Кот и луна

Время кошек — ночь. Они могут спать весь день, посылая мир в ад, могут часами умываться языком и вылизывать себе яйца, могут даже лениво поиграть с собственным хвостом, внезапно оказавшимся в поле зрения. Но все меняется с наступлением ночи. Они скользят бесшумными тенями по крышам и чердакам, купаясь в свете звезд, и в их глазах отражается луна. Тецуро всегда появляется с наступлением ночи, Кей уже привык. Крыши домов еще теплые, и редкие запоздалые пьянчужки, возвращающиеся из баров, не обращают внимания на посторонние звуки. Как и кошки — на этих самых пьянчужек. Тецуро влезает в окно, прикладывает палец к губам Кея, молча закатывает глаза при виде его кислой мины и тянет за собой из комнаты. Они выбираются из дома — беззвучно и незаметно — и лезут на крышу. Кошкам неведомы страх и стыд. Все, что они делают, — ради собственного удовольствия: едят, спят, гуляют по крышам, дерутся, занимаются любовью, играют. Для них не существует остальных — только их голод и свет луны. Тецуро любит играть и вечно приносит с собой новые игрушки: наручники, анальные шарики, охлаждающий крем. Кей уже понял, что сопротивляться бесполезно. Рано или поздно он все равно окажется прижатым к теплой поверхности крыши с руками, скованными за головой, обмотанный какими-то немыслимыми узлами, гордо именуемыми шибари, или в чулках с кружевными резинками. Правда, чтобы увидеть Кея таким, сначала через все это приходится проходить самому Тецуро. В ночных зрачках кошек — тысячи цветов, хотя древние верили, что в них отражаются фазы луны. Кей смотрит в темные омуты глаз Тецуро и не видит в них ничего, кроме жадного, всепоглощающего желания. Гибкое, мускулистое тело чутко реагирует на малейшую ласку, охотно подается навстречу ладоням, возбужденно дрожит. Когда Кей опрокидывает Тецуро на спину, впиваясь губами в его шею, тот улыбается и закрывает глаза. Когда растягивает его, — сам подается навстречу неуверенным пальцам и стонет так, что Кею становится жарко. Он может считать Тецуро несносным и раздражающим, самоуверенным и легкомысленным, но всякий раз поддается его уговорам и втягивается в авантюры. Сколько бы Кей ни делал вид, что игнорирует его, сколько бы ни прятался за стеклами своих очков или книжками, Тецуро всегда находит способ расшевелить его, интуитивно находит все его чувствительные места. Покусывает мочку уха, заставляя дыхание сбиваться, целует ступни и прихватывает зубами пальцы, так что становится одновременно щекотно и очень хорошо, мягко массирует ямочки над ягодицами, насаживая его на себя до самого конца и заставляя издавать такие звуки, что Кею потом неловко. Луна на все это смотрит свысока, как ей и положено. Неощутимо скользит лучами по их коже, по переплетенным рукам и ногам, по немыслимо изогнутым телам. Слушает хриплое, сбитое дыхание, жалобные страстные стоны, удовлетворенное сонное сопение. Так, словно ей все равно. Но кошка — это живое воплощение луны на земле. Которой нравится смотреть. И играть.