Перевертыш

Через окно в комнату вливался яркий утренний свет и чистый воздух, смешиваясь с перегаром от дыхания трех тел явно с хорошей попойки, запахами остатков мяса, кожи, шкур, дерева и выпивки – всего того, что говорило смотрящему – это Клык. Двери в зал были завалены грудами оружия, перевернутыми лавками, бочками, у которых выбили дно. Похоже, что добрый пир перетек в мордобой, и переломанная мебель стала его итогом. Какой пир без доброй драки? Я проснулся первым, встретив морозное утро зарождающегося дня. Таков был мой замысел. Они все тут, в этом зале. Я видел их также ясно, как если бы сам находился там. Хрокен храпел у стола, раскинув руки и запутавшись ногами в шкуре. На щеке след от кулака Хельге Темного Топора. Сам Хельге пристроился на лавке у стены. Меня всегда веселила его особенность засыпать посреди драки. У него бывали четкие видения, и я никогда его не будил – нельзя прерывать сон будущего Волчьего Жреца, а в его способностях сомнений не было. У завала около двери притулился Олаф. Положив голову на щит, он громко сопел. Вчера этот парень орал песни своего рода, пока не осип, а потом устроил драку из-за того, что не всем пришелся по душе его голос, напоминающий хрип стервятника. Все в сборе, пора начинать. Я прикрываю глаза… Со стонами потягиваясь и хромая, три тела потянулись к столу с остатками выпивки и еды на замусоленной поверхности. Хлеб, кости с мясными ошметками и вода, остающаяся холодной и чистой посреди этого разгрома. - Ну какого? Ты вечно вопишь во сне, словно тебя блоха в причинном месте жрет. - Хрокен уселся за стол и попробовал выцедить себе в чашу остатки эля, но того было ничтожно мало, и он швырнул сосудом в Хельге, попав тому в плечо. - Вали сюда и тащи выпить, у меня язык в пасть не влезает, и глаза на лоб. Где твоя тощая задница, Олаф? Тащи ее за стол, и продолжим начатое вчера. Итак, зал перекрыт. Тут только мы, трое тупых, больных с перепоя Волка. А вопрос все тот же. Где амулет Русса и куда он делся из зала, если никто не входил и не выходил отсель? Примарх очень не любит, когда пропадает что-либо из его глубоких карманов. Тем более, щит, висевший на стене, на самом видном месте. Кто забыл историю этого щита? - Да задрал ты! – Олаф обиженно сопел, стараясь перемолоть зубами свиное ухо. - Мы ищем барахло Русса по всей крепости. - В его ухо врезалась ручища Хельге, который сосредоточенно вытаскивал другой рукой шишки хмеля из гривы своих нечесаных косм. - Имя примарха говори с уважением или молчи. – Хрокен довольно оскалился, глядя на страдания Олафа, и хлопнул Хельге по плечу. – Выпить. Без этой благости наши мозги совсем зачахнут. Все шло по плану. Они вновь обыскивали каждый уголок зала, не забывая слать проклятия на меня, свою неудачливость и на пропавший щит. Что еще сказать – Волки, лучшие среди равных. И, о чудо, нашли... Полную бочку фенрисийского мьода из моих личных запасов, о чем гласила руна, которую я вырезал на каждой такой бочке своей рукой. Если бы не мое желание, бочка осталась бы в своем углу, а они бы и сидели, высунув сухие языки, и воспаленными глазами озирали бы стол в тоске и горести от желания выпить. Этот мьод был особенным. И в этом был мой замысел. Перевертыш. Среди моих Волков был предатель, чье нечестивое колдовство било мне прямо в нос. Зловоние магии неслось из самых отдаленных уголков Клыка, и мое терпение кончилось. Сегодня я его найду. А щит – лишь предлог удержать этих троих в запертом зале. - Яйца Русса, ну какого этот сраный амулет пропал именно сейчас? Хрокен, проверь свои штаны, тебя всегда тянуло к чужой добыче. – Хельге отклонился от большой кружки, летевшей прямо ему в лоб. - Да прорастут твои кишки волчьей шерстью, и чтоб зубы твои выпали, и не жрать тебе мяса и… Хрокен приник к протянутому Хельге кубку и с чавканьем и глухим укором проглотил его содержимое. Он раскраснелся, выдохнул и с довольным рыком опустился на скамью. – До печенок пробрало. Отличный мьод. А рот свой забей камнями по самое не балуй. Еще услышу – меч загоню прям до кишок через зад. Сесть месяц не сможешь. Лучше подумай, чего это Олаф глазами бегает и ухо жрет вместо того, чтобы вступиться за брата. А? – рявкнул Хрокен так, что Олаф от неожиданности подавился и зашелся лающим кашлем, почти выплюнув содержимое рта на пол. Он бы долго еще ругался, но добрая кружка с элем, протянутая Хрокеном, успокоила рвущийся наружу гнев, и Волк замолчал, прислушиваясь к ощущениям от выпитого. Глядя на довольных братьев, Хельге Темный не выдержал, облизнул сухие губы и, щедро плеснув себе мьода, приложился к чаше. Вдруг он шумно втянул в себя воздух, глаза его закатились, и он повалился на пол. Его красную рожу окутал дым, и Волки увидели того, кого так давно искали. Воины Фенриса встали с лавки. Движения стали четкими и сосредоточенными. Куда подевались муки похмелья? Да и были ли они? Сомневаюсь. Чтоб свалить Волка, пир должен длиться не меньше недели. Подхватив с двух сторон перевертыша, они отволокли его в сторону и там связали. Олаф приложил руку ко лбу. Я видел, с каким трудом парень сосредоточился, и ему почти удалось, коснувшись моего разума, пересказать мне то, что произошло здесь. Вот он, один из «глаз Магнуса», которых брат любил посылать в чужие легионы, дабы узнать секреты, не предназначенные для его глаза и ушей. Но мой наивный братец забыл, что у Короля Волков всегда в запасе есть хитрый план и добрый мьод. Мне оставалось только спуститься вниз, выломать двери в зал и встретить моих Волков. А что мы сделаем с «Хельге Темным» в подвалах Клыка - это совсем другая история…