Лисёнок в тигриных лапах

О дружбе между Got7 и BTS фанаты знают довольно давно. И никакие межфандомные войны и соревнования в чартах не могут испортить отношения этих талантливых ребят. Нередко парни собираются всей толпой подальше от глаз папарацци и вездесущих фанатов и отрываются на полную, отдыхая от напряжённого графика и жизни под прицелом сотен объективов. Вот и сегодня маленький коттедж на окраине города разрывается от воплей оравы буйных парней с целым набором шил в задницах и энергией молодости, бурлящей в крови. От выпивки трещит бар, от еды – холодильник, от музыки – колонки, а от хохота – животы. Если бы не глушь вокруг, гипотетические соседи давно уже вызвали бы полицию. А так айдолы могут насладиться полной свободой, подаренной начальством за отлично проведённый промоушен. В маленьком домике было не протолкнуться: весь зал оккупировала толпа орущих под караоке балбесов, большая часть из которых вместо микрофонов использовала то кулаки, то бутылки, то пульты, то внезапно найденный в домике фен (БэмБэм может всё!); мамки групп чинно восседали на кухне, попивая пиво и обсуждая свои материнские проблемы; в единственной спаленке, превращённой в склад, в груде вещей зарылись Марк, Шуга и Югём: кто в поисках телефона, кто – таблеток от мигрени, а кто – камеры, на которую удобнее снимать позор старших. И только Ви непривычно тихо сидел в углу и цедил колу, хмурым взглядом оглядывая остальных. BTS уже привыкли к странностям 4-D вокалиста и не трогали паренька, а Got7 предпочли не вмешиваться, особенно после просьбы Намджуна: — Ребят, оставьте его. С Тэхёном порой такое бывает. Скоро разлипнет, встрепенётся и присоединится к нам. А сейчас он скорее убьёт кого-нибудь за то, что помешали, чем улыбнётся. Веселье шло полным ходом, и все вскоре забыли о рыжике, что странным взглядом следил за одним из хёнов. «Какого чёрта я вообще припёрся?» - рычал про себя Ким, в позе лотоса расположившись в кресле и не отпуская из поля зрения тёмную макушку. «Век бы тебя не видеть. А ещё лучше никогда. Вообще. Ненавижу». Тэхён – единственный человек, которого дружба с богами птенчиков не радовала ни капли. Да, ребята весёлые, интересные, и отрываться разномастной толпой намного круче, чем привычной и давно приевшейся семёркой. И всё было бы просто отлично, если бы их лидер не взрывал сознание бедного Тэ при каждом своём появлении. Стоит Иму переступить порог общежития бантанов под предлогом встречи с Рэп Моном (для Вишенки всё – предлог, а настоящая цель – доведения его до белого каления и болезненного возбуждения), как гость вместо «привет, хён» получал злой взгляд и молчаливый посыл куда подальше. Всё же каким бы офигенным не был би-бой, и каким бы важным гостем не считали его остальные, собственное спокойствие парень считал более важным, поэтому предпочитал проводить с раздражителем как можно меньше времени и быстро ретировался в свою комнату, гордо подняв подбородок под недовольные взгляды старших. Хотя всё это представление выеденного яйца не стоило! Проходило максимум полчаса – и вот Ви уже сидит рядом с эмоционально вещающим Джеем и от любопытства чуть ли в рот ему не заглядывает, игнорируя смешки Хоупа или Чимина. А на концертах и записях, где сталкивались их группы, младший не мог отказать себе в удовольствии хотя бы мельком коснуться желанного тела, хотя бы самыми кончиками пальцев. Не пугали ни смешки мемберов, ни насмешливое «как котёнок» от Джебома, ни палевное и порой болезненное возбуждение, что распирало штаны, ни пронзительный, обличающий взгляд тёмных глаз, что изредка ловил на себе ТэТэ. Плевать. На всё плевать, пока это сумасшествие с послевкусием наслаждения гуляет по крови. Это не влюблённость и тем более не любовь, о которой любят рассуждать в романах или среди подружек. Это безумие, помешанность, страсть на грани зависимости. И почитателем