Печенье с секретом, или Ничуть не детективная история

      Вдох.       Выдох.       Вдох…       Выдох…       А что дальше?       Элиза Леган - образцовая леди, примерная дочь, законная принцесса клана Эндри, кладезь идей и обладательница самых идеально завитых локонов по мнению Дейзи Дилман - наблюдала за бегающими по поляне малышами сквозь ветки старого дуба. Поминутно отплевываясь от залезающих в рот листьев, она крепко цеплялась за предательски поскрипывающую ветку и старалась силой мысли загнать сироток обратно в дом.       Они не уходили.       Даже наоборот, вытаскивали из дома столы и стулья и расставляли их прямиком под старым дубом, на котором нашла временное убежище образцовая леди, примерная дочь и так далее, и тому подобное.       Что с них взять — сиротки. Только впусти в дом, они из него тут же все сколько-нибудь стоящее утащат.       Черт знает что.       Как она вообще забралась на такую высоту? Как кошка, честное слово — стоило на улице появиться первому ребенку, как Элиза уже через секунду очутилась на дереве, впиваясь в толстую кору ногтями.       Могу поспорить на что угодно — Кенди никогда на лазила по деревьям с такой скоростью.       Что-то очень похожее на гордость охватило кладезь идей, принцессу клана Эндри и ловкую древолазательницу… или древолазку?       О, кажется, все дети понеслись в дом на зов Кенди.       Теперь бы придумать, как отсюда слезть.       Вдох.       Выдох.       Вдох-выдох.       А дальше что?       Тревога охватила Кендис Уайт Эндри, образцовую медсестру, приемную дочь клана Эндри, леди с конюшни и Тарзана с веснушками. Она не из пугливых барышень, но такое огромное количество детей собьет с толку кого угодно. Самое страшное, что подсчитать точное количество присутствующих решительно невозможно — они постоянно бегают вокруг и сбивают образцовую медсестру со счета. Вполне возможно, что их здесь вполовину меньше против того количества, что было утром.       Не вовремя, ох, не вовремя сестра Мария и мисс Пони решили уехать в город. Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать… эй, а этот, кажется, уже был.       Черт знает что.       Кендис тут же отругала себя за такие неподобающие слова и принялась считать снова, для верности прикасаясь к макушкам проносящихся мимо малышей.       — А когда будут печенья? — маленькая девочка настойчиво подергала приемную дочь клана Эндри за подол платья.       — Шестнадцать, — Кенди дотронулась до светлой девочкиной макушки. — Какие печенья?       — Ореховые, — невозмутимо ответила та, — ты с утра обещала.       Точно, обещала. Даже тесто приготовила. А потом кто-то вылил кому-то за шиворот ковш холодной воды, и поднялся такой вой, что Кенди надолго забыла и про обещания, и про тесто в большой кадке, спрятанное от любопытных глаз в шкафу.       — Раз обещала, значит, будут.       Образцовая медсестра, леди с конюшни и прочее, прочее, направилась к кухне, по пути поднимая на ноги спотыкающихся от бесконечной беготни мальчишек.       Один, два, три…       Где, чтоб его, носит Тома?       Вдох.       Выдох.       Вдох…       Нет, второй вдох определенно был лишним.       Ну, а дальше-то что?       Нил Леган, автолюбитель, заботливый брат, поклонник образцовой медсестры и один из многочисленных сынов клана Эндри закашлялся от едкого запаха, стоявшего в конюшне дома Пони. При том, что ни одной лошади вокруг не наблюдалось, амбре в помещении стояло такое, словно здесь проживала как минимум труппа конного цирка.       Что-то подсказывало Нилу, что в этот раз задумка сестры испортить сироткам праздник успехом не увенчалась. Хотя, казалось бы, чего проще — проникнуть в совершенно неохраняемый приют, стащить с кухни всю посуду, спрятать ее в конюшне, и, удобно устроившись, наблюдать за тем, как сиротки мечутся, пытаясь догадаться, как же им теперь быть.       