После

Чёрные скалы, а вокруг все такое же черное море. Море, которое отделяет этот уродливый и небольшой островок суши от мерзкого мира грязи, от людей с душами чернее этого моря и этих скал. Словно вырезанные и вклеенные из совершенно другой картины, упорно не вписывающейся в окружающий пейзаж тоски, безнадежности и одиночество, такие живые, такие яркие, на камнях сидели Клод и Алоис Тренси. Беспокойный ветер то стихал кладбищенским штилем, то злился по новой с возрастающей яростью избивая хлесткими нитями воздуха непрошеных гостей по лицу. Алоис чуть оторвал руки от коленей и в прострации посмотрел на свои ладони, как будто впервые в жизни их увидев. И вдруг, словно очнувшись ото сна, с безумной одержимостью он начал царапать себе лицо. С ненавистью впивал он свои короткие ногти в нежное лицо, разрывая кожу до мяса, как будто пытался снять маску… Кровь алыми ручейками стекала по белому лицу. Клод молчал. Однако когда лица господина уже нельзя было рассмотреть из-за кровоточащих ран, он взял мальчика за руку. - Хватит, - равнодушно сказал он. Одного его слова было достаточно, чтобы Алоис прекратил уродовать себя. Руки опустились, плечи поникли. - Я только хотел быть с тобой, - не поднимая глаз, треснувшим голосом прошептал он, - Всегда быть с тобой… Тем же холодным взглядом, что и до услышанного, смотрел Клод на бескрайнее черное море. Алоис робко прижался к своему дворецкому. Тот чуть вздрогнул, но не отстранился. Так они продолжили сидеть в полной тишине, отрезанные и от живого и от загробного мира… Мальчик и его дворецкий…