мужского пола Тэхён никогда не был, чтобы использовать это как объяснение своего состояния. Он и сейчас нет-нет, да засматривается на длинные ножки и милые личики участниц женских групп. Но стоит на горизонте появиться этому дьяволу, как девушки рассыпаются пылью и развеиваются на сквозняке, поблекнув, как битое стекло на фоне алмаза. — Тэхёёён, с тобой точно всё в порядке? – вырисовывается сбоку Чонгук, и старшему невольно приходится оторвать взгляд от улыбающегося лидера. — А что со мной не так? – немного раздражённо интересуется Ким, скептически выгнув бровь. Ему сейчас совершенно не нужны ни внимание, ни забота, ни коллектив. Лучше просто оставить его одного со всем этим бушующим внутри ураганом эмоций. В пустой комнате. Желательно с привязанным к кровати и накачанным афродизиаком ДжейБи и мощной звукоизоляцией. На недельку. Минимум. —- Ну… Молчишь, сидишь один, смотришь на нас так недовольно… — мнётся золотой макнэ под тяжёлым взглядом, с каждым словом говоря всё тише и тише, и под конец совсем тушуясь и замолкая. — То есть, тебя как посла отправили налаживать контакт с буйным мной? Думают, что я не трону маленького миленького Гуки? – фыркает тот и окидывает взглядом остальных, что, развернувшись к ним, внимательно следили за развернувшейся драмой, – не боитесь, что покусаю да бешенством заражу малыша? - Тэ-я, хватит бузить! Ползи уже к нам. Нечего в одного там киснуть, - весело машет рукой Джексон, и остальные вторят его словам. Вокалисту под давлением не совсем трезвой толпы ничего не остаётся, кроме как присоединиться к гулянию и сменить колу на алкоголь, что так часто смешивался, обновлялся и менялся, что идентифицировать каждую жидкость по отдельности не мог уже никто. Вскоре подтянулись остальные, даже мамки, и за общим весельем быстро втянувшийся рыжик совершенно не заметил довольной усмешки объекта своих наблюдений…

***

Утро добрым не бывает, особенно, если его спонсирует вчерашняя пьянка. Во рту в пески Сахары испражнились кошки, да там же и сдохли, не выдержав тленности бытия. И теперь эта вонь сводила бедного ТэТэ с ума даже сквозь сонливость и дикую головную боль. Честно говоря, ничего из этого особо не способствовало хорошему настроению и желанию жить. К тому же, очнулся он на полу в зале, в котором все парни заснули, кто где стоял, сидел, полз, летел, телепортировал. Так что перегар, созданный армией пьяных орков, пробивался даже через собственное благоухание, что ещё больше выводило из себя вокалиста. - Шикарно отдохнули, - саркастически хрипит Ви и тут же морщится, то ли от боли, то ли от нелепости собственных слов, – Пить, - уже не язвительно, а страдальчески, тянет он в надежде, что кто-нибудь услышит его призыв и вложит в трясущуюся руку кубок божественного нектара. Ну, или бутылку минералки на худой конец. К сожалению, больше никто бодрствовать не решился, и пришлось самостоятельно мобилизовать последние немногочисленные силы. Бедолага, после долгих попыток, всё же с кряхтением поднялся и прошлёпал на кухню, стараясь быть как можно тише, но привычно снося на своём пути тапки, бутылки, головы и разбросанные повсюду конечности. В этот раз удача улыбнулась рыжику, и парни продолжали крепко спать, аккомпанируя себе громоподобным, но, стоит признать, слаженным и местами даже мелодичным храпом, и не думая поднимать опухшие веки, чтобы наорать на неуклюжего лже-макнэ. На кухонном столе предусмотрительными мамками оставлены батарея стаканов с водой и горка таблеток. С благодарностью богам за таких старших, Тэхён закинул в себя сразу горсть спасительного аспирина и одним глотком осушил свою порцию воды. Стало немного получше, но голова пока и не думала проходить и теряла с каждым ударом пульса по куску мозга. Больно, обидно, но жить можно. Особенно, когда ты – Ким Тэхён, и регулярно доказываешь, что отсутствие мозга – это норма. Пару