Сначала Нилу показалось, что это хорошая идея.       Теперь он начинал думать, что она несколько… незрелая. Но разве ж Элизу переубедишь, если она что замыслила? Да и не тронут ее возражения брата — ей-то не приходится торчать в темной вонючей конюшне, в которой…       Автолюбитель, поклонник и все такое сделал шаг в сторону и тут же вляпался в прямое доказательство обитания в конюшне настоящих лошадей.       Черт знает что.       Хотя нет, он прекрасно знал, что это.       Нил выругался, пытаясь очистить свои новые туфли путем шарканья ногами по полу, когда дверь в конюшню открылась, и его на секунду ослепило ярким светом. Заботливый брат и один из сынов клана Эндри прищурился, пытаясь разглядеть возникшую в дверях фигуру. Фигура была высокой, крупной и носила ковбойскую шляпу. Восхитительно. Теперь меня еще и изобьют.       Вдох-выдох.       Ну и?       Какой умник вообще придумал, что глубокое дыхание помогает успокоиться и сосредоточиться?       Признавать это было тяжело, но Том Стив, будущий землевладелец, ковбой, и юноша, не имеющий никакого отношения к клану Эндри, сегодня повел себя, как последний трус. Он позорно сбежал и оставил Кенди на растерзание маленьким расшалившимся негодникам. А до этого самолично накормил детей из дома Пони шоколадом, из-за чего они и превратились в кричащих, бегающих, толкающихся монстров.       Поэтому, прежде, чем Кенди выяснила, почему все карманы у детей набиты фольгой, Том выскользнул из дома и решил переждать бурю в месте поспокойнее — например, под отцом-деревом. Однако старый дуб недолюбливал малодушных ковбоев — он осыпал Тома целым ворохом листвы, и, можно было поклясться, пару раз пробурчал что-то.       Женским голосом.       Вдобавок ко всему выяснилось, что лошадь куда-то пропала, и теперь ее было необходимо найти, пока не вернулись мисс Пони и сестра Мария — их бы очень расстроила пропажа.       И вот теперь будущий землевладелец, не имеющий никакого отношения к клану Эндри, стоял в дверях конюшни, разглядывая согнувшегося пополам парня в ладно сшитом костюме.       Черт знает что.       — Это ты украл нашу лошадь? — громко спросил Том.       Парень задумался. Огляделся. Снова уставился на Тома.       — Нет.       Это несколько расстраивало планы ковбоя и землевладельца.       — Все равно пойдешь со мной. Пока я не найду лошадь, будешь находиться под наблюдением.       Он ухватил за локоть не больно-то сопротивляющегося конокрада и потащил его в сторону дома.       Будь храбрым, Том Стив, это всего лишь дети.       Элиза наконец-то сумела сползти с покоренного недавно дуба, и с тоской осознала, что уверенность в том, что спуск всегда проще, чем подъем — глубокое заблуждение.       Поначалу все было сравнительно неплохо — Элиза просчитала, что с легкостью спустится, если поставит одну ногу на голову пугалу в шляпе, зачем-то расположенному под самым деревом.       Только вот план этот рухнул, когда пугало вдруг поднялось на ноги и принялось озадаченно озираться. Элиза крепче вцепилась в ставший уже родным ствол дуба, и от страха пару раз выругалась.       Где это видано, чтобы всякие пугала вдруг вставали и наводили страх на леди?       Теперь все, слава богу, позади.       Она еще отделалась малой кровью — платье немного помято, да лента, которой были подвязаны волосы, осталась где-то в ветвях. Ну, и пугало это, чтоб ему неладно было, перепугало ее до полусмерти, впрочем, ему это и положено по роду деятельности.       Зато теперь Элиза наконец-то оказалась на земле, и могла тихо, крадучись, пробраться в дом через открытое окно гостиной, выполнить необходимые манипуляции и вернуться к брату.       