Каждый выбирает для себя

Каждый выбирает по себе. Щит и латы. Посох и заплаты. Меру окончательной расплаты. Каждый выбирает по себе. Ю. Левитанский

      Тони снова и снова прослушивает аудиозаписи, читает отчеты, смотрит немногочисленные видео. Всё о создании Зимнего солдата, что ему только удалось заполучить, словно наказывая себя этим ужасом за всё, что случилось на базе Гидры. Не то чтобы он жалел о том, что сделал с Барнсом, — тот был опасен, но винить его Тони уже не мог. Это было бы все равно что обвинить в убийстве семьи Максимофф оружие, созданное Старк Индастриз. Оружие не виновато.       У него уже нет той сжигающей душу ненависти. Осталась только боль. Родители, тот парень с фото, Роуди… Но всё это не сравнится с его невыносимой, изматывающей, не дающей спать болью из-за Стива. Каждую чёртову ночь он видит текущую из-под маски кровь, расползающееся на костюме пятно, слышит сбившийся голос и глухой удар брошенного щита. Снова и снова перечитывает письмо. Оно единственное даёт надежду, с потери которой всё и началось. Стив ни в чём не виноват, но именно он просит его простить. Тони где-то читал, что просить прощения могут только сильные — и только у тех, кто им дорог. А значит, он дорог Стиву.       Тони смотрит на телефон. Всего один номер и всего один звонок. Что он может сказать? Старки не просят прощения. Только вот Тони его уже получил — авансом.       Капитан Америка… Его всегда было слишком много в доме Старков. Тони всю жизнь бесило это безоглядное преклонение отца. Что бы он ни делал, всё было бесполезно — как можно состязаться с мёртвым героем? Говард часто улетал на поиски самолёта, в котором упал Роджерс, искал какой-то артефакт и тело капитана. Тони это выводило из себя: ведь он же здесь, он, его сын! Рядом, живой!.. Как же он ненавидел проклятого капитана… И отца вместе с ним.       Они так и не успели понять друг друга. Не было у них последнего разговора.       Всё уже в прошлом. Никого нельзя вернуть назад, никого, кроме Стивена Роджерса.       Тони был готов и не готов к той встрече четыре года назад. Конечно, он знал, что капитана нашли, давние детские обиды вроде бы уже подзабылись… Но Тони оказался совершенно не подготовлен к словно сошедшему с фотографий живому Стиву, который открыто смотрел в глаза, всегда говорил что думал и понятия не имел, как действуют на собеседника взмахи его нереальных ресниц. Неудивительно, что Кэп всегда побеждал, ресницы Роджерса — просто эротическое оружие массового поражения. Тони язвил и ехидничал больше из укоренившегося чувства противоречия, чем из желания задеть капитана. К тому же тот поначалу показался Старку похожим на его друга Роуди — слепой поклонник армейской дисциплины, всегда готовый к выполнению приказов… Так сильно в людях Тони давно не ошибался. Роджерс приволок тайное оружие, хлопнул его перед Фьюри и потребовал отчёта — это у того самого Фьюри, которого даже в Вашингтоне не пытались призвать к ответу! Справедливость, честность, верность, желание спасти всех и каждого — Роджерс, ты даже для сороковых, похоже, был ископаемым!..       Живой Роджерс бесил Тони не меньше мёртвого… и медленно сводил с ума. Помимо ресниц у него оказалась удивительно солнечная улыбка, которая заставляла Тони таять изнутри, и невероятно привлекательное, просто идеальное тело. А ещё у него было непробиваемое упрямство, так похожее на старковское. И нельзя было не почувствовать, что для капитана он куда больше сын Говарда, чем просто Тони.       Стив уважал его, но держал дистанцию и не делал никаких попыток сблизиться. То, что у него внутри, было для Тони совершенно недоступно. При этом капитан прекрасно сошёлся с Наташей, Сэмом, даже с Вандой — той, которой Старк был обязан самым жутким кошмаром своей жизни: бездыханные Мстители и Стив, умирающий у него на руках.       В Альтрона, помимо прочего, было вложено и его желание защитить Мстителей, и прежде всего — капитана. Взгляд Стива на ферме у Клинта обернулся для Тони такой же катастрофой, как и Заковия. Разорванное руками полено — как разбитое надвое сердце Старка. Надежды на понимание у Тони больше не было. На ответные чувства — тем более. Всё покатилось как снежная лавина — сжигающее чувство вины, Пеппер, безнадежная любовь к Стиву… Тони схватился за договор как утопающий за последний спасательный круг. Меньшее зло, подумал он. Как будто зло бывает меньшим… И попытался решить за всех, не поняв, что это до него и за него всё уже решили.       Через месяц после подписания договора были приняты поправки, которые перевели Мстителей, вернее, то, что от них осталось, под юрисдикцию генерала Росса. Тони думал, что это связано с уходом Стива, пока не увидел дату документа: за два месяца до событий в Нигерии. А это означало, что ошибка Ванды была всего лишь поводом, продумано же всё было намного раньше. А ещё существовал приказ, подписанный до даты принятия договора, в который оставалось только вписать имена, — приказ о заточении в тюрьму всех Мстителей, отказавшихся принять навязанное им, и ни о какой добровольной отставке речь не шла. Появление Барнса уже ничего не меняло, Роджерса так и так ждала камера в плавучей тюрьме или ещё что похуже, о чём Тони боялся даже думать. Умирающий Стив у него на руках… Ещё раз спасибо тебе, Ванда.       В Берлин Тони прилетел в состоянии холодного бешенства. На Роджерса, на Росса, на Зимнего, но больше всего на себя. Ведь знал, что Стив, Сэм и Наташа уже два года ищут отмороженного дружка капитана, бывшего сержанта Джеймса Бьюкенена Барнса!.. Знал же, но махнул на это рукой, даже вникать особенно не стал. Капитан разделался с Гидрой, затаившейся в Щ.И.Те? Ну и отлично, одной проблемой меньше. А ведь мог найти Барнса сам, преподнести Стиву на блюдечке с голубой каёмочкой, — но не принял в расчет, не подумал. Знал и то, что Роджерс скорее сам сдохнет, но друга вытащит. Это же Стив, такой он и есть, за то и любит.       И о Ванде мог бы промолчать, никто за язык не тянул. И чего Роджерс так взъелся? Ну да, не поговорил он с Вандой, ничего не объяснил. Он вообще не может с ней разговаривать, вина пополам со страхом — тот ещё коктейль. Это только Стив может со всеми возиться, что с мутанткой с посттравматическим синдромом, что с психом-убийцей, лучшим другом по совместительству. Со всеми, кроме него, Тони.       Старк смотрит на телефон. Медленно открывает крышку и вызывает единственный номер…