Вечер, шоссе, Импала

Вечер, шоссе, Импала, любимая музыка. Сэмми нет рядом, но сегодня Дина это не тревожит, и даже неожиданное появление Каса на соседнем сиденье не портит очарования этой поездки. Винчестер давно уже забыл, каково это — просто ехать, не решая по пути никаких сверхъестественных проблем. — А куда ты едешь? — с интересом спрашивает Кас. Очеловечившийся наполовину, ангел стал гораздо чаще проявлять эмоции, самые разнообразные: от невинного детского восторга до душераздирающей тоски. А Дину сейчас нестерпимо хочется его поцеловать. В смысле, хотелось-то давно, но вот сейчас почему-то еще больше. Может все дело просто в удобном моменте? Наверняка ангел ни разу не целовался, а Дин ведь так жаждет его научить. Запустить пальцы в лохматую шевелюру, прижать к себе близко-близко, чтоб между ними не осталось никакого расстояния, глядеть в небесно-голубые глаза и шептать на ухо какую-нибудь романтическую чушь, слушая, как Кас еле слышно стонет от его прикосновений. Задумавшись, Дин слишком резко выворачивает руль и чуть не врезается в едущий по встречной полосе грузовик. Он тормозит и сворачивает на обочину. Кас обеспокоенно касается его плеча. — Дин, что с тобой? Охотник смотрит на своего ангела внезапно решает, что пошло оно все. Все идиотские человеческие предрассудки, все стены, которыми он пытался отгородиться, все глупости, которые он совершал просто потому, что боялся. Дин осторожно кладет ладонь ангелу на затылок, притягивает к себе, целует в уголок рта. Сердце колотится как сумасшедшее. Кас краснеет, и Дину кажется, что сердце сейчас выпрыгнет из груди. Слишком большая концентрация очарования на одного ангела. — Я не умею… — бормочет ангел, а на лице Винчестера расплывается идиотская улыбка. Кас не отказал. Не ударил, не улетел, не задал ни одного идиотского вопроса. — Я тебя научу, — шепчет Дин, — иди сюда, — и тянет Каса к себе. Тот, не задумываясь, кое-как пересаживается к охотнику на колени, садится к нему лицом. Двоим тесно на водительском сиденье, но их это сейчас не волнует. Дин касается губами губ Каса, проводит по ним языком, раздвигая и сталкиваясь с языком Каса. Ангел прикрывает глаза и пытается отвечать на поцелуй. У него не получается, и от этого он смущается еще сильнее, а Дин треплет и без того растрепанные волосы, тихо шепчет, что у них еще полно времени, что у Каса все получится, и что Кас такой красивый, особенно когда смущается, и снова целует, медленно и нежно. С каждым новым поцелуем у Каса получается все лучше, он смелеет, прижимается к Дину, и тот откидывается на спинку сиденья, увлекая ангела за собой и позволяя вести в поцелуе. Воздуха не хватает, дыхание сбивается. Кас слегка отстраняется, давая Дину возможность дышать. Дин целует его в щеку, и щетина его совсем не смущает, опускается ниже и оставляет засос чуть повыше воротничка рубашки, словно метку, чтоб каждый знал, что это его, Дина Винчестера, ангел. Кас вздрагивает и стонет едва-едва, но Дин слышит и чувствует себя самым счастливым человеком во вселенной. Будь на месте Каса кто-нибудь другой, Винчестер давно бы уже трахнул этого кого-то, но это ведь Кас, его хочется не трахать, а любить, сильно-сильно. Теперь Дин уверен, что ни на кого не променяет свое пернатое чудо. « Давно надо было это сделать, » — думает Дин, но все мысли тут же исчезают, когда Кас слегка прикусывает кожу на шее, зацеловывает укус и прижимается еще ближе, хотя кажется, что ближе уже просто некуда. И выглядит он сейчас таким фейерически счастливым. — Это так замечательно, Дин, — произносит ангел тихо-тихо. — Да, я знаю… Дин улыбается в ответ. «Люблю» — проскакивает в голове. Когда-нибудь он обязательно скажет это вслух, но не сегодня. Кас смотрит внимательно и кивает, словно услышав динову мысль. Охотник уверен, что Кас тоже обязательно скажет. Просто сейчас не время для признаний, да и вообще для слов. Уже давно наступила ночь, вокруг не было ни души, и ни один звук не нарушал романтики момента. Впрочем, появись тут Люцифер или сам Господь, эти двое ничего бы не заметили.