Голос разума подсказывал ей, что часть с манипуляциями желательней было бы пропустить, но Элиза Леган была крайне упорной девушкой, и, если уж она решила испортить сироткам летний пикник, о котором Кенди так восторженно болтала с Анни, она это сделает.       Любой ценой.       Кенди мимоходом сняла с полки чудом туда забравшегося Майка, поставила его на пол, убедилась, что он не полез обратно, и зашла на кухню.       Точнее, когда-то это наверняка было кухней. Сейчас это был скорее филиал ада на земле.       Хладнокровно переступив через яичную скорлупу, встретившую ее на пороге, Кенди направилась прямиком к шкафу, огибая на ходу свисающие с потолка морковки — крайне изобретательные малыши дома Пони нанизали несчастные овощи на нитку и развесили в виде гирлянд.       Талантливые декораторы растут, не иначе.       Тесто оставалось там, где она его спрятала — в большой деревянной кадке, которая, на счастье, также осталась там, где должна была быть — в шкафу.       Кенди радостно улыбнулась.       Отогнала от себя соблазнительную мысль подсыпать в тесто снотворного.       Вместо этого она устроила кадку на краешек стола и закатила рукава своего платья.       — Кееенди!       Ну что теперь?       Кенди грустно вздохнула и поспешила на голос Тома в гостиную.       Нил лихорадочно прокручивал в голове причины своего присутствия в доме Пони, которые он выскажет Кенди, когда она их потребует. При этом он попытался изловчиться, выскользнуть из железной хватки ковбоя и хотя бы пригладить волосы, чтобы выглядеть немного приличней. Потом огляделся по сторонам, отмечая огромное количество детей, двое из которых в данный момент прямо в обуви прыгали на диванах. Удивился, заметив Элизу, вжавшуюся в стену и притворившуюся гобеленом, мимо которой, совершенно ничего не замечая, пронеслась Кенди. Улыбнулся — то ли образцовой медсестре, то ли просто сестре, он и сам не понял.       Ковбой встряхнул его, ухватив за плечо.       — Я поймал конокрада! — торжественно произнес он.       Кенди бросила на них озадаченный взгляд.       — Это не конокрад, — несмело возразила она, — это Нил.       — Река, что ли? — удивился ковбой.       Нил решил, что пора и ему высказаться.       — Здравствуй, Кенди.       — Привет, Нил, — кивнула она.       Том вообще не понимал, что происходит.       И что, черт возьми, за девчонка только что прошмыгнула на кухню?       Элиза критическим взглядом окинула помещение, в которое попала, а потом повернулась к двум малышам, мальчику и девочке, которые сосредоточенно нанизывали на нитки свеклу, перемежая ее крупными луковицами.       — Это вы сделали? — кивнула она на развешенные от стены до стены овощные гирлянды.       — Ага, — ответил мальчик, откусывая большой кусок от морковки.       — Неплохо, — заметила Элиза.       Потом она обратила внимание на стоящую рядом с целой горой муки кадку с тестом, и в голове ее созрел новый план, взамен того, который считался разрушенным по причине обвинения Нила в конокрадстве.       — Это что? — спросила она у детей, указывая на кадку.       Девочка пожала плечами.       — Тесто. Кенди обещала нам печенья.       — Какие? — уточнила Элиза, словно это имело большую важность.       — Ореховые.       Элиза задумчиво покивала головой.       Потом коварно захихикала, потирая руки, и принялась обыскивать кухню. Обнаружив соль в банке с надписью «Изюм», она высыпала три крупные горсти в тесто.       Немного подумала, и добавила еще одну.       Продолжая злорадно хихикать, она направилась к открытой двери, в которую был виден кусочек приютского огорода, но на самом пороге обернулась.       — Я видела в нижнем ящике редиску. Из нее выйдет отличная гирлянда.       