***
— Эй, Лит, а спорим, что ты не сможешь подойти к России, и сказать, что он типа, лох. — Поспорил Польша, дружески толкая Литву. — Я думаю, это плохая идея… — тихо сказал Торис. — Ах… Как жаль, как жаль. — С наигранной печалью произносит Феликс, доставая с кармана телефон. — Тогда мне придётся показать всем, что ты вытворял на прошлом Новом году. — Ну что это за ребячество?.. По, ты же не серьёзно это, правда?.. Да ведь? Тем более никто толком не помнит, что там было на прошлом Новом году. — Он нервно просмеялся, и даже на его лбу появилась испарина. — Хм… — улыбнулся поляк махая телефоном перед литовцем. — Никто, кроме моего телефона. — Стоп, что?! Ты что сделал? — Не волнуйся, я записал всё на мобильник. Кстати, у тебя там такие прикольные типа трусишки. — Польша, это не смешно! Дай телефон! — Не-а. Скажешь — сотру это видео. Не скажешь — отошлю всем и каждому… Хочешь? — Я бы напомнил тебе, что ты вытворял на дне рождении России. — Пробормотал Литва, и тут же выпрямился, делая вид, что ко всему готов. — Ну ладно… Что я там должен был сказать? Ах, да… Шагая как на казнь, Литва смотрел в пол, чтобы лишний раз не встретиться глазами с Россией. Однако, не удалось.***
— Россия? — робко спросил Литва, только поднимая взгляд на него. — Ой, Литва? Здравствуй. А где Эстония и Латвия? Что-то я их тут не наблюдаю. Неужели опаздывают? — поинтересовался Россия оглядываясь по сторонам. — У них дела. В общем, им некогда, и они не придут. — А зря. Праздник вполне не плохой, чтобы побывать нём. Как ты смотришь на это? — Может быть, но… Я не за этим сюда пришёл! — Любопытно. А зачем же тогда? -русский в удивлении приподнял брови. — Я хотел сказать что… — оглянувшись назад, он увидел ехидно улыбающегося Польшу. — Эх… Я хотел сказать, что Вы… Вы… — Ну же. — Иван сказал это с неким вызовом. — Вы очень доверчивый. Вот! — выпалил Торис, и тут же умолк, густо покраснев. — Не новость. — Как ни в чём не бывало, Иван шутливо потрепал чёлку Литвы. — Так это всё, что ты хотел сказать? — Нет… — Я тебя слушаю. — То есть да, мне больше нечего сказать. — И всё же, какой ты забавный, Литва. Кстати, там тебя Польша словно глазами пожирает. Подойди к нему, спроси, чего он хочет. — С-спасибо… — заторможено проронил Литва и присел на стул у стены. — Ну что, сказал? — поинтересовался Феликс, так же злорадно улыбаясь. — Да, знаешь, такое не ловкое чувство, будто над тобой надругались… Только морально. В ответ на такое откровенное сообщение, Феликс приподнял брови, но ничего не ответил.***
России на глаза попалась та самая большая широкая ваза, в которой был пунш вишнёвого цвета. Аккуратно налив напиток в прозрачный стакан, Иван был готов испробовать того самого «компота» обещанный Америкой, но увидев Румынию, который пребывает в полном одиночестве, Россия всё же решился поспешить подойти к нему. — Здравствуй, Румыния. Как дела? — спросил Иван тихо подойдя к загадочному гостю. — Прекрасно. Даже бы сказал, что лучше всех. — Говорит Штефан смотря в открытое окно за которым была полнейшая темнота, и только свет фонарей ночных улиц освещал тротуары и припаркованные машины у домов. — Замечательно… А ты что же стоишь вдали ото всех? Неужели не радует праздник? — подмигнул Россия и легко пихнул румына в бок локтем. — Ну почему же? Я поэтому и пришёл сюда, чтобы вкушать атмосферу вечера самого жуткого праздника у Америки. Однако, на мой взгляд, праздник не достаточно устрашающий. — Подметил Штефан, элегантно