Откройся

       – Николас? – зовет она тише, чем обычно, при этом дергая ушком - прислушиваясь.        Лис сильнее смыкает веки, стараясь не делать лишних телодвижений. Он спит. Для нее сейчас он спит.        Однако она лишь неверяще закатывает глаза и со вздохом стягивает с лиса большой колючий плед, который немного искрит, проходясь по его шерсти.        – Зайка, – он вопросительно смотрит на нее, а сна ни в одном глазу.        Джуди еще несколько секунд не разрывает зрительного контакта. Кажется, минуту назад она хотела наорать на него.        – Ник, тебя опять не было на рабочем месте, что-то стряслось? – спросила она, склонив голову и мягко присев на край кровати, которая низко скрипнула старыми пружинами.        – Опять в психолога играем, Хоппс? – скептически спросил он, снова подтягивая к себе покрывало и лениво зевая.        Он плохой актер. С ней по крайней мере. Они редко говорят по душам, однако Джуди слишком часто видит Ника, чтобы вот так поверить в его откровенно хреновую игру. Он просто пытается убежать от ответа. Он не хочет открыться ей.        Она помнит тот его рассказ на канатной дороге, после нападения ягуара, и она все еще помнит, что они не договорили. Прошло два месяца, а он ни разу не заговорил ни о своем детстве, ни о своей матери, а Джуди не хотела тормошить его, ведь тогда он хоть и выглядел по-настоящему искренним с нею, но тогда он выглядел еще и каким-то подавленным, словно от тех мыслей, что были в его голове, на душе не становилось тепло и светло. Наоборот....        – Ну-у, не смотри на меня так, – вздыхая, он отворачивает ее голову от себя, сдерживаясь, чтобы не закатить глаза.        – Как "так"? – выгнув бровку, зайка снова повернулась мордочкой к нему.        – Так, словно я - весь твой мир, и ты должна немедля спасти меня.        – Но так и есть!        Она легонько касается мягкой лапкой его плеча, а он смотрит на нее и прижимает уши к голове.        Ему так хочется, чтобы Хоппс действительно считала его чем-то большим, чем просто напарником, готовым прикрыть спину и прочее. Он хочет быть ее миром и открыться ее невообразимо сиреневым глазам.        Но, как он может?        Он - лис, она - зайка. Какие могут быть "больше, чем..."? Он должен быть рад уже тому, что она есть у него, даже если она просто его друг.        Первый.        Настоящий.        – Расскажи, что тебя тревожит, я выслушаю.        Она смотрит снизу вверх, и ее взгляду безумно хочется верить. В сирени ее глаз хочется тонуть и растворяться. Кажется, там так тепло. Внутри нее. Словно теперь в ней нет даже малюсенького местечка для грусти и отчаяния. Наверное, потому в ней всегда столько энергии и света, ведь это ее сущность.        Ей хочется выговориться о всех тревогах и печалях, хочется, чтобы знала.        – Морковка, вали-ка спать, ага, и другим не мешай! – пробурчал лис совсем уж недовольно, желая оттолкнуть ее своим поведением.        Она смотрит на него широко открытыми глазами будто спрашивая "почему ты так боишься открыться мне?". Хоппс, действительно неплохой психолог, иногда, когда по собственной неряшливости не забывает об этом. И сейчас он чувствует, как она буквально испытывает его своим взглядом, и его изнутри рвет необходимость выговориться. Слишком тяжело молчать, когда тебя есть кому поддержать.        – Знаешь, – резко говорит зайчиха, набычившись, – я никуда не пойду! – и с этими словами она шлепается на подушку лиса, на что кровать слегка пружинит, а Уайлд продолжает сидеть, не найдясь, что сказать.        – Всю ночь донимать будешь?        – О-о-о, если понадобится, то и весь день! – с боевым настроем в голосе заявила она, устрашающе скрещивая лапки на груди.        – Окей, что тебе надо? – лис вопросительно выгнул брови.        – Тебя что-то тревожит. Это связано с детством?        "Хоппс, это связано с тобой большеухое ты недоразумение", – хочет сказать он, но говорит: – В какой-то мере.        – Я так и знала! – она ударяет сжатой в кулак лапой себе но ноге.        – Воу-воу, потише Хоппс, – он зачем-то поднимает лапы вверх в примирительно жесте, а Джуди не может сдержать улыбки.        Отчего-то ей всегда хочется улыбаться, когда этот рыжий рядом. Абсолютно все в нем привлекало крольчиху. И длинная наглая морда, и едва-едва заметные аккуратные кисточки на кончиках ушей, бывшие на самом деле просто слишком длинными шерстинками, и худые, но в то же время очень жилистые и подтянутые лапы, и его красивый пушистый хвост, который Джуди так любит тискать. В общем, все в нем вызывало в ней какой-то совсем детский, фанатичный восторг. Кроме глаз. Они в последнее время были слишком печальными или просто уставшими. Но было в них что-то такое отчего крольчихе становилось не по себе, а сердце болезненно сжималось.        – Просто расскажи, – неуверенно, Джуди ухватила Ника за лапу, слабо сжимая, – Твоя мама...        – Она была прекрасна, – задумчиво продолжил за напарницу лис. – Я был единственным детенышем и она ужасно пеклась обо мне. Всегда говорила, что я самый замечательный лисенок во всех "Зеленых Пнях". Мы жили одни, она подрабатывала швеей, сама понимаешь работа пыльная и не особо прибыльная, потому жили от зарплаты к зарплате. Лис в городке было немного, а лис с детьми - уж тем более... и дружил я только с мамой и ее знакомыми. А когда мне было одиннадцать, я остался один, – он замер, болезненно щурясь и покрепче сжимая лапу подруги. – Только представь: одинокий, маленький лисенок без каких-либо средств на жизнь. Ужасно. Ну я и рванул в большой город, прямо как ты, – он горько усмехнулся. – Только вот я стать, кем хотел, не смог...        – Ни-ик, – ее голос не дрожал, и она чувствовала, что обязана сказать это:        – Мне кажется, ты стал гораздо лучше, чем ты хотел быть.        Одна ее теплая улыбка, и словно солнце снова появляется в небе. Жизнь не кончается и она, как ни странно, не так уж и плоха.        – И у тебя всегда есть и буду я, – она заметно смутилась, но все же обняла лиса сбоку, как большую игрушку из плюша, вслушиваясь в его частое сердцебиение и тяжелое дыхание.        – Морковка, я думаю, что должен кое-что тебе ска...        – Н-ник прости, – зайка взволнованно соскочила с кровати и понеслась к телефону, на который обычно звонили исключительно с работы, как например прямо сейчас!        Ник в сердцах обругал того, кто звонил, даже если это Буйволсон(особенно, если это он!!!).        – Нас вызывают, – она вышла из коридора парой минут позже, устало потирая глаза лапами.        – А завтра не судьба? – лис снова сделался насмешливым и привычно нагловатым.        – Это срочно, Ник. Ты едешь?        – Да куда ж я тебя одну-то пущу! – бодро лис спрыгнул со своей кровати. – А ты давай-ка тоже иди, собирайся, нечего тебе тут смотреть, – ухмыльнулся лис, сам себе добавляя: "пока что".        – Не больно-то и хотелось! – игриво усмехнулась зайка и, показав язык напарнику, скрылась в коридоре.        Что ж, у него еще будет множество моментов, когда он все таки сможет признаться ей, Джуди, в своих чувствах. И он уверен, даже если они не окажутся взаимными, она не отвернется от него, хотя бы потому, что он доверяет ей безмерно. Да и куда она от него денется?        А от его любви - тем более...