«Я буду ждать! Я буду ждать твоего возвращения!»
Казалось бы, она из тех многих, которые просто являлись его фанатками. Она смотрела все его концерты, фильмы с его участием, высматривала его в толпе коридора школы. Но не визжала от его улыбки, не чествовала его образное самолюбие, а прятала серо-голубые глаза под опущенными ресницами и пыталась быть как можно ближе. — Как тебя зовут? …Нэкота как-там-тян? — …Ами. «Просто, маленькая наивная девочка, придумавшая несуществующего идеала. Она как все. Закричала бы она, увидев мои когти и крылья? Испугалась бы она, увидев меня настоящего?» Да и с чего бы ей видеть его настоящего? Но ее реакция превзошла все его ожидания. Да и не было никаких ожиданий собственно говоря, он просто пожертвовал своей бдительностью и скрытностью во благо того чтобы эта девочка продолжала свою человеческую жизнь на земле. Ведь такой как ей, маленькой трусишке, нет место в холодном морском море, это нелепое солнышко не сможет жить в темных глубинах вод. От одной только мысли об этом и ему самому становилось страшно. В воде одиночество зашкаливало и ему, кому всегда не хватало душе близких людей, это ударило такой больной волной, хлестче, чем от шторма Унари. А такой маленькой крошке… какого было ей? Ему до смешного нелепо, было потом осознавать, что в самом пике его личной коробки клаустрофобии, к нему подплыл такой же ищущий вакцины от страха дюгонь. Эта была та самая трусишка, что была часто около Нанами которая не могла проговаривать четко слова в его присутствии, краснея, нервничая… Это была Ами. Курама не любил термин «Это судьба!». Он всеми силами выкладывал кирпичики своей личной дорожки, игнорируя пыльную, но проверенную тропу правителей тенгу. Но то, что, среди всего большого моря они встретились в одном месте, заставляло его задуматься и вспоминать: что же его заставило раскрыться ей? Это не судьба. Это приятный результат его дороги. Да, приятный и теплый… Не был бы он в человеческом мире, он бы не узнал, что, оказывается, людям можно доверять… Не всем. Таких трудно найти. Такую трудно найти.«Я… Я люблю Кураму-куна, который парит в небесах. Люблю!»
«Я… наверное, всегда ждал того, кто скажет мне эти слова. Ждал тебя, сумевшую коснуться меня настоящего» И сейчас, когда он твердо решил уйти из мира людей, она так отчаянно пытается ухватиться за что-то, что еще толком даже не началось. Ее глаза блестели, она хотела сказать что-то, что-то по видимому важное… Но вот ее врожденная неуверенность заставляла ей прятать взгляд и словно уменьшаться в размере, становясь таким маленьким клубочком. Да куда еще меньше?! Хотелось провести по волосам, по этим длинным розовым кудряшкам, но он в порыве отдергивал руку, ему хотелось до одурения прикоснуться к ней хоть раз осознанно, без всяких инцидентов, просто снова ощутить это нелепое солнышко… Но нет! Нельзя привязываться! Ему скоро в священные горы и неизвестно что будет дальше. Да и к тому же, он тенгу, а тенгу и женщина… Розовеющие щеки пытались выдать его со всеми его перьями, что он, тенгу из священной горы Курама робеет и отчаянно смущается людской женщины. Такой маленькой крохой. Женщина грех — сказали бы его собратья. Но он никогда не придерживался идеологий родины, но все равно отворачивался и прикрывал лицо ладонью. Демон ёкай краснеет? Недопустимо! Он же просто хотел попрощаться. А она кричит и клянется о неосуществимом для человека. Она будет ждать? Два-пять-десят? Сколько ее хватит? Курама не хотел, что бы эта девушка ждала и страдала. Она такая маленькая, наивная, только познающая этот мир. Ей не дается все быстро, она еще не знает всех трудностей поистине жестокого человеческого мира. Они двое как два существа живущих не в своем мире. Он птица, отрезающая себе крылья, что бы ходить по земле без подозрений. А она… Кураме было интересно: а понравилось бы ей в небе? Крики со школьного окна прекратились, и тут он понял, что если еще немного засидеться на асфальте, то прощание выйдет каким-то не прощальным… Да и она так хотела увидеться еще раз и скоро свадьба этого Лиса с Нанами. Как он не любил когда все идет не по его плану! Когда обстоятельства встают на его пути и все путают, путают, путают… Он запутался! Розовые кудри подпрыгивают, когда Ами резво скачет вниз по школьной лестнице, пытаясь успеть. Она не черепаха! Она просто очень неуклюжая и в подтверждение своих мыслей, перешагивает сразу через две ступени, чуть ли не покатившись кубарем. Ладонь лихорадочно схватывает лестничные перила. Да! Нужно быть хваткой! Но она никогда не успевала за «последним вагоном», ну пожалуйста, пусть ей хоть раз повезет! Даже неудачникам когда-то светит солнце. Верно? Боги свыше никогда не были на ее стороне, посылая ей трудные дни один за другим. А сейчас с ней Богиня Земли и ей хочется испытать удачу. Когда девушка выбегает на улицу, первым делом она замечает черные парившие крылья Курами, от которых отражалось весеннее солнце. Она встает по среди школьного двора и просто улыбается, забывая о том, для чего она рвалась по лестнице. Курама паривший в небе действительно был прекрасен и она стояла и любовалась этим зрелищем, пока его силуэт не превратился в маленькую точку, а потом и вовсе исчез. Ей оставалось лишь вздохнуть и надеяться на очередную последнюю-встречу. У нее было чувство, что Курама и сам не был уверен, что прощался, хоть и пытался казаться убедительным. Ами Нэкота жила в двухкомнатной квартирке с матерью, недалеко от центра города. Это