Теплый вечер

В просторном помещении светло за счет множества свечей. Их огни освещают светлые стены, добротную дубовую мебель, красивые бархатные шторы и фигуры людей, что устроились у горящего камина. Хотя этих двоих нельзя было назвать людьми. Они – олицетворения стран, таких разных и похожих одновременно. Сербия опустошил рюмку и поставил ее на пол. Было хорошо, как никогда прежде. Мирный звук от горящих дров успокаивал, равно как запах древесины и морозная свежесть, что исходила от хозяина дома. Россия смотрел на огонь, казалось, забыв обо всем на свете. Пламя отражалось в его фиалковых глазах, и это зрелище завораживало. Драган смотрел на своего брата, как ему нравилось называть Ивана, и откровенно любовался им. Тот был величественным несмотря даже на то, что на нем была простая домашняя одежда. В этой рубахе он по обыкновению спал. Милошевич не без повода полагал, что это проявление доверия, если Россия позволяет себе предстать перед гостем в столь простом виде. - Налить тебе еще? Иван смотрит на него и тепло улыбается, и Сербия просто не может не улыбнуться в ответ. - Нет, спасибо. Так хорошо. Он говорит честно. Да, давно ему не было так хорошо и легко на душе. Совсем недавно он пережил много тягот и невзгод, и именно Россия помог ему это все преодолеть. Теперь он свободен, может начать жизнь заново. И как же хорошо, что ему есть, на кого ровняться и на кого рассчитывать. У него есть Иван, который всегда будет на его стороне. - Я рад, - тихо говорит Брагинский. – Тебе нравится у меня? - Очень. Драган все так же не сводил с него глаз. Он был точно заворожен, и нельзя было этого не заметить. Очевидно, Иван понял все намного раньше и яснее, нежели сам Сербия, но молчал, просто улыбался и делал вид, будто ничего особенного и не происходит. Милошевич не знал, как на это реагировать, а потому просто наслаждался каждым мигом рядом с Россией. Они сидели на прелестном махровом ковре, босые, в простой одежде, но такие умиротворенные и довольные. Иван налил себе водки из уже почти пустой бутылки и, бросив немного озорной взгляд на товарища, выпил залпом. Рюмка едва не упала на коврик, и громко усмехнувшийся мужчина поймал ее и поставил на пол. - Стало жарко, - заметил он. - Пожалуй. Этот день они провели во дворце, вот в этой самой комнате, которая еще утром казалась вовсе нежилой. Теперь же кругом царил уют, и Сербия ловил себя на мысли, что мог бы вовсе ее не покидать, пока рядом есть Брагинский. Когда мужчина дернул чуть в сторону ворот рубахи, Драган напрягся всем телом. Его охватило пугающее волнение, едва он увидел чужую шею, щедро покрытую шрамами, и ключицы. С шумом сглотнув, он отвел взгляд, опасаясь того, что Россия все поймет. Милошевич отчаянно твердил сам себе, что это – его брат, но самовнушение уже не помогало. Смешно лгать самому себе – он желает Ивана, причем уже давно, и это давно стало его наваждением, навязчивой мыслью, что начала приобретать форму нелицеприятных снов, преследовавших по ночам, и полных запретной страсти мечтаний. Запрещать себе желать Брагинского было все сложнее, потому как тот был рядом и смотрел глазами, полными доверия и любви. Сколь бы не трепетал Драган перед ним, а желание прикоснуться к чужой коже губами было как никогда прежде сильным и пугающим. Он смотрел на Ивана, вовсе не замечая лукавых огоньков в его глазах. - Что-то не так? – беззаботным тоном поинтересовался Россия. Сербия одернул сам себя. - Что? - Ты напряжен. Что-то случилось? Милошевич вновь сглотнул. - Нет, я в полном порядке, - солгал он, прекрасно понимая, что ситуация уже накалена до возможного предела. – Нальешь мне водки? Рука с сжатой в ней рюмкой чуть дрогнула, когда Драган протянул ее в сторону Брагинского. Тот усмехнулся, взял бутылку и поспешил наполнить чужой бокал, все так же улыбаясь. Однако, когда Сербия опрокинул в себя новую порцию спиртного, легче не стало. Напротив, изнутри поднялся жар, а по телу прошли легкие судороги. Он встретился взглядом с Иваном и лишь сейчас заметил, сколь лукаво тот поглядывает на него. - Ты в порядке? – снова спросил Россия. – Думаю, тебе просто жарко. Наверное, стоит снять рубашку. Милошевич еле поспевал за его словами. Когда Иван коснулся пальцами своих пуговиц и начал их медленно расстегивать, Сербия ясно осознал, что оказался на