Твоими глазами

Жара в Токио ощущается совсем не так, как в Мияги. И тренировочный лагерь в Сайтаме в середине лета кажется Кею чьей-то издевкой. Он просыпается раньше всех в команде, выпутывается из влажной простыни и ползет умываться. Спать больше не хочется, вообще ничего не хочется, и меньше всего — двигаться, но, по крайней мере, несколько минут тишины и одиночества в такую рань ему гарантированы. О том, что спортивный лагерь не дает никаких гарантий и страховок не выписывает, Кей догадывается слишком поздно — в тот момент, когда, согнувшись над раковиной, слышит какой-то шорох за спиной. Еще один ранний посетитель никак свое присутствие не обозначил — не поприветствовал и даже воду не включил — и это уже достаточный повод, чтобы в вены хлынул адреналин. Но Кей старательно делает вид, что ничего не замечает, и продолжает умываться. В конце концов, тревога может быть ложной. Пустые надежды. К тихому шороху примешивается еще какой-то звук, подозрительно напоминающий сдавленное хихиканье, и Кей выпрямляется, пытаясь увидеть в зеркале, кто стоит у него за спиной. Как и следовало ожидать, там стоят цветовые пятна. Кей машинально протягивает руку к тому месту, куда положил очки, и, естественно, хватает пальцами пустоту. Пятна слегка смещаются и теперь уже смеются, не скрываясь. — Бокуто-сан, Куроо-сан, мне эта шутка не кажется смешной. Верните очки, — следя за ними в зеркале, Кей протягивает руку в сторону в расчете, что равнодушный тон убедит шутников, что он — не самая интересная мишень для приколов. — О, Цукки, а ты, оказывается, и без очков все отлично видишь! — Бокуто больше не прикидывается бессловесным инкогнито. — Так зачем они тебе? Для солидности? — по движениям серо-белого пятна Кей догадывается, что тот, повертев очки в руках, водрузил их себе на нос. — Блин, окосеть можно! — тут же восклицает он. — Мне хотя бы идет, а, Куроо? — В отличие от вас, мне они необходимы, поскольку в данный момент вы с Куроо-саном для меня — не более, чем цветные силуэты. Но сочетание серо-белого с черно-красным и детскими приколами я вполне способен идентифицировать, — Кей наконец отворачивается от зеркала, чтобы стоять лицом к лицу с Бокуто. Ну или с тем местом, где, как он предполагает, у Бокуто находится лицо — ровно между серым пятном сверху и белым, большей площади, снизу. — О-хо, птенчик еще не оперился, но уже пробует голос, — фыркает Куроо. — Прекрати, сова, ты выглядишь глупо. К тому же в комплекте с цветом твоей шевелюры эта оправа делает тебя лет на пятьдесят старше. — Думаешь, тебе больше пойдет? — обиженно тянет Бокуто. — Ну на, примерь! — против ожиданий Кея, что сейчас очки вернутся к владельцу, он резким движением перебрасывает их Куроо. У Кея вмиг холодеют кончики пальцев. Когда он понимает, что Куроо все же принял вызов и надел очки, то лишь еще раз убеждается, что не стоит ждать от людей слишком многого. Даже если порой ему казалось, что Куроо может вести себя разумно и даже интеллектуально превосходит некоторых своих сверстников, сейчас Кей уверен, что это было минутное заблуждение. — Ну, что скажешь, сова? По-моему, мне должно пойти… Правда, сам я нифига не способен это оценить, — смеется Куроо. Кею хочется хлопнуть себя ладонью по лбу. Вместо этого он прикрывает глаза и устало массирует переносицу. — Куроо-сан, вам мама не говорила, что брать чужое нехорошо? А еще — что голова может заболеть, если надеть чужие очки… — Да ладно тебе, Цукки! Ворчишь как старик. Но это трындец, Бокуто! В них же и правда ничего не видать! — Куроо машет руками, изображая слепого, Бокуто в стороне покатывается со смеху, и Кею ничего не остается, как взять ситуацию в свои руки. Буквально. Он делает широкий шаг к Куроо, наугад выбрасывает руку, ловит его пальцы и тянет к себе, собираясь снять очки. Куроо в свою очередь протягивает свободную руку к Кею и вдруг — совершенно случайно — кладет ладонь ему на лицо. Кей вздрагивает и от неожиданности застывает. Бокуто скручивает новый приступ смеха, когда он выдавливает: — Встретились как-то в темном переулке двое слепых… Пальцы у Куроо жесткие, беспокойные — они немедленно пускаются в путешествие по лицу Кея — и удивительно прохладные. Кей чувствует странное волнение от того, что позволяет постороннему прикасаться к себе, да еще вот так — в том, как легко подушечки пальцев скользят по его бровям, разглаживают морщинку на переносице, трогают ресницы, спускаются по носу, есть что-то ужасно интимное. Кей смотрит на Куроо сквозь его пальцы, и сердце сбивается на синкопированный ритм, когда он понимает, что на таком расстоянии они оба прекрасно видят друг друга. — Совсем ничего не вижу, — говорит Куроо, словно отвечая ему. Кей поднимает руку и осторожно снимает с него очки, мимоходом задевая тыльной стороной пальцев горячую порозовевшую кожу на щеке. — Тогда на ощупь, — едва слышно говорит он, трогая губами раскрытую ладонь Куроо.