***
Она нервничает. Сжимает кулаки и тут же расслабляет кисти. Коди, напротив, показательно расслаблен: сидит, лениво мурлыча себе под нос какую-то песенку, и поглаживает свои бёдра, обтянутые джинсовой тканью. Так некстати вспоминается, что Дженсен тоже так делает — поглаживает себя, то ли успокаивая, то ли, наоборот, подогревая. — Ну, чего мы ждём? — спрашивает Аделаида, не выдерживая тишины и нервно подёргивая ногой. — Он сказал, что позвонит и скажет, когда нам подняться. Аделаида тихо ругается и прикрывает глаза ладонью. Он мучает её. Специально издевается, чтобы она ещё сильнее прочувствовала, что встречается с двумя мужчинами, что занимается с ними сексом. И она зависит только от него, от Дженсена, только он решает, что она будет делать и когда. Она не удивится, если Дженсену кто-то рассказал о её связи с Коди, но Эклз молчал и ждал подходящего момента, чтобы вырвать её из колеи и показать: смотри, девочка, я и благородным быть могу, молчать до последнего, но потом ты заплатишь мне сполна. Как будто в ответ на мысли, у Коди начинает играть мелодия звонка на мобильнике. Глупая попсовая мелодия, от которой противно болит голова, потому что прилипает мгновенно и слова на повторе крутятся в мозгу. Но сейчас слова быстро утихают, потому что Аделаиду охватывает самый настоящий ужас. Коди дёргает уголком губ, вытаскивает мобильник и отвечает на звонок. Аделаиде прекрасно слышен голос из динамиков — мягкий, спокойный, властный. Именно таким он был всегда, когда они были вместе. — Поднимайтесь, если вы уже тут. Консьерж предупреждён, квартира семьдесят пять, двадцатый этаж. — Окей, — хмыкает Кристиан и сбрасывает вызов. — Идём? Или нет? Аделаида чувствует, как вспыхивает возбуждение от взгляда и улыбки, которыми награждает её Коди. Он не трахал её на протяжении этих чёртовых недель до приезда Дженсена. Держал своеобразное обещание получше многих. А удовлетворение от пальцев и вибраторов... Оно ни в какое сравнение не шло с тем, что мог дать ей каждый из них. И судя по всему, сегодня она получит сполна. — Идём, — говорит она, едва справляясь с собственным голосом, и выходит из машины первая, не давая себе времени передумать. От предвкушения по телу бегут мурашки и хочется встряхнуться, передёрнуть плечами, чтобы избавиться от щекотного ощущения где-то между лопаток. Аделаида не очень помнит, как они поднимаются, как звонят в дверь. Зато она отчётливо понимает, что назад дороги нет, когда дверь открывает полуголый Дженсен в одном чёртовом полотенце, закреплённом на бёдрах. Коди мягко подталкивает её, передаёт практически с рук на руки, и она не может сдержаться: падает в объятья Дженсена, покорно подставляет губы под поцелуй и тело — под его умелые, знающие руки. Дженсен отрывается от неё, смотрит долгим взглядом в глаза и, улыбаясь уголком губ, говорит, обращаясь совсем не к ней: — Душ в твоём распоряжении, парень. Я же хочу, чтобы у моей девочки голова прояснилась. Хотя бы немного. Поэтому будь другом, не задерживайся. Аделаида не понимает, что он имеет в виду, до того самого момента, пока её не опускают на кровать и не задирают юбку до самой груди, а трусики отводят в сторону и сразу прикасаются губами там. Открыто, будто целуют, ласкают языком, углубляя поцелуй, и она кричит, зарывается пальцами в мягкие волосы и, не стесняясь, разводит бёдра шире, давая ещё больший доступ к себе. Ей нравится, что Дженсен не сдерживается, что так легко прикасается к ней, будто и не было между ними разлуки в несколько месяцев, а она не спала ни с кем другим. Дженсен ласкает её, наслаждается громкими стонами и припадает к добыче, будто изголодавшийся зверь. Аделаиде чудится, что её тело — сплошная открытая рана: пульсирует каждая клетка, из неё течёт так, что ей стало бы стыдно, если бы хоть какая-то часть сознания сейчас работала. Но Дженсен лишь довольно, поощрительно урчит и стонет, поэтому она открывается, не сдерживает стонов и сильнее вжимает его лицо в промежность. — Джен!.. Джен... — она не может полностью выговорить его имя, потому что не хватает воздуха, а поступающий кислород слишком сильно ударяет в голову, мешая сосредоточиться. Сейчас совсем не так, как когда она пыталась удовлетворить себя