грани. Он не успел сообразить, а его собственные руки уже вцепились в чужие запястья, стараясь остановить. Брагинский замер, а Драган уставился на его обнаженную грудь и вполне отчетливо заметную родинку на ключице. Как же хотелось ощутить своими руками гладкость этой кожи, ее жар и пульсацию мышц. К полному удивлению Сербии, Иван почти радостно усмехнулся. - Драган, мне жарко. Милошевич это понимал, равно как и понимал то, что если Россия обнажится сейчас перед ним, он потеряет контроль над собой. - Прости… Он осмелился посмотреть на Ивана. Тот подарил ему полную тепла и полного доверия улыбку, а после тихо сказал: - Расстегни сам. Что ж, Россия и правда сразу все понял. И, раз он не прогнал его и не ударил, и даже слов оскорбительных не сказал, то выходит, он вовсе не против. Возможно ли такое? Сербия вновь опустил взгляд, а после отпустил чужие руки и подсел ближе. Теперь они сидели лицом к лицу. Иван все так же смотрел на него, и Драган ощутил, что отчаянно краснеет под этим взглядом. Он решительно выдохнул, а после коснулся кончиками пальцев шеи Брагинского. Пройдясь по старым рубцам, он скользнул ниже, к местечку, под которым билось сильное сердце. Отчего-то это ощущение вызвало невероятный восторг. - Можно? – спросил он. Он никогда не сделает ничего, что не понравится России. Он никогда не посмеет его обидеть или оскорбить, никогда в жизни не посмеет даже пытаться его принуждать. Поэтому, если Ваня хоть жестом даст понять, что ему это не приятно, Сербия покинет его. Брагинский улыбнулся шире. - Давай уже быстрее. Драган кивнул. Воодушевленный этим согласием, он расстегнул оставшиеся пуговицы и раздвинул в стороны полы рубахи. У Ивана было очень красивое тело. Рослый, плечистый, с сильными плечами и хорошо развитыми мышцами, значительно крупнее самого Милошевича, но при том такой трогательный и обманчиво хрупкий. Он сам снял рубаху и откинул ее в сторону, а после бросил на друга выжидающий взгляд. Сербии до сих пор не верилось в то, что это происходит на самом деле. Он вновь коснулся нежной кожи, местами загрубелой из-за шрамов и ожогов, на сей раз уверенно, лаская ненавязчиво и изучая своими руками каждый миллиметр столь желанного тела. - Ты прекрасен, - выдохнул он. Россия хихикнул, точно услышав шутку, а после опустил взгляд. - Сними свою тоже. Драган чуть напрягся. Его тело носило на себе совсем еще свежие раны, полученные в ходе борьбы с Турцией за свободу от его владычества. Хотя Иван это, определенно, знал. Не мог не знать. Кивнув, Сербия расстегнул пуговицы и избавился от своей рубахи. Брагинский окинул его изучающим взглядом, все так же улыбаясь, а потому Милошевич, стесняясь своих шрамов, снова подался вперед, дабы стать ближе к России и насладиться им, раз уж тот столь великодушно это позволил. Он касался чужой кожи руками, осмелев, приблизился и коснулся губами старого рубца на шее. Прикосновение это было легким, но Брагинский с шумом выдохнул и, положив свою большую ладонь на затылок Драгана, заставил его повторить эту незатейливую ласку. Теперь Сербия целовал его куда увереннее, положив свои руки на плечи Ивана и прижавшись к его обнаженной груди. Прикосновение кожи к коже заставило его выдохнуть, он и представить не мог, что это может оказать на него такой невероятный эффект. Теперь Россия был в его объятиях, и Драган чувствовал биение его сердца, чувствовал как сильные ладони ласкают его напряженную спину, заставляя трепетать и желать большего. В какой-то момент в голове словно что-то щелкнуло. Сербия замер ровно на одну секунду, а потом, даже не думая, что творит, оттолкнул от себя Ивана и повалил его спиной на коврик. Тот не ожидал такого выпада, а потому удивленно распахнул глаза, когда его затылок приложился о мягкий ворс. Драган повалился на него, предварительно раздвинув его ноги, буквально лег на чужое тело, сжал ладонью крепкое бедро и впился в чужие губы собственническим поцелуем. Едва лишь осознав, что происходит, Брагинский прикрыл глаза и ответил на этот поцелуй, даже не пытаясь взять инициативу в свои руки. Что уж греха таить, этого он и хотел с самого начала. Когда Сербия с силой вжался в его промежность, Иван удовлетворенно выдохнул, почувствовав его возбуждение. Значит, он не ошибся и все правильно растолковал. Обхватив длинными ногами бедра