Дети проводили странную девушку взглядом.       — Может, стоило сказать ей, что мы уже насыпали сахара в печенье? — спросила девочка.       — Нет, — отмахнулся мальчик, направляясь к нижнему ящику, — сахара много не бывает. Где, она сказала, редиска?       — Значит, лошадь украли? — поинтересовалась Кенди, сгоняя с дивана прыгающих мальчишек и усаживаясь на освободившееся место.       — Так точно. С утра еще была лошадь, а теперь ее нигде нет — я уж все обыскал. А потом нашел этого коно… Нила.       Кенди задумчиво сдвинула брови.       — Но у него тоже нет лошади. КоноНил, ты брал нашу лошадь?       Нил покачал головой.       — Вот видишь, — вздохнула Кенди, — лошади у него нет. Так что ты продолжай искать, а я пойду все-таки испеку печенья.       — А он? — Том кивнул в сторону неудавшегося конокрада, который в этот момент отгонял от себя трехлетнюю Эстер, пытающуюся надеть ему на голову чепчик от своей куклы.       — Пусть приглядывает за детьми, — решила Кенди, — он явно им нравится.       Том осторожно наблюдал за тем, как Эстер медленно, но уверенно одерживает победу над внезапным гостем.       — Так что ты здесь делаешь? — спросил он.       Нил на секунду задумался.       — Ну, так я это… за Кенди ухаживаю.       — Ага, — протянул Том, выстраивая в голове логическую цепочку, — а для чего тогда в конюшне прятался?       Эстер наконец-то сумела втиснуть необъятную голову Нила в кукольный чепчик, и от радости принялась так махать руками, что заехала своей новой игрушке по носу. Нил подвигал носом, проверяя его целость, а затем вернулся к вопросу ковбоя.       — Так Кенди же терпеть не может изнеженных горожан. Вот я и… заряжался духом деревни.       Том понимающе закивал. Такое объяснение его полностью устраивало.       — У тебя кровь идет, — заметил он.       Нил осторожно пощупал пальцами нос.       — Бот черт, — веско прогундосил конокрад в чепчике.       Кенди раскладывала уже слепленные печенья на противне, напевая веселую песенку.       Не то, чтобы она была сторонницей этого трогательного подхода, при котором идеальные хозяйки вечно пели во время уборки или готовки, просто это была единственная возможность хоть как-то заглушить радостные вопли, доносящиеся из гостиной.       — Орехи не видели? — обернулась она к собирающим гирлянды детям.       Те пожали плечами.       — Зато мы знаем, где лежит изюм, — гордо сообщила девочка, — он в банке с надписью «Специи».       — Сойдет, — махнула рукой Кенди.       — Что это ты делаешь? — спросила Элиза у маленькой девочки, которая сидела прямо посреди грядки с сельдереем, и рисовала что-то на деревяшке, высунув от усердия кончик языка.       Девочка подняла к Элизе перемазанное красками личико.       — Привет, — улыбнулась она, — я — Китти.       — Мисс Элизабет Сара Леган.       — Ого, — протянула Китти, возвращаясь к своему делу, — какое серьезное имя.       — Так что ты делаешь? — повторила Элиза, и, подумав, добавила: — Китти.       — Рисую для лошадки звездочки и цветочки.       Элиза взглянула на деревяшку поверх девочкиной головы.       — Это пони? — уточнила она, склонив голову, чтобы лучше оценить мастерство художника, изобразившего бревно на четырех ножках, украшенное соломой на том месте, где должна быть грива. Она решила, что это пони, потому что рядом с рисунком бревна была надпись «Дом Пони».       — Это лошадка, — согласилась девочка, — и теперь у нее есть звездочки и цветочки.       — Лошадка, — задумчиво протянула Элиза и улыбнулась девочке, — а может, ты подаришь мне свою красивую лошадку?       Китти тут же взглянула на нее совсем по-деловому — так иногда смотрели на Элизу коллеги мистера Легана.       — А что ты мне подаришь взамен? — осведомилась девочка.       