мгновений парень смотрел в пустоту и пытался сообразить хоть что-то кроме того, что желудок просит свидания с унитазом. Выходило плохо, а если совсем честно, то отвратительно. Но капелька веры плюс тонна упрямства – и постепенно мысли под боевой марш занимают свои места на полочках, боль притупляется, а желудок смиряется, что с белым другом он точно сегодня не увидится. И только память при каждом запросе посылала в дальние дали и совершенно не хотела выдавать подробностей гулянки. Да к чёрту уже подробности! Хоть в общих чертах обрисовала бы ситуацию! Но нет, мучайся, ТэТэ, страдай и молись, чтобы никто ничего не помнил. Потому что вишенка себя знал: в таком состоянии не отчебучить чего-нибудь он просто не мог. Это невозможно! Скорее Джина изберут президентом Никарагуа, чем пьяный Ви будет вести себя в рамках нормы. Единственное, что удалось выяснить - болит шея. Причём не мышцы как при растяжении, а кожа в паре мест горит, будто её стая вампиров пригубила. Откуда Тэ знает, как себя чувствует жертва множественного пригубления вампирами, он старался не задумываться, но к зеркалу подошёл. Хотя лучше бы он этого не делал. — ТВОЮ МАТЬ! – сотрясаются стены сначала от вопля Кима, а потом – уже от матов проснувшихся пьяниц. Провинившегося вокалиста тут же припрягли бегать с таблетками и стаканами к каждому проснувшемуся под угрозой пустить по кругу. Особенно пугало предложение Шуги использовать дачные шипастые огурцы как основное орудие наказания. – А вот теперь, — рычит сатанеющий ТэТэ, когда работы по оказанию первой помощи пострадавшим от алкоголя были окончены, — кто-нибудь мне объяснит, какого чёрта у меня на шее живого места нет?! В ответ — смешки и красноречивое молчание. После третьей попытки добиться хоть чего-то, зал взорвался от хохота парней, а после – от дружного стона боли. Головы ж ещё трещат у всей оравы. Еле удалось успокоить самых буйных и равномерно распределить больных по территории для проветривания и лечебного созерцания местной природы. Слава всем богам, занялись этим Джины, и Ви под шумок смылся подальше от остальных. Раз не удалось выяснить у очевидцев, будем допытываться у собственной памяти. Жаль только, что и этого не вышло. — А ну иди сюда, принцесса Забывашка, — раздаётся над ухом рык, от которого одновременно всё упало от страха и поднялось от возбуждения. И это может быть только один человек в этом доме, – Я тебе напомню, почему у тебя такая шея. Тэ буквально вталкивают в тёмную спаленку и вжимают тут же, у закрывшейся двери. Он было хотел возмутиться, но, вместо «Какого хрена ты творишь?!», изо рта вырвался неожиданный оглушительный стон. Горячее тело, прижимающее к стене; жадные губы, сминающие его собственные в грубом поцелуе; сильные руки, что сжимают, гладят, раздевают… Какие возмущения, вы что?! Тут даже говорить не хочется, только стонать и умолять о большем. — Джей-хён, — совсем уж по-блядски выдыхает Ви и зарывается пальцами в тёмные волосы, прижимая к себе. Плевать, что это странно, и голова отказывается выдавать адекватное объяснение происходящему. Плевать, что в доме бродит ещё двенадцать человек. Плевать, что он сам сейчас выглядит хуже портовой шлюхи после месячного отпуска. На всё плевать, лишь бы этот демон не останавливался. А он и не собирался. Футболки летят в стороны, языки снова сплетаются, а руки без всякой нежности стискивают, мнут податливое тело. Быстро и втихую, в тёмном углу и пока никто не видит, как грёбанные кролики! Это должно бесить, злить, хотя бы смущать… Но тогда почему это так сносит крышу? Почему каждое движение, каждый вздох, каждое прикосновение вызывает волну дрожи, от которого всё внутри сгорает, ломается и осыпается к ногам любовника? Тэ не понял, когда память услужливо подсунула под нос хозяина, как вчера вечером он, синий и самоуверенный, восседал на коленях Има, как вскрикивал от укусов