Кто тебе - не желаю помнить

Ночь за ночью отходят души в мир иной и лишённый слёз. Это мы — отравляем, душим и лишаем сердца их грёз. И какое теперь мне дело до их жалких людских забот, искалеченного в войнах тела, когда вот уже третий год я одна прошиваю вечность взмахом стали и чёрных крыл, когда сладкие твои речи растеряли былой свой пыл?.. Вымещаю всю злость на людях: смерть приходит куда больней. Оболочки их — жалкий студень, и глаза их снегов бледней. Ряд за рядом идут в чужое, и холодное до слепоты, и до эха теперь пустое небо, полное немоты. Где-то в памяти гиацинты и сиреневая вода… Замирает гитары квинта, засыпает моя звезда. Я — наёмница, ты — наёмник: человечеству оба — пыль. Кто тебе — не желаю помнить, кто ты мне — не могу забыть. Целовали друг другу руки, мы, жестокие псы войны… Надоела тебе до скуки после первых пяти сквозных. Но от пуль не останется скоро ни царапины, ни следа: сколько было учёных (сорок?), что испытывали тебя? Да, мне кажется, ровно сорок: человечества лучший цвет. Мёд их слов был до боли горек и оставил в душе свой след, но они подарили вечность нам с тобой — двум живым теням. Я клялась на крови уберечь нас; лишь потом поняла: камням. Я любила безумно и страшно, мне казалось: любил и ты; но от чувств твоих след карандашный на бумаге — как знак слепоты лишь остался, как символ эха, что танцует в пустой душе. На пути твоём стала вехой; для меня ты остался всем. Занялись, загорелись зори над холодной пустой землёй, заплясали огни над морем, потеряла я свой покой: ты ушёл, ты меня оставил, я срываюсь в беззвучный крик, как же так, поперёк всех правил, это ль — ты, или твой двойник? Не желая смириться с болью, прошагала мильоны вёрст, под ногами не угли — колья, вместо сердца — лишь пепла горсть… Нахожу тебя у обрыва, ветер громом поёт вокруг. «Ты же знаешь: всегда правдивый, я не лгу тебе… Старый друг.» Нет издёвки страшней и злее: называть меня другом. Как?! Эхо громче, как в мавзолее: от души один мутный мрак. Ты не прячешься, не жалеешь, не отводишь холодный взгляд. Ты спокоен: «Была — умнее. Я уже не вернусь назад.» Ты, далёкий и дико нужный (сердце выпрыгнет из груди!); ты, безжалостный, двоедушный — не бросай же на полпути то, чем движимы мои руки в беспощадной и злой борьбе. Я не вынесу — жить в разлуке, я не выдержу — лгать тебе. Мне плевать уже, кем я стану: просто дай мне пойти с тобой, залечи хоть немного рану, и клянусь — никакой мольбой я не стану томить отныне твой привыкший к приказам слух. Я жила как в глухой пустыне; с меня хватит теперь разрух. Я люблю тебя, как отраву, меня твой выжигает взгляд… На убийц не найти управы, если радостен им лишь яд. Помнишь, как я швырнула фразу: мол, посмеешь предать — утоплю?.. ...Я проснулась сегодня; разум был как в тёмном, густом хмелю. За висками горячим стуком пробудилась вдруг чернота: мне привиделись твои руки за растресканным слоем льда.