть Сасори Акасуно. Их последний совместный проект был посвящен клонированию, и Сасори-дано предоставил свой генетический материал, который и довел до человеческой формы Орочимару, после смерти моего напарника.       Сасори является генетической копией, на уровне ДНК, но не им самим, ведь личность это не только набор цепочек, это наше окружение, среда, в которой мы растем. Сейчас он выглядит чуть младше моего Сасори и это мазохистское удовольствие наблюдать, как он растет и приобретает те же черты, и мировоззрение, не смотря на все мои ухищрения. Его страсть к управлению и созданию роботов, словно плевок мне в лицо, ведь вместо марионеток и нитей теперь винтики и микросхемы. Я вижу, как он интересуется медициной, и это в свои двенадцать, особенно его привлекает протезирование, симбиоз живого и искусственного, чтобы продлить жизнь и приблизиться к вечности. Я не сказал ему о том, кто он есть. Я не смог, струсил, боялся потерять его и запутать, оттолкнуть. Я сказал, что он наш сын, мы попали в аварию, в которой Сасори старший погиб, а я стал тем, кем стал и из-за того, что я долго лечился он и жил у дяди Кабуто. Ему было три. Я рыдал и ползал в ногах у очкастого прихвостня Орочимару, лишь бы забрать ребенка с такими же глазами как у Акасуно. Сейчас я поступил бы точно так же.       Первая простуда, первые сбитые коленки из-за роликов, первый выпавший молочный зуб. Я растил Сасори, не своего Сасори, а его продолжение, пусть и маленькую копию, но имеющую для меня абсолютно другую ценность. Из-за этого чуда я стал параноиком, ведь мне ли не знать, как жизнь может круто измениться в один момент. Но и лишать его прелести взросления и самостоятельности мне не хочется, поэтому я стараюсь постепенно отпускать его всё дальше и дальше от себя, от своего сердца, вот только времени у меня уже не так много.       Я узнал его сразу, едва слепой с тростью вошел на террасу кафе, но не подал виду, просто потому что не хотел, чтобы он знал, что я нашел Сасори. Пока слишком рано. Новости оказались ужасными, хуже некуда и теперь мне нужно правильно разыграть имеющиеся карты в очень сжатый срок.       — Ваш какигори с арбузным соком. Что-нибудь ещё желаете? — Я передал девушке недоеденную лапшу и убедился, что Акасуно младший скрылся из виду.       — Пригласите слепого мужчину за мой столик, у нас назначена встреча, хм. — Она снова поклонилась и направилась прямо к брюнету. Это бесполезно. Сколько бы раз я не проигрывал в мозгу эту встречу, я всегда держал под контролем свои эмоции, но стоило ему появиться и всё, тугой спазм в горле заставлял едва ли не рычать.       — Дей? — Чертов Учиха! Его голос стал глубже, но сейчас он дрожал от неуверенности или волнения.       — И всё равно бесишь, да. — Едва я заговорил, подпнув ногой стул, давая понять, чтобы он сел, как его тонкие ноздри резко раздулись, будто он задержал дыхание или втянул какой-то аромат. — Давно не виделись, Итти. — Я старался дышать медленнее и не смотреть в его сторону, чтобы ненароком не начать сочувствовать его положению.       — Я искал тебя. — Знаю, наслышан, но я не хотел тебя видеть, да и сейчас не хочу, просто нужда заставляет. Года четыре назад я узнал, что Итачи скорей всего жив, и это был шквал эмоций. Такое чувство, что Учихи живее тараканов! Я принципиально не стал его искать, так было безопасней, если не для меня, то для Сасори. Признаться честно, я не был до конца уверен, что он придет и что придет именно он, так как встреча назначалась через огромное количество «рук». — Как ты?       — Давай не будем, я пригласил тебя не для того чтобы мило поболтать как старые знакомые…       — Пап, не одолжишь мне свою карту? — Ещё по звонкому детский голос раздался справа, ведь ему не нужно было даже заходить, достаточно обратиться ко мне через невысокий бортик плетеной стены. Момент замкнулся, и я побледнел, даже губы моментально пересохли, а сердце так ухнуло в груди, будто разом прогнало через себя добрую пинту крови.       — Твой сын? — Итачи заговорил тише и ещё более неуверенно, словно опасаясь того, что я могу его как-то подставить. Ко всему прочему, вопрос прозвучал на моем нелюбимом немецком.       — Прошу прощения что помешал. — Юный шатен вложил в эту фразу столько яда, что чувство ностальгии заставило меня усмехнуться, ведь Сасори с пеленок изучает разные языки, и фраза Итачи для него не осталась чем-то неизвестным.       — Этот голос… Сасори? — Я распахнул хаори и выудил карточку из портмоне, лишь бы эти двое не стали общаться до того, пока я не обозначу нужные рамки.       — Ты очень не вовремя, да. — Теперь уже я прибавил нотки строгости, чем смутил сына. Ведь говорил ему миллион раз, не влезать в мои разговоры. — Держи, и, пожалуйста, позвони как освободишься, да. — Поиграв карточкой я для наглядности ещё и покачал головой, лишь для того, чтобы он решил ретироваться как можно скорее.       — Хорошо, я всё понял. — Вечером он станет самим ангелочком и будет невинно хлопать глазками, чтобы узнать с кем и о чем я разговаривал. Ещё и со стола уберет сам, готов поставить на это сотню долларов. Мелкий чертенок!       — О ками-сама, да. — Выдохнув и проследив за повторным уходом сына я, наконец, снял очки. — Признаюсь честно, только когда в моей жизни появился он, я смог отчасти понять почему ты решил выбрать Саске, того кого ты растил с пеленок и чья жизнь казалась слишком хрупкой, чтобы обрываться так рано, да. — Зная весь спектр уже доступных и пережитых мной чувств, я бы рефлекторно тоже бросился сейчас спасать Сасори. — Вот только я бы всё равно лучше убил Мадару, да. Потому что я злодей, а ты — герой, да. Ты жертвовал одним, чтобы спасти тысячи, а я сотру в порошок миллион, чтобы спасти одного, да. И знаешь, это было больно осознавать, да. — И спустя столько лет всё равно рядом с ним всё идет не так, будто сама вселенная пытается развести нас по разным полюсам.       — Ты…       — Ты мне должен, Итти, да. — Я во второй раз достал пачку сигарет, уже с твердым намерением закурить, ведь разговор будет тяжелым.       — Я тебя слушаю.