сама. Это не идёт ни в какое сравнение, даже близко нет ничего общего с тем, что даёт ей Дженсен. Она выгибается всем телом, встаёт на лопатки и отчаянно жмурится, пытаясь закусывать губы, чтобы сдержать стоны. Но если Дженсен чего-то хочет, он это получает — она кончает в рекордные сроки, крича и пульсируя на его языке, пытаясь сдержать крупную дрожь и лёгкие судороги удовольствия, прошивающие тело. Стоит ли говорить, что у неё ничего не получается? Она не замечает, как в комнате появляется Коди: просто открывает глаза, а Дженсен уже на ногах, и Коди стоит рядом с ним, вызывающе вздёрнув подбородок и глядя на мужчину тёмными от возбуждения глазами. Эклз чему-то ухмыляется, проводит подушечками пальцев по голым ключицам, обходит сзади, проводя по ямке позвоночника, снова становится между ними и говорит, облизывая припухшие губы: — В общем-то, я тебя понимаю, Аделаида, — она вздрагивает, как от звонкой пощёчины, и приподнимается на локтях, прикусывая губу. — Он хорош, даже больше чем хорош. Коди молчит, лишь дышит громко и часто, нарушая тишину комнаты. Аделаида ждёт, что будет дальше: каждый из них привык вести в их отношениях, а тут... Тут всё по-другому. Не так, как было раньше. Дженсен решает всё и за всех: кладёт руку на шею Коди, заставляя его прогнуться, чуть запрокинуть голову и встать на носочки, чтобы получить поцелуй. И целует он его по-другому: жёстко, страстно прикусывая губы и нагло проникая языком в рот. Аделаида чувствует, как её простреливает возбуждением от самой макушки до кончиков пальцев. Она понимает, что Дженсен не сдерживается, он хочет — и он берёт, не заботясь о сохранности партнёра. Ему и не надо — Коди пытается ответить, вырвать инициативу. Они достойные любовники, и Аделаида думает, что это даже красиво. По-своему прекрасно наблюдать за тем, как двое мужчин борются за контроль и власть. Когда они прекращают поцелуй, который больше похож на грязный секс, Дженсен не отпускает Коди, наоборот — ведёт ниже, заставляя изучать губами покрытую испариной шею и ласкать соски. И вот тут Коди взбрыкивает, вырывается из хватки и отходит на шаг назад, тяжело дыша и пьяно блестя глазами. — Я — не она, — хрипло говорит он и возвращается, соединяет влажной линией языка родинки на шее Дженсена, спускается ниже, пробуя на вкус чистую кожу, усыпанную веснушками. Они похожи на жжёный сахар — такие же сладкие и такие же вкусные. Аделаида сглатывает слюну — она уже пробовала их на вкус, она знает, что они могут горчить, а могут дарить наслаждение от контраста мускуса и соли. Дженсен с улыбкой возражает: — Разве? — Аделаида видит, как его рука скользит по спине и ладонь сжимает ягодицу, скрытую белой махровой тканью полотенца. — Хочешь кончить от моего языка в своей заднице? Уверяю, ни с одним минетом не сравнится... Можем проверить. Сначала я занимаюсь твоей задницей, а потом Ади делает тебе умопомрачительный минет, как она умеет. И ты сравниваешь, что тебе понравилось больше. Хочешь? Аделаида сглатывает вязкую слюну и видит, как Коди тает. Вся его решимость испаряется, хотя он и пытается её удержать. — А что, если мне больше понравится минет? — дрожащим голосом уточняет Коди. Дженсен улыбается и сжимает ладонью крепкий стояк, который не скрывает полотенце. — Тогда ты трахнешь её первым, малыш. Коди шипит, запрокидывая голову и жмурясь. Именно поэтому он удивлённо вскрикивает, когда Дженсен подталкивает его вперёд, заставляя нагнуться над кроватью и упереться ладонями в матрас, нависнуть над распалённой первым оргазмом и новым возбуждением Аделаидой. Дженсен сдёргивает полотенце с узких бёдер, ладонью давит на поясницу, заставляя прогнуться, и приникает губами к анусу. Аделаида читает по лицу Коди все прикосновения Дженсена: вот он широко лижет языком, вот легко разглаживает складки, вот впивается до боли пальцами в ягодицы, а вот целует так, что она снова намокает. Коди не сдерживается, стонет, жмурится и кусает губы. Ему нравится, очень нравится, потому что Аделаида замечает, как он подаёт бёдрами навстречу, как с его губ иногда срываются жалобные стоны, больше похожие на скулёж. Шумное дыхание и стоны — всё, что заполняло тишину комнаты, разбивается тихим, умоляющим: — Пожалуйста!.. Аделаида