Элиза почувствовала, что начала проникаться к этому ребенку уважением.       Аромат горячего печенья, распространяющийся по кухне, настроил Кендис на миролюбивый лад настолько, что она даже бровью не повела, когда с огорода, с трудом волоча за собой табличку дома Пони, вошла Элиза Леган. Впрочем, ничего неожиданного в появлении здесь Элизы не было — раз уж Нил сидел сейчас на диване в гостиной, логично было бы предположить, что и его сестра находится где-то поблизости.       — О, — рассмеялась Кенди, — а вот и наша лошадь. Так значит, ты ее взяла?       Элиза сердито фыркнула и сдула с лица прядку когда-то идеальных локонов.       — Еще чего. Я выменяла ее на брошку с бирюзой у крайне способной к деловым сделкам девочки на грядке.       — Китти, — понимающе закивала Кенди.       — Она самая. Я чувствую себя индейцем, продавшим Манхеттэн за бусы.       Элиза остановилась, подняла голову и принюхалась.       — Ты готовишь печенье?       — Да, я обещала ребятам ореховое печенье. Может, хоть оно сумеет их успокоить.       — Едва ли, — ехидно произнесла Элиза, — я насыпала в него соли.       Кенди некоторое время стояла, хлопая ресницами и раздумывая, как следует воспринимать эту неожиданную информацию. Потом тяжело вздохнула.       — Лучше бы ты в него аспирину насыпала — я бы сама все съела.       Элиза пожала плечами.       — Прости, аспирина я не нашла. Вот, — она бросила табличку на пол, — забирайте свою лошадь и верните мне моего брата.       — Он в гостиной, — махнула рукой Кенди.       В этот момент на кухню ввалились Том с Нилом, перепачканные в крови, на, но удивление спокойные.       — Нил, у тебя кровь, — удивленно прошептала Элиза.       — Здаю, — буркнул ее брат, — Кедди, де у вас бинты?       Живописная компания нежилась в последних теплых лучах солнца, устроившись за столами прямо под огромным старым дубом, на ветках которого уже были развешены овощные гирлянды. Лениво развалившись на разномастных садовых стульях, четверо единственных взрослых на несколько километров вокруг пили земляничный чай из больших кружек, закусывали свежеиспеченным печеньем и любовались на малышей, сонно допивающих свое молоко.       Элиза Леган, покорительница старых деревьев, помощник декораторов, удавшийся кондитер и неудавшийся торговец, вполголоса обсуждала возможность удочерения своими родителями приглянувшейся ей Китти и периодически бросала в брата маленькими желудями, которые выпутывала из своих длинных волос.       Кендис Уайт Эндри, временно хозяйка приюта, плохой счетовод и человек, догадавшийся добавить детям в молоко меда, чтобы они быстрее уснули, свернулась калачиком на широкой деревянной скамейке, и откровенно клевала носом.       Нил Леган, оправданный конокрад, игрушка девочки по имени Эстер и жертва ее же, разглядывал всех краем глаза, потому что все еще держал голову запрокинутой, прижимал к носу выданный ему сестрой платок, и уворачивался от летящих в него желудей.       Том Стив, пугало, почти детектив и крайне обаятельный парень по мнению Элизы Леган, прикрывался шляпой от желудей, которые иногда в него рикошетили и одно за другим таскал с тарелки печенье, получившееся на удивление вкусным. И пусть огромное количество сахара в нем заставляло выпечку скрипеть на зубах, а орехов в этом ореховом печенье и вовсе не было, зато благодаря нескольким щепоткам соли вкус получился весьма оригинальным.       — Знаете, — невнятно произнес он, — а почему бы вам не приезжать чаще? Мы вчетвером отлично управляемся с малышами.       Брат и сестра Леганы переглянулись и принялись отчаянно мотать головами.       — Вот уж нет!       — Лучше уж вы к нам, — добавила Элиза, очаровательно улыбнувшись Тому.