Koishiteru

      Могу ли я сказать, что никогда не любил её? Нет. Я правда любил её. Искренно, всем сердцем. Для меня она была идеалом, несмотря на все её изъяны. Её кожу покрывали некрасиво зажившие шрамы, появившиеся ещё в детстве, потому что она имела тот ещё неуёмный характер, когда была маленькая. Её фигура не была как у модели, ну не имела она заветных 90-60-90 и роста больше ста семидесяти. У неё была целая коллекция глупых привычек, которые очень многих раздражали, которые никто не понимал. Знаете, список её изъянов можно продолжать и продолжать, но для меня она была самой прекрасной.       Если честно, сначала она не была в моем вкусе, я даже не замечал её, хоть мы и жили в соседних домах, а наши матери были подругами ещё со школьной скамьи. Всё детство мы провели, играя в одном дворе, но я правда словно не замечал её. Я знал её ещё с тех времен, когда она была маленькой розовощекой девочкой со смешными пчелиными колготками в черно-желтую полоску, прям как из книжки. И спустя десяток с лишним лет я влюбился в неё, окончательно и бесповоротно. Я очень боялся, что она не обратит на меня внимание, думал, что не достоин её. Кто я такой, чтобы быть с такой, как она? Бесконечные дни и ночи провел в попытках собраться с силами и признаться ей в своих чувствах, но у меня не хватало сил на это. Каждый вечер я смотрел на её окно, безошибочно определяя, где оно находится, тратя на это долю секунды. Я желал ей спокойной ночи и доброго утра, мечтая, что когда-нибудь она ответит мне так же. Я смотрел, как она смеялась, сидя с подругами у себя в комнате и обсуждая очередную глупую шутку. Я видел, как она плакала, когда у неё что-то случалось. Я не мог оторваться от неё. Знаю, что вел себя как ненормальный, как какой-то сладкий мальчик, которых высмеивают на просторах интернета, но мне было плевать. Пусть засмеют — я не мог представить жизни без неё. Я хотел стать частью её жизни, хотел дать ей всё, чтобы сделать её счастливой.       Прошло, наверное, несколько месяцев, и только после того, как влил в себя бутылку обжигающего горло виски на дне рождении моего друга, я смог для себя решить, что надо ей позвонить. Выйдя из шумного бара на улицу, я набрал её номер, который "выкрал" из записной книжки своей матери. Гудок. Ещё один. И ещё.       — Алло?       Её голос. Как же давно я желал его услышать. И лишь одно слово, сказанное ею, а у меня уже наступил ступор, по телу побежали мурашки и из головы пулей вылетели все мысли. Что мне сказать? С чего начать?       — Вы меня слышите? — сказала она через пару секунд.       Боже, милая, не прекращай говорить. Я хочу слышать твой голос. Он мне чертовски сильно нужен.       — Извините, но Вы, видимо, ошиблись номером…       Черт! Черт, черт, черт! Только не сбрасывай, только не клади трубку!       — Привет. Это я, — кое-как выдавил я из себя, прижавшись лбом к холодной кирпичной стене. На дворе был жаркий май, и эта стена очень спасала, особенно после душного бара, в котором мы собрались.       Да, молодец. Позвонил ей пьяный и выдал это. Умничка, я прям так горжусь этим поступком.       — Привет. Что-то случилось? — сказала она, узнав меня даже пьяного. В её голосе чувствовалось непонимание и тревога, а у меня напрочь вылетели из головы все мысли. Соберись, бухая ты тряпка. Или сейчас, или никогда.       — Да... Только ты не волнуйся, пожалуйста. Я просто хотел сказать, что ты мне очень нравишься. Очень сильно. Ты самая прекрасная девушка, которую я когда-либо встречал в своей жизни. Можно подумать, что я говорю это из-за выпитой только что бутылки, но даже будучи трезвым, я буду считать так. Вот. Доброй ночи, — заплетавшимся языком пролепетал я свой невнятный монолог и сбросил, пойдя запивать свой поступок новой бутылкой элитного алкоголя.       «Что ж, молодец, парень. Наплёл такой ерунды, ещё и пьяный позвонил. Теперь она точно не захочет иметь с тобой дело», — крутилось у меня в голове, когда я прикладывался к бутылке. То ли праздновал, что смог признаться, то ли что, я не знаю. Если честно, тогда я сам не понял, что я сделал, но мне было уже всё равно.       