старшего, как хихикал потом, хвастаясь (кажется, Чимину) боевой раскраской. Не понял, в какой из ближайших моментов ситуация поменялась, и пришлось упираться ослабевшими руками в стену, чтобы не вписаться в неё носом. Не понял, почему его штаны и боксеры болтаются в ногах, а плечи обжигает горячее дыхание. Слишком всё неожиданно, резко, грубо. И чертовски правильно. Поэтому Тэ сам насаживается на пальцы, сам выгибается под нужным углом и сам требует уже трахнуть его наконец. Ягодицу обжигает шлепок в наказание за дерзость, а ухо – шёпот, выливающий на Кима ушат грязных пошлостей, от которых зубы сводит. А тот в них купается, как в самых лестных комплиментах, стонет в голос и дрожит от возбуждения, уже не зная, куда деваться от болезненного возбуждения. В узком проходе орудуют сразу три пальца, и игнорировать тупую боль в неподготовленных мышцах становится невозможно. Вот только Джебом и не думает как-то смягчить вторжение: ни поцелуев, ни ласки, ни успокаивающих слов. Толчки, укусы, шлепки, рычание – вот и всё, что получал младший от озверевшего лидера. Длинные пальцы зарываются в рыжие волосы и стягивают их в кулак, оттягивая назад. Бедро обжигает очередной шлепок, вызывав волну дрожи и судорожный стон. Тэ нравится. Нравится грубость, нравится резкость, нравится каждое чёртово движение, что с такой лёгкостью вызывает в его теле мурашки и разжигает костёр страсти до невероятных размеров. Ви не нужны признания, ни какие-то слова вообще. К чёрту романтику! Пока член готов взорваться без дрочки лишь от дыхания, обжигающего затылок, он готов на всё. Абсолютно на всё. Поэтому рыжик послушно закусывает ладонь любовника и смаргивает непрошенные слёзы, когда анус разрывали уже не пальцы, а нехилое достоинство старшего. И даже не стал сопротивляться, когда тот тут же принялся двигаться в наскоро смазанной слюной заднице. Тэ понял, что заслужил. Своими пьяными выходками, привлечением лишнего внимания с утра, грубостью, наглостью. Джей терпел слишком долго, и Тэхён это понимал. Всё, что он мог — это не вырываться из крепкой хватки и пытаться не провоцировать хёна ещё сильнее. Вопль с трудом, но был задавлен и превращён в придушенный крик. Хотелось закричать, заплакать, всё немедленно прекратить. Но привкус крови из прокушенной руки и гулкие удары сердца, гремевшие в ушах, сводили с ума не хуже целого грамма травы, и вот Тэхён уже сам насаживается на каменную плоть, позволяя вытрахивать из себя остатки сознания. Дикая боль вкупе с точными попаданиями по простате с каждым толчком всё сильнее выдёргивали последнюю, пускай призрачную почву из-под ног, толкая к обрыву, к наслаждению и долгожданному концу. И вот клетка захлопнулась. Маленький лисёнок бесповоротно застрял в лапах обезумевшего тигра в тот момент, когда кончил с его именем на губах. — Неплохо, — с усмешкой тянет ДжейБи, поправляя одежду с таким видом, будто они здесь уборкой занимались. Потрёпанный же Тэхён ошарашенно смотрит в одну точку и пытается прийти в себя. После яркого калейдоскопа болезненного удовольствия тишина и сквозняк, гуляющий по коже, обескураживает похуже центрифуги. Лёгкий шорох, и би-бой присаживается рядом с донсеном, приподнимая его голову за подбородок, заставляя смотреть на себя, – Теперь только рискни от меня бегать. Поверь, будет ещё больнее, и кончить тебе точно никто не даст. Секунда – и Ким один в комнате. Он чувствует себя отвратительно, как поломанная и выброшенная кукла. Тело болит, а местами ткань даже начала покрываться красными пятнами. Губы тоже пострадали, укусы в трёх местах достаточно глубоки, чтобы тонкие струйки крови стекали вниз по подбородку. Но тогда почему эти губы растянуты в довольной улыбке, а это тело горит в предвкушении новой встречи? Которая, Ви уверен, ещё будет. И не раз. Потому что лисёнок оказался слишком занятным, а ненасытный тигр ещё захочет поиграть…