«Я не люблю тебя» «Я не люблю тебя» «Я не люблю тебя»
Она всхлипывала, не сдерживая горьких слез, а в моей голове летала лишь эта фраза. Не сводя взгляда с Поли, я наблюдал за тем, как она пыталась совладать со своими эмоциями, и делала это из ряда вон плохо. Каждый ее новый приступ, подступающий комом к горлу я чувствовал. В это время внутри все сжималось, все чувства смешивались. Я не мог спокойно смотреть, как эта девочка подвергается истерики. Подойдя к ней, я прижал ее сильно, пытаясь будто-то скрыть от внешнего мира, пусть и в последний раз (?). К сожалению, эти прикосновения ни ей, ни мне не облегчили страданий. Я, не в силах терпеть ноющую боль, отступил назад. И вот теперь в душе наступило полное опустошение.***
Выбегая из этого уже ненавистного мною ресторана, я подлетел к своей машине, со всего размаху пиная по колесу. Автомобиль разразился громким воем, но даже он не заглушал ее голос в моей голове. Облокотившись на дверцу авто, я заметил в дверях заведения Дашу, которая стояла и наблюдала за мной, которая все прекрасно понимала и не вмешивалась, зная, что это ни к чему. Даша, Даша… И почему сердцу не прикажешь? Шумно выдохнув, я попытался взять себя в руки, прийти в чувства и хоть немного успокоиться. Душа сильно щемила, напоминая, что ниточка с самым весомым грузом оборвалась — надежда умерла. Да, она жила во мне постоянно: я всегда верил в глубине, что не смотря ни на что, мне удастся создать счастье для нас с ней, моей девочкой. А теперь я ничего не чувствовал. Хотя нет, было все еще больно. Подвозя Дашу до дома, я не обмолвился и словом. Собственно, как и она. Мои мысли все еще были там, с Полей. Приходя в себя и понимая всю абсурдность ситуации, я начал злиться на себя, покрывая многоэтажным матом. Я прекрасно знал, что она его любит. Знал! Знал, но все равно сказал ей эти треклятые слова! Чувство жалости к себе меня просто убивало. Жалкий. Что может быть унизительнее этого? Не знаю, честно. Прощаясь с Дашей, единственное, что я смог из себя выдавить, это «спасибо». Я был ей искренне благодарен за все, особенно, за понимание.***
Моя холодная квартира казалась мне еще более пустой и одинокой в эту ночь. Проходя на кухню, я на ощупь включил свет и принялся искать запасы алкоголя, выбор которого у меня был достаточно разнообразен. Но сейчас я точно знал, что мне нужно. Резким движением срывая крышку уже початой бутылки коньяка, я наполнил жидкостью стакан и опрокинул в себя, глотая залпом до последней капли. Через секунду я почувствовал небольшую разрядку. Ну вот, уже легче. И пусть завтра мне будет скверно и противно, но сейчас я не видел другого способа унять свою боль. Один стакан за другим попадали в мой организм, прожигая горло и отстраняя душу от чувств. Я бессмысленно пялился в одну точку на стене и опрокидывал очередной стакан вовнутрь. Во мне уже не было злости, ненависти, жалости к себе. Просто потому, что алкоголь здорово притупил все чувства. Опустошив бутылку, и докурив начатую пачку сигарет, я, словно зомби, поплелся в спальню. Я делал все по инерции, не испытывая никаких эмоций. Рухнув на кровать, я моментально погрузился в царство Морфея.***
Еле разлепляя глаза от яркого света, бьющего из окна, я при первом же движении почувствовал резкую боль в голове, а далее мой мозг подкинул мне воспоминаний вчерашней встречи, завлекая за собой боль еще и в душу. Поняв, что какие-либо движения приносят мне только дискомфорт, я вновь обессиленно рухнул на постель. А что? Можно и в такой позе провести три оставшихся дня в Москве. Почему бы и нет? И я не собирался подниматься с уютного места, снова перебирая нахлынувшие воспоминания, если бы не телефонный звонок, раздавшийся, как всегда некстати. Я приподнялся на локтях, дотягиваясь до тумбочки, где упорно вибрировало устройство и посмотрел на экран. «Рудковская, кто же еще» — невольно пронеслось в голове. Поколебавшись с полминуты, я все-таки принял вызов. Односложно отвечая Яне на заранее известные вопросы, я пытался как можно быстрее закончить разговор. Но это же Яна! Заметив мой потухший голос, она сразу завалила меня кучей вопросов, на что я отнекивался, ссылаясь на недосып, который она мне как раз и устроила ранним звонком. Все же мне удалось закончить этот бессмысленный разговор, увиливая от причин моего «бодрого» настроения. Я облегченно вздохнул, и хотел было принять обратно свою позу на эти три дня, как на экране телефона заметил сообщение, оставленное адресатом еще в 3 ночи. Поля «Меньше всего я хотела сделать тебе больно. Вся эта ситуация не дает мне покоя, Дим. Я не хочу тебя терять, как друга. Давай поговорим, пожалуйста?» 3:07 Сердце предательски начинало учащенно биться, а внутри накрывало какой-то странной лавиной волнения, смешанного с болью. Я же должен был что-то ответить? Внутренний голос твердил именно это. Просто представив снова перед собой мои любимые серые глаза, я понял, что не смогу с ней даже поговорить. Отключив телефон, я отвернулся от него, и от всего мира. Но, к сожалению только на три жалких и коротких дня. Лежа, смотря как за окном день сменяется вечером, в голове одна за другой рождались строки. И мне даже не нужна была бумага, чтобы записать их. Они крепко засели у меня внутри.Сегодня как-то пусто на душе. И целый мир как-будто отвернулся. Тошнит от лицемерия уже… Мне в сердце кто-то влез и не разулся… Намусорил, осколков набросал, Мечты разбил и затоптал желанья… Другой жалел и мысли собирал, А третий перебил других старанья… И так входили люди в душу мне… Рассказывали тайны и секреты. Кто о долгах шептал, кто о весне… А кто-то о любви, пришедшей летом… Топтали, я терпел как мог, Прощал, на помощь отзывался И душу я свою не уберёг. Она непониманьем наполнялась… Взлетаю я с израненной душой, Парю не высоко, но над землёю, Есть светлый мир души, пусть небольшой, Но я для всех ту дверцу приоткрою… Пусть даже будут дальше мне кромсать Измученное сердце, не стесняясь, Я буду людям душу открывать. И буду верить им, не сомневаясь.