удерживая чашечку кофе в руках, оттопырев мизинец. — Уверен, если бы ты организовал этот праздник, то он бы получился куда страшнее. Ты же в этом профи. — Это да… — подтверждает Румыния потягивая кофе с чашки. — Полагаю, ты ещё не позабыл про мои тогдашние пророчества? — Ты знаешь — нет. Этого, к сожалению, выкинуть из головы не могу. Жду не дождусь, когда наконец увижу то самое море, что ты увидел в своих картах. А особенно яблоню… Кстати, я тут собираюсь саженец взять… — Думаю, саженец тебе не понадобится… — холодно выронил Румыния, переведя пронзительный взгляд на неподалёку стоящего Россию. — Что? Погоди, я не ослышался? Значит, никакой яблони нет и быть не может? — Почему же? Может. — Но ты же сам сказал, что я её лично посею. — Ага, считай, что росток той яблони уже имеется. — Хах… — неровно улыбнулся Иван, не ловко поправив шарф на шее. — Иногда я просто не знаю, как себя вести в подобных ситуациях. — Веди себя естественно. И всего. И ещё… — не договорил Штефан переведя взгляд в открытое окно. — Что? — Это может прозвучать катастрофически странно, но будь осторожен со змеёй, которая так яростно будет пытаться забить маленькое деревце. — А вот сейчас было совсем даже внезапно… — Я ожидал от тебя такой реакции. Однако, мне стоит тебе напомнить, что та ползучая тварь будет изо всех сил стараться загнобить весеннюю яблоню, поедая её цветки. Ты можешь в это не верить. Ты можешь это просто взять и забыть, но знай, — говорит румын закрывая глаза, — это судьба, а от судьбы не убежишь. — Мне кажется, — Иван с подозрением посмотрел на парня, — что ты говоришь не о дереве, а о чём-то конкретном. — Кто его знает?.. Будь так добр, защити яблоню. Потому что именно он научит тебя смеяться и плакать. Никому не будет подвластно сделать это кроме него… — Погоди, погоди, ты сказал «он», «него»… Я ничего не понимаю. — Значит скоро поймёшь. — Но каким образом я защищу яблоню? — в голосе России слышалась заметная нерешительность и нотка жуткого панического страха. — Да и где я её буду искать?! — Ах… — устало вздохнул Румыния. — Как бы тебе по мягче сказать?.. Это прозвучит как бред сумасшедшего, но она появится в твоей жизни совершенно случайно. Так случайно, что ты даже не успеешь понять, подарок судьбы это, или просто совпадение. А вот море, ты встретишь сам, осознанно поняв, что оно твоё. — Яблоня… — призадумался Иван.-Ну она же сама не может придти ко мне домой, так? — Ну как знать, как знать. И к слову сказать, я бы на твоём месте покинул этот праздник. Сейчас же. — Красный оттенок радужек глаз Штефана принял более яркий тон, от чего Иван только услышав эти слова, почувствовал, как в его горле засел тугой комок, который не давал как следует сглотнуть. — Но ведь я только минут двадцать назад сюда пришёл. — Россия, я ведь это говорю не из-за неприязни к тебе, мне и в самом деле не хочется чтобы… Договорить предложение до конца Румынии помешал Болгария, который подбежал к нему и резко взял за руку. Отходя в сторону, Штефан произнёс последнюю фразу, которая была брошена в этот вечер лишь однажды им: — Ну, в общем, я тебя предупредил. В непонимании, как дальше поступать, идти прочь или остаться до тех пор, пока праздник не завершится, Россия решил взять себя в руки, и провести этот вечер достойно. Просто пойти с кем-нибудь пообщаться, а за одно скоммуниздить несколько конфеток. До сих пор не поверив словам Румынии, Россия стоял у стены, на которой красовалась картина. Вспоминая