После этого идиотского звонка прошло пару дней, мне было стыдно перед ней за своё поведение, поэтому я даже думать не смел насчет попыток наладить с ней контакт. Но наша встреча произошла совершенно случайно, когда моя мать пригласила всю её семью к нам на ужин. Отвертеться мне тогда не удалось, слинять из дома тоже, поэтому я с замиранием сердца отсчитывал время до их прихода, даже несмотря на то, что я сел в обнимку с часами за пять часов до их прихода. С одной стороны, я очень хотел её увидеть, но при этом боялся. Чего конкретно — я не знал. Боялся всего сразу.       К моему удивлению, время прошло чертовски быстро. Я не замечал, как на автомате выполнял все просьбы матери и отчима или отвечал на вопросы гостей. Я видел только её. Она пришла в аккуратном бледно-розовом платье, которое идеально шло под её серые глаза, а кудри, которые она накрутила на своё каре по плечи, делали её в сотни раз милее. Я тогда даже удивился, что вдруг стал разбираться в моде – это подходит к этому, это оттеняет то, цвета дополняют друг друга и прочая чепуха.       Но самое удивительное произошло, когда все собирались уходить, а она подошла ко мне, молча взяла за запястье и куда-то повела. Я и не сопротивлялся. Она привела меня на крышу моей девятиэтажки, с которой открывался хороший вид на наш маленький городок. Отпустив меня, она села у трубы и поджала ноги под себя, поправляя подол юбки. Недолго думая, я сел рядом с ней. Она положила голову мне на плечо, прижавшись поближе ко мне и обняв мою руку. Я так был ошарашен этим, что сначала даже не дышал, но, чуть осмелев, положил тихонько свою голову на её, боясь потревожить. Мы молчали. Но, если честно, слова тут и не требовались. Я гладил её по руке, зарывшись в её волосы, а она прижималась ближе и ближе ко мне, обнимая меня всё сильнее. Это был настоящий рай. Прикрыв глаза, я наслаждался каждой секундой с ней, но в один момент она забрала руку и отодвинулась от меня, что не на шутку меня напугало. Распахнув глаза, я сразу же сел прямо, в панике ища её, хоть и знал, что она находится в двадцати сантиметрах от меня. Встретившись с ней взглядами, я на секунду замер, пытаясь запомнить каждую черту её лица, словно я больше никогда её не увижу. А потом последовал поцелуй. Она стала его инициатором. Это был по-детски неуклюжий поцелуй — видимо, я был первым, с кем она целовалась. Это я уже был бывалым ловеласом, который почувствовал на себе множество поцелуев, но этот был самым лучшим. В тот день она оставила за собой не только право начать, но и закончить. Сразу же вскочив на ноги, она слезла по лестнице обратно в подъезд и побежала скорее домой. Я не стал догонять, лишь лежал на краю крыши, провожая её взглядом, а на лице сияла глупая улыбка. Я был настолько счастлив, это было невозможно передать словами. Я видел, как она остановилась у подъезда и, найдя меня лежащего на крыше, помахала мне рукой на прощание, а потом забежала внутрь. С этого дня и началась история нашей любви.       Я ушёл в эту страсть с головой, позабыв обо всём на свете. Я не видел никого, кроме неё. Я хотел быть с ней, только с ней одной. Со мной она была скована и стеснительна, но каждый день открывалась мне всё больше и больше, давая возможность познать очередную тайну её души. Она очень многого боялась, но со временем всё это уходило на второй план или вовсе пропадало. Особенно это было видно, когда мы оставались наедине. Мы очень быстро сблизились в физическом плане, полностью доверяя друг другу свои тела. Я очень любил целовать её. Я целовал её губы, вкладывая всю свою любовь, которую я к ней испытывал. Я целовал её шею, чувствуя, как учащается её сердцебиение, а дыхание становится прерывистым и тяжелым. Я ощущал в те моменты, как каждая клеточка её тела отвечала на мои прикосновения. Я трогал её своими руками, а она трогалась умом. Мне особенно нравилось, как по её хрупкому телу пробегала волна мурашек, когда я касался губами её плеч, аккуратно стягивая с неё голубую атласную рубашку. Я всегда был с ней нежен и осторожен, боясь причинить ей какую-либо боль или какое-то неудобство. Для меня она была каким-то неведомым божеством, иногда мне даже казалось, что всё это — сон, что я сплю. Но даже если бы это было так, я готов был никогда не просыпаться, лишь бы она была со мной.       