драконья кровь

из-под тёмно-зелёной маски не видно глаз. лишь Кросису ведомо, что там под ней творится. не приходится раз на раз, и не сходятся звёзды так, что я не могу отвести поражённый взгляд. а она насмешливо говорит: "ты девочка или рыцарь?". это геенна, ад. а если и нет, мне расскажи, что это. я бы отрёкся от всех заветов, чтобы увидеть её лицо, когда она говорит о смерти и даже почти смеётся. обожжённые пальцы чуть гладят лук. моё сердце почти не бьётся. и ее заковали навек в драконью кожу. не услышит здесь человек и понять не сможет, сколько в душе Довакина костей и пепла. и она, одурев от боли, как будто почти ослепла: не видит, не слышит, не чувствует ничего, и верёвки так ловко вьет из моей же воли. говорят, что драконы не чуют боли, но её-то в сто крат сильней. и когда Алдуин обрушает небо, она шепчет на ухо: "бей". мне б не спрятаться - затаиться всего-то на полчаса. она плавится и гноится - величие слепит глаза, когда дова сжимает в лапах белесые облака. огнем лишь своим согрета, она дышит ещё пока. и кто ж мне теперь поверит, что та, что словами сыплет и со мною души не делит, что все же она не дова? я бы, наверное, и сам рад поверить в это, но у её губ вкус драконьей крови.