В Гефсиманском саду

Ты и правда веришь, что один человек может вынести всю тяжесть греха? Всю тяжесть зла — от первой отнятой жизни до последнего нечистого желания? Ты узнаешь тоску палача, ненависть раба и равнодушие правителя; почувствуешь злобу тех, кто давно не рад новым дням, но всё ещё боится смерти. Посмотри во тьму, что крепла многие столетия. Посмотри, как она пожирала тела и слабые души. Пройдут минуты, и незнакомая тебе боль откроет путь новому знанию. Ты увидишь людей настоящими. Проси пустоту о помощи, как они. Долго умиравшие на поле боя. Надеявшиеся на спасение с петлей на шее. Вынужденные поставить точку своей рукой. Все они просили, но не были услышаны. Все они боялись, как ты сейчас. Трепещет плоть, замирает разум. Это муки существа, которое ощутило, что скоро вернется в прах. Ты рано захотел уединения. Человек всегда одинок на грани, но у тебя не будет последних спокойных часов. Взгляни. Их агония стала зрелищем, к стонам жадно прислушивались сотни ушей. Тот, кого ты просишь о защите, проявлял милосердие позже, чем казнь надоела толпе. Вот боязливое любопытство. Вот наслаждение, гадливость, злорадство. Вот хмурое спокойствие. Заплати, прочувствуй. Земля осквернена, и помнит всех. Невидимое прошлое живёт в настоящем и определяет будущее. Прислушайся к звукам ночи, подними голову. Сейчас ты — это они, ты — каждый из них. Тебя страшат шорохи и скрипы; мучит дорого купленная сила; тяготит необходимость говорить и двигаться. Естественное извращено, луна бледна, Предвечный далёк. Их миру уже не поможешь, каждый новый день будет лишь увеличивать бремя, тяготеющее над рожденными в нём — мухами, рожденными в паутине. Они тоже страдали. Закрывали глаза. Умоляли об избавлении. Многие умерли из-за чужих грехов, и во имя чужой надежды. Многие стали жертвами черных тенет, сплетенных предками. Этого недостаточно. Ты должен познать зло, как знаю я, и остаться незапятнанным. Должен пережить то, что пережили они, и остаться безгрешным. Тысячелетия, полные жажды мщения и жажды небытия. Ни один человек не сможет вынести такую ношу — она слишком тяжела. Спасение их жизней слишком… дорогостояще. Никто. Никогда. Нет. Никогда.