Курама узнал еще тогда, когда после поездки на Окинаву позвонил своему «обожаемому» менеджеру давая ему указания с именем и фамилией его одноклассницы. Менеджер удивился, но информация была передана. С тех пор, когда он узнал, что девчушка любила спать у окна, открывая его иногда настежь, тенгу прилетал просмотреть на нее, не решаясь днем договариваться о встречах или из-за очень плотного графика светской жизни. Он бы променял все эти банкеты и сквозившие фальшью и завистью вечера презентаций и дурацких реклам на один простой день с этой до умиления простой девушки. Но он продолжал скрываться за образом певца, сам себе говоря, как он чертовски занят. А сейчас нет Курамы-падшего-ангела, Идола эстрады и кумира истеричных девочек подростков. Нет и надоедливого менеджера. За него ёкай волновался меньше всего. Такой везде найдет новую звезду, их много как на небе. Только у звезды наверное не должно быть совести и в кармане всегда должен быть лак для того чтобы маска на лице не была потерта или не, о Боже, была треснута… У него она вот-вот упадет, смотря на это сопящее чудо в кроватке. Глубокая ночь, а он, расправив крылья, понадеялся на раскрытые окна и не ошибся. Курама боялся одиночества и когда он об этом вспоминал, ему помогало небо. В нем можно было вспомнить, что таких как он много на горе, а ему выпал шанс летать не только над горами. Но сейчас даже это не помогало. — Я не хочу привязываться, крошка. Мой дом не здесь и все мое существо тянет меня обратно, откуда я бежал. Ами безмятежно спала, обняв объемную подушку так, как будто боялась, что ее не станет. На его шепот девушка лишь слегка хмурила тонкие брови, но не просыпалась. Она любила смотреть на небо и звезды и, наверное, оттого ее кровать стояла вплотную к оконной раме. На эти мысли Курама расплылся в грустной улыбке, слегка склонив голову. — Но, почему я сейчас здесь? — задал вопрос парень не, то ночной тишине, не, то самой Ами. — Потому что ты особенная? Та самая? Та кто приоткрыла тяжелую дверь? Парню захотелось притронуться к ее локону, что упал на ее округлую щеку, но снова чуть ли не силой оттянул другой рукой когтистую лапу от лица девушки. Закатив глаза и тихо простонав от острого недовольства, тенгу лишь сложил руки на подоконнике и положил на нее голову, наблюдая за подрагиванием ее ресничек. Эта ситуация показалась ему до неприличия пошлой. Наблюдать за спящей девушкой. Врываться наглым образом в ее пространство и испытывать успокоение от ее мерного дыхания. Испытывать странные теплые волны, которые периодически накатывают, испытывая дрожь в коктейле с улыбкой. От этого он заливался краской и привычным жестом руки прикрывал лицо, оставляя лишь жадно осматривающие глаза. Но, она спит и ничего не увидит и не услышит. Так ведь? От этой мысли Курама бесшумно выдохнул и, подперев рукой подбородок, проследил за бликами от ночных фонарей, что темно рыжим светом покрывали стены и мебель комнаты. — С тобой мне хочется быть собой и это странно… и мне все еще страшно. Девчушка стала ворочаться в постели, но тенгу, вцепившись когтями в подоконник, зажмурился, сморщившись в неприятной гримасе то ли отвращения, то ли злости. — Я ведь никакой не герой. Я трус и во мне нет ни капли храбрости. Я просто жалкий ворон, выгнанный из общего гнезда, который пытался свить свое собственное, не с кем не сближаясь. — …Курама-кун, ты не трус! — послышался тоненький голосок, и парень с ужасом поднял широко раскрытые подведенные черным глаза. Розовые пружинки волос небрежно обрамляли сонное лицо девчушки. Она поочередно потирала глаза, оставляя один открытым, не давая шанса ёкаю испариться. — Ты всегда будешь для меня героем! — заулыбалась девушка. Все это ей казалось сном и нервозность, неуверенность отступили на второй план, или даже на четвертый-пятый… ведь Нэкота все свое внимание обратила на смущенно отведенные рубиновые глаза. Когда девушка села на кровати, Курама предпринял попытки бежать, как он и любил всегда делать при непростых ситуациях, но лишь отвернулся от окна и приложился спиной к стене около рамы, давая возможность сонной девушке заглянуть за створку и увидеть его неприкрытую краску на скулах. Оба молчали, только черные крылья подрагивали, а девушка сонной улыбкой смотрела на звезды. — Прости, крошка… Взмах его когтистой руки и девушка обмякла на подоконнике. Снова рисковать? Нет, не нужно… — Зачем я буду тебя мучить своим присутствием? — прошептал ёкай, укладывая спящую девушку обратно на постель. — Ожиданием чего-то… Того что я тебе не могу дать. Глупое наивное солнышко. Я не могу чувствовать так глубоко как ты. Но если я буду к тебе близко… — темно-красные волосы упали на лоб девушки, — так часто, как не следовало бы, то, возможно… «Тебе необходимо держать дистанцию!» — взорвалось в сознании, и парень отпрянул от умиротворенного девичьего лица. — Я не черепаха… Курама… кун… дожду… сь, — сквозь сон залепетала девушка. Тенгу только вздохнул и спрыгнул с окна, расправляя свои крылья. Нет, так больше не может продолжаться. Ему не стоило. Как же он не любил, когда все шло не по плану. Как же он не любил когда, душа тонула в сомнениях. Нэкота на утро обнаруживает перо на подоконнике и прижимая его к груди расплывается по детски наивной улыбкой. И она не сомневается. У них еще будет день последней-встречи. А может и… Девушка плотно сжимает губы, чтобы не выпустить радостный шепот и с надеждой смотрит в небо. Туда где так любит бывать ее возлюбленный.