JUMANJI

- Можно? - Никита касается кончиками пальцев до его шеи, неуверенно и будто готовясь, в случае чего, отдернуть их. Назар закрывает глаза и кивает. В таком виде он похож на робкого школьника на первом свидании - на разрумянившихся щеках подрагивают пушистые ресницы, брови удивленно приподняты, а с приоткрытых губ срывается непослушное сбивающееся дыхание. Никите хочется просто сидеть и смотреть на это совершенство, на эту самую удачную работу Божьих рук. Нет на данный момент человека красивее, чем Вотяков, хоть умри. Рэдо проводит указательным пальцем от ямочки за ухом парня до выпирающей ключицы, внимательно наблюдая за лицом Назара. Тот почти незаметно дрожит и немного наклоняет голову вправо, открывая Никите больший доступ. Никита придвигается ближе, заменяя пальцы губами. Они прихватывают нежную кожу, и еще, немного выше, и еще, и еще. Вотякова бьет мелкая дрожь, он выгибается, то ли сильнее подставляясь, то ли, наоборот, отстраняясь. Впрочем, Рэдо это неважно, он мягко кусает его за плечо, сдвигая свободный воротник футболки вниз, а после ведет носом по скуле парня. Назар прикусывает собственную кисть, сдерживая скулеж, рвущийся из его груди, но по-прежнему держит глаза закрытыми, и поэтому, когда Никита неожиданно убирает ее от его лица, тут же целуя правую щеку, удивляется и ойкает. Тот продолжает покрывать его кожу короткими поцелуями, и останавливается точно напротив губ Вотякова. Оба парня замирают, но, спустя мгновение, Назар первым подается вперед, и вот они уже как единое целое, как две соседние детали мозаики, идеально подходящие друг другу - Рэдо негласно ведет, а Назар позволяет собой вести, растворяясь в этом удивительном, абсолютно новом для него чувстве некой защищенности и заботы. Сильные руки, обхватившие его тело говорят об этом как нельзя лучше, Никита собственнически прижимает его к себе, нежно поглаживая напряженную спину, и делает это, определенно, не специально, а где-то на уровне инстинктов. Мол, мое и все тут. - Мой, - Никита словно читает мысли парня. - Мой мальчик, - он целует его сначало в лоб, а затем в макушку. - Самый любимый. Вотяков облизывает опухшие губы, кивая, и немного отодвигается, укладываясь головой на его широкую грудь, обтянутую тонким пуловером. Рэдо одной рукой нащупывает рядом с собой пульт, включая телевизор, а другой по-прежнему удерживает Назара рядом с собой. - Включи Дисней, - тихо просит Назар, поворачиваясь к нему и заглядывая в глаза. - Пожалуйста. Никита, еле сдерживая улыбку, выполняет его просьбу и снова наклоняется к нему, вдыхая удивительно домашний и уютный запах, исходящий от него, от его мальчика. А Вотяков просто довольно расслабляется в его объятиях.