думает, что ей кажется, что это слуховая галлюцинация и Коди не просил, не открывал рта и не выстанывал сломленное «Пожалуйста!..». Но Дженсен хрипло смеётся, отчего по телу Коди пробегает дрожь, и говорит, не скрывая собственного превосходства: — Я же говорил — тебе понравится. Но мы только начали, детка. А наша девочка вроде заскучала. Не хочу усложнять тебе задачу, но... думаю, будет справедливо, если мы растянем наше удовольствие. Трахни её пальцами, пока я удовлетворяю тебя. Думаю, ей понравится. Аделаида со стоном обессиленно распластывается на постели и покорно облизывает пальцы Коди, не отводя взгляда от его лица. Они оба сейчас как сексуальные игрушки, которыми Дженсен с лёгкостью пользуется для своего собственного удовольствия. И, пожалуй, самое страшное в этом то, что в глазах друг друга они не видят страха, не видят ничего, кроме удовольствия, от которого сбивается с ритма сердце. Когда Коди плавно входит в неё пальцами, нависнув над ней, обдавая жаром собственного тела, потому что теперь стоит на коленях на кровати, Аделаида вскрикивает и вцепляется пальцами в крепкие плечи. Она ещё слышит довольное, сытое «Так-то лучше» от Дженсена, а потом теряется в собственном удовольствии, потому что Коди умело трахает её, так, как ей больше всего нравится — медленными, но мощными толчками, от которых поджимаются пальцы на ногах. И всё равно ей хочется большего контакта, поэтому она закидывает руки на шею Коди и наслаждается ощущением перекатывающихся под пальцами и руками мышц. Ей так хорошо, что даже плевать, что говорит Коди, иногда задыхаясь и прерываясь на стоны. Он смотрит на неё, иногда жмурится или просто прикрывает глаза, иногда повторяя только имя, а иногда сыпля проклятьями или мольбами. Дженсен — дьявол во плоти, потому что он точно знает момент, когда кончает она, чтобы довести до грани Коди. Её живот заливает горячими каплями сперма, и только то, что Коди подхватывает Дженсен, спасает её от участи быть придавленной к постели. Они оба лежат, тяжело дыша и прикрыв глаза.***
Кажется, они даже отключаются на какое-то время, потому что, когда Аделаида открывает глаза и оглядывает комнату, уже наступают сумерки, а Дженсена в комнате нет. Они, пожалуй, впервые спали с Коди вместе, и ей это даже нравится — он меньший собственник, чем Дженсен, и позволяет ей самой выбирать, быть рядом или спать в одиночестве на свободной стороне кровати. Аделаида думает, что надо бы встать и найти Дженсена, чтобы выяснить... да хоть что-нибудь. Она уверена, что всё случившееся — только затравка, а основное действо ещё впереди. Аделаида оглядывается на Коди, ожидая увидеть его спящим, но тот лишь с лукавой улыбкой смотрит на неё и вздёргивает бровь. — Я найду его, — говорит он, проводя подушечками пальцев по её приоткрытым губам. — Разденься пока. Коди потягивается, встаёт и исчезает в тёмном дверном проёме. Аделаида, хоть и чувствует просыпающееся внутри нежелание подчиняться, всё равно избавляется от одежды, неспешно сбрасывая её в кресло, стоящее в углу комнаты. Лёжа обнажённой на разворошенной кровати, она смотрит в серый потолок и думает, как её угораздило так вляпаться. Ладно, Дженсен, с ним всё понятно — она пала жертвой его охоты и даже не старалась сопротивляться. С Коди же всё случилось спонтанно, она не планировала, просто мальчик попался настойчивый. Приглушённый стон, раздавшийся из глубины квартиры, заставляет её сначала приподняться на локтях, а потом и встать, чтобы на цыпочках пробраться в гостиную. Дженсен упирается ладонью в стекло и часто облизывает губы, глядя вниз, на то, как Коди аккуратно, но при этом безумно сексуально принимает в рот член. Коди смотрит снизу вверх, блестя глазами и шумно дыша носом. Дженсен опускает руку ему на голову, проводит по волосам и сжимает пряди между пальцами. — Хороший мальчик, — на грани слышимости выдыхает Дженсен, улыбаясь краешком губ. Аделаида прижимает ладонь к губам и сдерживает порыв застонать: зрелище впечатляет. Но первое удивление не мешает ей сделать несколько бесшумных шагов и прижаться к спине Дженсена, лаская горячую кожу губами и сцеловывая солёную испарину. Дженсен запрокидывает голову, опирается двумя ладонями о стекло и стонет. Его