Драгана, Брагинский положил руки на его плечи, полностью расслабленный и довольный тем, что происходит. Они целовались самозабвенно и долго, но Сербия прервал этот поцелуй, поняв, что ему просто необходимо сделать вздох. Россия облизал губы и снова улыбнулся, а после приподнялся вверх всем корпусом, касаясь вплотную чужого паха и ясно давая понять, что ему все нравится и он хочет продолжения. В карих глазах Драгана заискрилось нечто невероятное. Он вновь сжал ладонью чужое бедро, на сей раз не так крепко, а мягко, слегка поглаживая. - Ты уверен? Собственный голос прозвучал невероятно хрипло и томно. Он не знал, сможет ли сейчас пойти на попятную, если Россия его оттолкнет. Тело уже горело от невероятно сильного желания, дыхание то и дело срывалось. Сербия только и мог думать о том, чтобы быстрее стать еще ближе к Брагинскому, слиться с ним, сделать своим хотя бы так. Лукавая улыбка Ивана заставила замереть в недоумении. Да, он и раньше порой удивлял его подобной улыбкой, ибо Драгану казалось, что она не к месту. Чмокнув его в губы, Брагинский отстранил от себя Сербию. - Подожди. Он выбрался из под чужого тела слишком ловко для своей внушительной комплекции. Милошевич повернулся на бок и не без удивления посмотрел вслед Ивану, направившемуся в сторону кровати. Вот он присел, открыл выдвижной шкафчик прикроватной тумбы и зашарил в ней. Драган прикусил губу, когда в голову пришла догадка. Он неспешно поднялся на ноги и последовал за ним, и настиг Россию в тот момент, когда тот снова поднялся ноги, выудив небольшую прозрачную бутыль с деревянной крышечкой. Он не успел обернуться, потому как Сербия прижался грудью к его спине и коснулся ладонями живота. Иван выдохнул, но отстраняться не стал. - Это нам понадобится, - усмехнулся он. В голове Милошевича роем возились разные мысли. Осознав, что Брагинский зачем-то хранит в этом шкафчике масло, он вдруг испытал ревность непонятно к кому. Возможно ли, что он не первый гость, в обществе которого это масло пригодилось? Но потом мужчина одернул сам себя. Такие мысли были слишком не к месту в такой ситуации. - Хорошо. Он постарался как можно искреннее улыбнуться. Вырвав из рук Ивана бутыль и положив ее на край кровати, он вновь зашарил руками по телу России, остановившись на поясе просторных брюк. Доля неуверенности все еще присутствовала. Он коснулся щекой плеча Брагинского, а после поспешил избавить того от элемента одежды. Брюки упали к ногам, а после Россия обернулся к нему и чуть наклонился, чтобы вновь поцеловать, на сей раз все с тем же жаром и страстью. Они повалились на кровать ровно в тот момент, когда оба остались без одежды. Драган снова уткнулся в шею Ивана, вдыхая его запах, что напоминал о морозной декабрьской свежести, а после провел языком по старым рубцам. Оказалось, что Россия очень бурно реагирует на подобные прикосновения к своей шее. Он с шумом выдохнул, прикрыл глаза и сжал ладонями темно-бордовое покрывало кровати. Сербия наслаждался этой близостью. Он скользнул ниже, не прекращая трогать желанное тело под ним, провел языком по твердому соску, вновь вырвав из груди Ивана приглушенный стон. Склонившись над подрагивающим животом, он коснулся рукой возбужденного крупного члена, а после снова приподнялся, чтобы взглянуть в глаза любовника. Тот отчего-то недовольно дернулся и, вцепившись Милошевичу в волосы, потянул его на себя. - Быстрее, черт возьми, - с откровенным нетерпением сказал он. – Хватит этих нежностей. Он вновь улыбнулся, почти невинно, словно ребенок, и это было так неуместно в такой ситуации. Но, не смотря ни на что, Драган засмеялся. Брагинский тоже хочет его, и это очевидно. Разве может быть что-то лучшее, нежели это? Он присел, разведя ноги Ивана пошире. Теперь, оказавшись меж сильных ног такого покорного сейчас мужчины, Сербия почувствовал себя хозяином положения, хотя и было очевидно, что это не так. Не смотря на то, что он, в общем-то, доминировал, именно Брагинский задавал тон всем его действиям. И нельзя сказать, что Милошевич был хоть немного против, скорее наоборот. Он потянулся в сторону, чтобы взять в руки бутыль с маслом. Драган прекрасно знал, что надо делать и как, но все равно безумно волновался. А вот Иван выглядел как никогда прежде спокойным. Когда Сербия откупорил крышечку и, налив на ладонь