слова Штефана, Иван так же попивал пунш с прозрачного стакана. Решив, что это праздник, и на нём принято веселиться, Россия не хотя приподнял уголки рта, делая вид, будто ему весело. Но его улыбка не всегда означала, что всё хорошо… Двинувшись к столику с большой вазой, гость решил долить пунша в стакан. — Брат! — неожиданно раздалось около Ивана, на что тот от неожиданности выронил стакан в вазу. — Брат, я тебя нашёл! — снова пролепетал Сербия. — Сербия? Что же ты меня пугаешь-то? — спрашивает, пытаясь достать стакан со дна вазы. — Извини, я не со зла… Пожалуйста, прости меня! — Да ладно тебе… Сербия встань с колен, ради Бога. — Брагинский закатил глаза. — Ты и есть мой бог! — Давай не сейчас, на нас и другие страны смотрят. — Ну ладно. Так и быть. Ради тебя, стоит подняться с пола! — воскликнул Вук и поднялся с колен. — Вот так-то. — И знаешь, что? — Что? — Я тут подумал, что раз Беларуси в этом доме нет, то я смогу обнимать тебя целый день! Что может быть радостней этого?! — сказав это, Сербия снова обнял Россию всей силой как только мог. От неожиданных объятий, Иван снова уронил стакан в вазу. — Да уж… — под нос пробубнел Россия. — Ты кстати, не знаешь, куда делся Америка? А то взял, бросил меня тут… — Вот же он! — Сербия показал в другой конец комнаты. — Большое спасибо… Может, ты меня отпустишь? — Нет. Уставши вздохнув, Иван решил найди другую альтернативу, чтобы тот него отвязался. — Знаешь, у меня назрела идея. Раз уж ты не хочешь отходить от меня ни на шаг, то вот тебе наша совместная с тобой фотография. — Достал с внутреннего кармана шинели полароидную фотографию. — Держи. — О, Господи… Это правда мне? — спросил Вук аккуратно взяв снимок с рук. — Да, любуйся. — А можно я эту фотографию в рамку поставлю? А лучше, можно я буду с ней спать как с плюшевым мишкой? Нет, я буду на неё молиться! Нет! Она будет у меня в рамочке на столике стоять или на полочке, ну, а хотя… Пока серб в слух размышлял о том, куда и в какую комнату определит потёртый снимок, Россия решил быстро и не заметно слинять, взяв стакан с пуншем. Наконец с облегчением выдохнув, Иван заметил вдали Альфреда который тоже с кем-то мило общался. — Hey, Russia! — радостно воскликнул Америка махая рукой, только увидев Россию, который идёт к нему. — А я как раз к тебе собирался подойти. — С улыбкой сообщил Иван только подойдя к американцу. — Это очень кстати, Dude. Потому что такое количество гостей в моём доме — впервые! Сказав это, Америка по-дружески обнял Россию за плечи одной рукой. — Это надо отметить! — и потянулся к своему стакану с напитком. — Что-то не верится. Мне всегда казалось, что твой дом всегда полон народа. Кажется я ошибался. — Сказать по правде, я очень редко могу встретить гостя у своего порога, который бы охотно вошёл ко мне в дом, попил кока-колы, там, пэпси… — Да ладно не набивай себе цену! Кстати, а сколько сегодня гостей собралось в твоём доме? — Где-то семьдесят… Но это почти ничего, по сравнению с тем что было у тебя тогда на день рождении. Угу… Хорош пунш, не замечаешь? — подозрительно спокойно спросил Альфред, искоса поглядывая на Ивана. — Да, почти тоже самое что мой компот. Ой, — спохватился гость от неловкости прикрывая нижнюю часть лица ладонью. — Я же забыл компот выставить в холодильник. Забродит же. — Не парься на счёт этого. Выпей лучше пуншика, не каждый же день удаётся такое испробовать. Не стесняйся, бери конфеты, печенье. — О, спасибо. — Пользуясь случаем, Россия