хриплые стоны электричеством проходят по телу Аделаиды, и она сжимает пальчики на его талии, чуть прикусывает мышцы плеча и стискивает бёдра сильнее. — Ты бросил нас спать, когда сам не кончил, — тихо бормочет Коди откуда-то снизу, тянет на себя за руку Аделаиду, устраивая рядом с собой. — Это нечестно. Дженсен смотрит на них чёрными глазами и тяжело дышит приоткрытым ртом, чувствуя, как по его члену скользит замок из двух таких непохожих друг на друга ладоней. Аделаида облизывает коротко губы, на очередном движении берёт головку в рот, ласкает кончиком языка местечко под ней и стонет, пуская вибрацию. — Чёрт... — бормочет ругательства Дженсен, крупно вздрагивая и приподнимаясь на носочки. — Дай нам, — выдыхает-просит Коди и сжимает мошонку ладонью, заставляя Дженсена выгнуться дугой. — Кончи... Аделаида отстранённо осознаёт, что Коди стоит Дженсена. Пусть он поддаётся, но... Быть на коленях и иметь власть над мужчиной — это надо суметь. Дженсен срывается с хриплым стоном, заливает лица вязкой спермой и смотрит, практически не моргая, как белёсая жидкость остывает на коже. И останавливает потянувшегося, чтобы сцеловать с щёк Аделаиды влагу, Коди: — Нет. Оставь. Аделаида касается пальцем скулы и задумчиво тянет его в рот. — Ты кончил. Коди кончил от твоего языка... Значит, первым меня трахаешь ты? — спрашивает она, сидя на коленях и опустив руки вдоль тела. — Я думаю, мы с Коди сможем договориться и прийти к компромиссу, — пожирая её взглядом, отвечает Дженсен и поглаживает подбородок. Аделаида под его взглядом расслабляется, словно такое откровенное вожделение её тела и её самой — самая лучшая вещь в мире. Дженсен приседает на корточки и приподнимает пальцами подбородки Коди и Аделаиды, разглядывая их лица. — Красавцы. В спальню, живо. Они его слушают, поднимаются и, путаясь в ногах, возвращаются в спальню. Коди садится на край постели, вопросительно смотрит на застывшего Дженсена, а потом Аделаида видит, как его лицо затапливает восторг. Она могла бы испугаться, когда её подхватывают на руки, разводя ноги в сторону и раскрывая для другого мужчины. Но сзади Дженсен, и она доверяет ему, как никому другому, да ещё и Коди, который лижет, ласкает пальцами внутри так правильно, что никаких сил нет сдержать рвущиеся наружу стоны. — Ты... ты... обещал трахнуть, — с трудом выговаривает она, запрокидывая голову на плечо Дженсена и впиваясь пальцами в его запястья. — Я практически готов сделать это, — бархатно мурлычет он, и Аделаида чувствует его твёрдый член, истекающий смазкой, на своей пояснице. Коди отстраняется, смотрит на неё снизу вверх и показательно облизывается. Аделаида стонет, когда её передают с рук на руки: теперь она на руках Коди, обнимает его, прячет горящее лицо в его шее, ощущает упирающийся в живот член и вскрикивает, когда Дженсен толкается в неё, заполняет полностью и прижимается всем телом, впаивая её в себя и Коди, распластывая между двумя сильными телами. — Довольна? — шепчет он, прихватывая губами мочку её уха, и Аделаида чувствует дрожь, прошедшую по телу. — Нравится, так? Ей не хватает сил ответить, поэтому она лишь постанывает и хнычет, иногда кусая сильную шею Коди и пытаясь подмахивать. И Аделаида едва стоит на ногах, когда её опускают на пол: тело бьёт крупная дрожь, мурашки щекотно ползают по спине, а внизу живота разливается неудовлетворение. Коди оказывается на спине, и Аделаида садится на его член, по велению Дженсена, двигается плавно, постепенно наращивая темп, пытаясь получить наслаждение от толчков. Дженсен — садист: пока трахал её, продолжал двигаться в ровном темпе, от которого хотелось кричать. Сейчас она навёрстывает то, чего ей не хватало. Но Дженсен не был бы Дженсеном, если бы позволил им кончить просто так. Нет, это не в его стиле. Поэтому она не удивляется, когда он притискивается к её спине вплотную и, отведя волосы в сторону, проводит кончиком языка по чувствительной коже шеи. Его горячее дыхание оседает на её нервных окончаниях, ей хочется кричать, но она лишь царапает грудь Коди и закусывает губы, продолжая двигаться. Когда Дженсен останавливает её, оставляя в ней лишь головку члена Коди, а сам коротко массирует клитор и смачивает собственные