На следующей странице

Если вы думаете, что из меня мог бы выйти хороший писатель, вы глубоко заблуждаетесь. Ну да, я написал книгу. Что-то вроде. Но если положить передо мной чистый лист бумаги, я буду полчаса чесать затылок, а потом рожу что-то корявое с тавтологиями и жаргонизмами в каждой строчке. Никудышный я писатель. Но хотите узнать секрет? Мы все пишем истории. Каждое утро, просыпаясь (неважно во сколько – в шесть утра или ближе к вечеру) мы начинаем новую главу. Только от нас зависит, как повернется сюжет на этот раз, что случится с главным героем, будет ли эта история смешной или печальной. Ну, вернее, не только от нас. По большей части. Мы не только авторы, не только главные персонажи – мы сами и есть эти истории. Жутковатые произведения Кинга или атмосферные повести Брэдбери, каждый из нас - это книга, со своими кульминациями и незабываемыми моментами. Что бы мы ни делали, история продолжается. Плетутся сюжетные линии, тянутся ветки наших маршрутов, жизнь ложится на воображаемый листок бумаги каллиграфическим почерком или печатными буквами. И моя история не только обо мне. Моя история и о тебе тоже. О нас с тобой. Моя история – это комок в горле по пути в аэропорт, это бесконечные фильмы на борту самолета и болтающий о чем-то сосед. Это Лондон, превращающийся из игрушечной проекции в иллюминаторе в реальный город. Это толкучка в Хитроу, строгий взгляд на терминале, голоса таксистов-зазывал с необычным акцентом. Это найти лицо в толпе и сорваться на бег, потому что сам становишься самолетом, готовым убрать шасси и взмыть в небо. Это стук колесиков волочащегося за мной чемодана и тепло родных рук. Это «Привет!», сказанное самым любимым на планете голосом. И я не знаю, как описать, что чувствую потом (я же сказал, что писатель из меня так себе). В моей памяти это останется комбинацией из ощущений, которые поймет только тот, кто также безнадежно влюблен. Лето две тысячи пятнадцатого, солнце льется на Трафальгарскую площадь, словно кто-то опрокинул гигантский стакан с апельсиновым соком. Все думают, что мы лучшие друзья; ты до сих пор смеешься над моими шутками, даже над теми, что слышал уже семь раз, и мы в десятый раз покупаем билет на Лондон Ай. И может показаться, что один отрывок из моей истории начинает напоминать другой, но все происходит, словно по-новому. Я могу перечислить примерно тысячу причин, почему я счастлив, но это займет целый день, а я не хочу терять ни минуты. Потому что минуты-часы-дни-недели, мы набираемся опыта и седых волос, становимся старше – а значит старее. А сейчас мне двадцать один, тебе на пару лет больше, и этот момент зависает на секунду, как кабинка Лондон Ай на верхней точке. Зависает, пока ты прижимаешь меня к стеклу и целуешь под неодобрительные взгляды русских туристов. Словно сумасшедший парень за печатной машинкой откинулся на спинку стула, отхлебнул кофе из белой кружки, размял затекшую спину. А потом – угадай что? – история снова продолжается. И время набирает скорость. Пролетает две тысячи пятнадцатый, две тысячи шестнадцатый летит следом. В начале две тысячи семнадцатого мы сидим на диване, как всегда касаясь друг друга локтями, вокруг сидят наши друзья, а за окном завывает настоящая метель. Зои и Луиз обсуждают что-то девчачье, Оли с Джошем устраивают мини-поединок по реслингу, Трой с Коннором смотрят какие-то фотографии, а Тайлер… А Тайлер просто Тайлер. И ты говоришь «Ребят, у нас тут новость». В этот момент Алфи кричит с кухни «Только не новый фильм!». «Нет, - говоришь ты, и твое лицо становится необыкновенно серьезным, - Нет, мы просто решили пожениться». Эффект сброшенной бомбы. С их лиц можно писать картины. Коннор роняет вино, а Джош начинает искать скрытые камеры. Только Зои улыбается. Потому что она знает. - Очень смешно, - выдает Трой, складывая руки на груди, - Можете считать, что мы поверили. Клевый розыгрыш. Он повторяет то же самое спустя пять месяцев, сидя в до ужаса смешном смокинге с Коннором по правую руку, с тем же самым выражением лица разглядывая наши с тобой счастливые физиономии. Сиван вообще остается самым большим скептиком во всей это истории, и до него доходит только тогда, когда твоя мама начинает плакать, а нас объявляют законными супругами. - Ох-ре-неть, - произносит он по слогам, и я не успеваю засмеяться, потому что ты целуешь меня на глазах у всех, и мир вокруг взрывается тысячами красок. И я понимаю – мы такая классная история. Я хранил бы нас на самом видном месте, перечитывая и перелистывая при каждом удобном случае. Мы смешная, временами неловкая, временами противоречивая, но такая, черт возьми, охренительная история. И да, я люблю тебя. И - да. Я сказал это примерно сотню раз, но да-да-да. Моя новая глава – это твои губы, которые на вкус отдают шампанским. Это поздравления родственников и друзей, которые до сих пор не могут отойти от шока. Это уходящая из-под ног земля и твои маленькие ладони, которые не дают мне упасть. Это следующее утро, покрытые засосами запястья и, пожалуй, самое приятное похмелье за все мои двадцать три года. Это ты, носящийся по дому в моей футболке, в которую уместился бы, наверное, еще один такой Джо, и кричащий «Мы женаты!». Эй, переверни страницу. Следующая - чистая, как первый листок в только что купленной школьной тетрадке. Ты уже придумал, что мы напишем?