масло, растер его на коже, согревая, Россия подался вверх бедрами, совершенно не стесняясь и явно ожидая основных действий. Он был так прекрасен. Милошевич чувствовал, как его собственный член, возбужденный и уже немного влажный от смазки, начал болезненно ныть. Иван сглотнул, а после отвернулся, закрыв глаза и снова сжав руками покрывало. Чужая ладонь прошлась по его промежности, практически лишенной волос. Проведя пальцами по нежной коже, словно стараясь заставить его полностью расслабиться, Драган коснулся сморщенной дырочки. Брагинский выдохнул, но не шевельнулся, лишь развел ноги еще шире и положил правую руку на свое колено, дабы проще было держать ее согнутой. Сербия осторожно толкнулся внутрь кончиком указательного пальца. Мышцы легко поддавались напору, а потому он практически сразу смог ввести его полностью. В тот же миг крупный член Ивана чуть дернулся, на его живот покапала смазка из головки. Драган смотрел на это, точно зачарованный. Он задвигал рукой, все так же осторожно, стараясь не причинять дискомфорта и уж тем более боли. Россия прикусил губу. Милошевичу хотелось снова поцеловать его, касаясь языком чужого неба и десен, но сейчас было нечто важнее. Палец уже свободно скользил, а потому Драган поспешил добавить второй палец, а после склонился над пахом Брагинского, вновь обхватил ствол его члена рукой и лизнул головку. - Да-а… Иван так сладко выдохнул, что Сербия едва не потерял голову. Он неожиданно резко добавил третий палец и ввел их так глубоко, как только мог, а после чуть согнул. Россия застонал еще громче. Его рука отпустила колено и скользнула к Драгану, зарылась в темные волосы и чуть сжала их, заставив склониться еще сильнее. Милошевич невольно усмехнулся и поспешил взять головку члена в рот. Ему сразу понравился этот необычный и весьма специфический вкус, что пьянил сильнее, чем водка. Он принялся медленно сосать, словно стараясь получше распробовать, но рукой двигал все так же активно, растягивая тугие мышцы и готовя Ивана к самому основному. И все же первым не выдержал Россия. Он дернулся всем телом, а после оттолкнул от себя любовника и сказал: - Давай уже, быстрее! Сербия даже немного умилился. Его пальцы с хлюпающим звуком покинули уже хорошо растянутый анус, а потому брюнет поспешил снова устроиться поудобнее на Брагинском. Когда его собственный член коснулся горячей кожи России, Драган выдохнул. Словно забыв об осторожности, он вошел в тело любовника слишком резко. Иван вскрикнул, но не выразил протеста. Его руки обхватили напряженные плечи Сербии, и тот вышел наполовину, а после толкнулся вновь. Он не сразу нашел нужный темп, а Брагинский снова проявил терпение. Драган входил в него быстро и резко, властно сжимая загнутые в коленях ноги, хватая за ягодицы, целуя и кусая шею. Иван без всякого стыда вздрагивал от его напора, громко стонал, точно позабыв обо всем на свете, и это раззадоривало лишь сильнее. Соприкосновение их тел создавало пошлые шлепки, которые гармонично дополняли все остальные звуки. Сербия не дал себе и секунды передышки. Он был на грани. Они, наконец, снова поцеловались. Драган остановился на миг, чтобы опрокинуться на любовника, а после продолжил властно иметь Ивана, теперь еще и целуя его. Сербия почувствовал, что уже готов кончить. Он не без труда обхватил рукой член Ивана и стал надрачивать его. Брагинский оборвал поцелуй и задрал голову. Он так сильно сжал плоть Драгана, что тот не выдержал и с рыком кончил в него. Спустя лишь пару секунд семя Брагинского брызнуло на их животы. Никогда прежде Сербии не было так хорошо с кем-либо. Еле дыша и пытаясь привести в норму бешеное сердцебиение, он вышел из расслабленного тела и лег рядом на спину. Они оба громко дышали, уставшие, но довольные. В комнате снова стало тихо. Потрескивающие в камине дрова создавали волшебную атмосферу. Иван приподнялся и провел ладонью по животу. - Жарко, - заключил он. Услышав его тихий смех, Драган сперва бросил на него полный недоумения взгляд, а после хмыкнул: - Что смешно? - Ничего. Мне просто нравится этот вечер. - А мне нравишься ты. Сербия вновь потянулся к его губам, но на сей раз коснулся их мягко, почти невесомо и немного лениво. Было так хорошо: мирный теплый вечер, огонь в камине и Россия в его объятиях. Его Россия. Безусловно, прекрасный вечер.