пальцы в её рту, она, кажется, понимает, к чему всё идёт. Он хочет, чтобы они были в ней вдвоём. Сердце пропускает несколько ударов, и она судорожно выдыхает, когда он вставляет пальцы вместе с членом Коди. Аделаида практически ничего не слышит из-за гула крови в ушах и пульсации в висках. Она осознаёт только момент, когда в неё проникают сразу оба члена. Это больно, отрезвляюще, так что она распахивает глаза и кричит, зажатая между двух тел, горячих, мускулистых, от которых она течёт ещё больше. Коди целует её лицо, а Дженсен ласкает пальцами клитор и покрывает поцелуями шею. — Больно-больно-больно, — повторяет она шёпотом и скулит, потому что боль со временем исчезает, её сменяет странное ощущение покоя, идеальности, от которого рвёт крышу. Они не двигаются, замерли, ласкают её, приводят в чувство своими прикосновениями, от которых кружится голова и пересыхает горло. Дженсен шепчет ей на ухо, заставляя задрожать и захотеть их движений: — Ты такая узкая, гладкая, такая горячая и принимаешь нас так хорошо... Горячая девочка, от которой у меня просто сносит крышу. — Двигайтесь! — умоляет она, закусывая губы. — Двигайтесь, прошу! И они начинают двигаться слаженным дуэтом, от которого перехватывает дыхание и перед глазами появляются белые вспышки. Тело плавится от удовольствия, и всё, чего она хочет, — кончить. Потому что оргазм обещает быть просто ошеломляющим. Но пока она наслаждается каждым толчком, ей абсолютно плевать, что происходит вокруг. Потому что её так правильно трахают, к ней так правильно прикасаются, что она чувствует лишь своё тело — голова абсолютно пустая. Коди хрипло стонет, сжимает пальцами упругие комочки сосков, оттеняя удовольствие новой болью, Дженсен царапает её бока короткими ногтями, и этого всего слишком. Аделаида кричит и содрогается в оргазме, её тело бьют конвульсии, а кончики пальцев покалывает. — Да-да-да, умница, детка, — шепчет Дженсен, продолжая двигаться, доводя их с Коди до общего оргазма. Коди стонет, хрипло вскрикивает и тоже кончает. Она замечает это лишь краем сознания: отмечает и отключается, ощущая лишь, что Дженсен тоже уже кончил. Они лежат в постели молча, касаясь друг друга телами и наслаждаясь тишиной. — Мы разбиваем отношения на троих? — спрашивает Коди, пялясь в потолок. — У нас неплохо получается вроде. Дженсен задумчиво молчит, а Аделаида прячет горящее лицо в подушке, не желая видеть его лица. Она не заблуждается: её мнения никто не спрашивает, потому что оно весьма красноречиво обозначено. Решают всё они вдвоём. Даже не так. Решает Дженсен, от которого зависит всё. Ей странно осознавать, что она настолько... зависима от того, что они с ней делают и как прикасаются к её телу. Наверное, каждый из них по-своему её любит, возможно, им нужен только секс и её смазливое личико на подушке. Аделаида сама не знает, что чувствует к ним. Пусть всё произошло спонтанно и сейчас вроде бы всё нормально, но... осознание, что у Дженсена даже не возникло чувства ревности, какого-то собственнического инстинкта, расстраивает. Может быть, она недооценила то, что началось как банальная интрижка, от которой ничего не ждёшь, а может быть, это изначально было чем-то большим. Кто разберёт сейчас, почему она впустила его тогда и не попрощалась позже, когда всё приняло постоянный характер. Что она чувствует к Дженсену? Симпатию, восхищение, может быть даже любовь. Что она чувствует к Коди? С ним она начала встречаться от скуки, от банального желания новизны и адреналинового всплеска. Пусть они с Дженсеном и не обещали друг другу хранить верность, эта измена будоражила её кровь похлеще всех возможных веществ и алкоголя. И Коди как-то незаметно стал для неё кем-то, кто понимал без слов и давал то, что никто не давал. Да, пусть она ищет в нём чужие черты, пусть иногда так и хочет сказать чужое имя, но... любит ли она его? Аделаида жмурится, пытается унять ту бурю эмоций, которая сейчас внутри неё ломает и крушит всё на своём пути. Когда она слышит то, что отвечает Дженсен, внутри неё всё обрывается и покрывается коркой льда. — Я думаю, это неплохая идея. Так что теперь мы... вместе. Она не знает, плакать ей или смеяться. Воистину, бойтесь своих желаний. Даже неосознанных.