Я знал очень многое о ней. Я знал не только её дату рождения, знак зодиака или во сколько лет она научилась кататься на своём розовом велосипеде. Я также знал, почему она так часто не спала в пять часов утра. Знал о её фобиях, мечтах, страхах, желаниях и переживаниях. Знал каждый её шрам и расположение веснушек на её лице. Я прекрасно научился различать её состояние, даже несмотря на то, что она была той ещё актрисой, умеющей скрывать все свои проблемы. Я знал её от макушки до пяток, потому что я изучал её, слушал её, наблюдал за ней. И я только сильнее полюбил её после этого. Полюбил её черты лица, которые заставляли меня неумело выводить их карандашом на каком-нибудь клочке бумаги, в тщетных попытках запечатлеть их красоту. Её голос пробуждал во мне желание слышать своё имя сотни, тысячи раз. Оно звучало так особенно, когда его произносила именно она. Будет банально сказать, что её голос был моим любимым звуком, но, чёрт возьми, так оно и было. Тогда мне казалось, что я знал её всю, и что нам суждено прожить всю нашу жизнь вместе. Но я ошибался.       Я не знал того, что наша история закончится так быстро и так глупо. Я настолько сильно её любил, что даже не сразу заметил, что она уже давно ничего не испытывает ко мне. Она боялась мне сказать об этом, делала вид, что любит, надеясь, что она просто запуталась в своих чувствах. Я уже говорил, что она — отменная актриса? Но время расставило всё на свои места , и стало ясно, чтона меня больше не любит. Я был её первой влюбленностью. Именно влюбленностью, которая не переросла во что-то большее, а просто потухла в череде этих дней. Мы разошлись без громких скандалов. Она позвала меня на нашу крышу, крышу девятиэтажки, в которой я до сих пор жил, где всё и началось.       — Я не люблю тебя, — еле слышно сказала она, смотря на меня. Она старалась сделать свой голос более уверенным, убрать из него дрожь. Кто-то другой бы обязательно повелся бы, но со мной это не прошло. И знаете, я даже ничего не ответил на её слова. Я просто не знал, что сказать. Да, я видел, что она изменилась, что всё уже не так, как было раньше, но я до последнего отказывался верить во всё это. До того самого момента, как она произнесла эти слова на нашей крыше. Хотя, теперь это уже была обычная крыша обычной девятиэтажки, ничего примечательного. Всё рухнуло в одночасье. Ещё вчера всё было хорошо, а теперь я чувствовал, как гибну. Я смотрел на неё, снова пытаясь запомнить черты её лица, которые и так прекрасно знал, но мне просто было необходимо запечатлеть их в памяти наверняка. Когда она уходила с крыши, проходя мимо меня, я хотел взять её за руку, остановить, прижать к себе, чтобы она осталась со мной сейчас. Но я не шелохнулся. Я должен был отпустить её. И я отпустил.       Прошло уже три месяца с момента нашего расставания. Мы всё так же живём в соседних домах, всё так же собираемся семьями во время ужина у нас дома. Она встретила другого, которого по-настоящему полюбила, да и он явно любит её. Я чертовски рад за неё. Что насчет меня… Что ж, я никого не встретил. Я остался верен ей, хоть и не подаю вида, что у меня остались какие-либо чувства к ней. Даже начал врать, что нашёл девушку, что скоро познакомлю её со всеми, просто она стеснительная очень, боится. Смешно звучит, знаю. Но я не смог разлюбить её. Не смог забыть то время, проведенное с ней, когда я был самым счастливым на свете, когда всё казалось таким простым и достижимым. Я много думаю о ней. Всё время, на самом то деле. Утром, ночью, в середине дня. Это она. Это всегда она. И сейчас я чувствую, что я никогда не буду счастлив снова, ну или, по крайней мере, не так счастлив, как был с ней. Сказать по правде, я бы всё отдал, чтобы вернуть то время, я даже готов пройти через эту боль снова, но у меня теперь навсегда остались лишь воспоминания и татуировка 恋してる (Koishiteru) на запястье, за которое она однажды меня взяла.