послестрочие

ты пропах до костей затхлой тьмой подъездов и прокуренных лестничных камер-клеток. далеко — за закрытою дверью, — бездна, до которой нам в жизни уж не доехать, не дойти, не добраться ни сном, ни явью; мы впитались в настенные письма крепко, как впиталось беззвучие в хрупкий кафель, раскуроченный временем в хаос щепок, мы срослись с тьмой безжизненных коридоров, обесточенных лампочек, смятых банок, впопыхах кем-то брошенной в спешке сборов вязкой тенью несбыточных мечт и планов, чьих-то тихих, пророческих обещаний и забытых восторженных слез и стонов. где-то в сорок шестой вены режут в ванне, а в десятой — взрываются телефоны. пальцы-спицы, дрожа, пролистнут страницу, дым беззвучным судьей будет рваться к небу. новый день обозначится швом-границей, нашу жизнь без труда превращая в ребус.