взял несколько карамелек из вазочки и спешно положил их в карман своей шинели. — Слушай, Россия, мы ведь как вроде друзья, не так ли? — Я думаю да, за столько времени… — Ну так что ты надумал на счёт нашего воссоединения? — спросил Альфред прислоняясь к стене. Спрашивая, у него появился огонёк в глазах. — Я недавно думал об этом твоём предложении… — И? — И пришёл к выводу, что даже если ты мне станешь братом, то мы бы не смогли объединиться. Как я говорил раньше, это будет болезненно как для моего народа, так и для меня. Понимаешь, меня, Америка? — спросил Иван подняв глаза на Альфреда. — Конечно… — отвечает, нервно сжимая стакан с напитком в руке. — Как же тут не понять?.. Ну ладно. — Ал, что-то ты занервничал. Валерьяночки? Я могу позвать Болгарию, и он тебе вручит её. — Нет-нет. Ты это… не торопись. Подумай ещё. — У Джонса заметно ломается голос. — Ну как скажешь. — Испробовав одну конфетку, Россия заметил, что сладости которые были у Америки на столе отличаются по вкусу от тех, что лежат у него дома. — Н-да… И ещё, Америка, а почему не все гости пришли? Ты же по-моему всех звал. — Я-то звал… — А в чём дело? Не понимаю, почему со мной не пришли Беларусь и Украина. Они конечно не напрашивались, хотя я их предупреждал, что сегодня они меня могут дома не застать. Впрочем, сколько бы я не уговаривал Украину… — Что? -вдруг оживился Америка подняв взгляд на гостя, при этом сняв очки с носа. — Ну, а что? Я был бы тоже рад их увидать на Хеллоуине. Швейцария явился с Лихтенштейн. Так чем я хуже? — Действительно… Так, как на счёт Украины, м? — требовательным тоном проговорил Альфред. — Ну, а что на счёт неё? Говорит, что когда заработает достаточно денег, то отдаст мне долг за газ. Но опять же, заставляет меня ждать. Но это ерунда всё. Я ей часто прощаю такие дела. Кстати, а печенье у тебя и в самом деле вкусное. — Да, спасибо. Только я хотел бы спросить кое о чём. — Давай же. — Так когда ты мне отдашь Украину? — Да не знаю, может… Подожди, что ты только что сказал? — всполошился Иван перестав пробовать угощение. — Мы когда-то с тобой разговаривали на эту тему. Неужели память подвела? — теперь цвет радужек глаз американца, вместо синего оттенка постепенно приобретал ярко-выраженный цвет пламени. Его глаза блеснули жёлтым светом как у ястреба. А на лице появилась весьма злорадная улыбка, которая не сулила дружеские намерения. — Ах, Америка. — Россия улыбнулся встречно. — Понимаешь ли, этому не бывать. Никогда. Смирись с этим и живи дальше. — Да что ты такое говоришь, правда что ли?! -процедил сквозь зубы Америка. С каждым предложением, которое было сказано Иваном, голос Альфреда становился всё яростней. Будто вот-вот сорвётся. — Конечно же правда. Не могу же я тебя обманывать. В это время, где-то не так далеко… Ирландия снова решился подойти к Англии, но только уже более с благими намереньями, чем тогда… — Англия, ты не занят? — спросил он только подойдя к Артуру. Окинув рыжего парня взглядом, как бы приценивающе, Англия так же сидел на стуле и попивал свой чай, потом нехотя сказал: — Нет, не занят… Так чего ты ко мне припёрся? — Я хотел извиниться за ту драку, что устроил на день рождении России. — Да что ты?! — с сарказмом спрашивает Артур. — Ведь ты себя тогда тоже не правильно вёл. — Все когда-нибудь совершают ошибки. Спасибо тебе за тот синячище под глазом, кстати говоря… Знал бы ты, сколько времени он потом заживал. А это ещё что там за шум? — обернувшись, Англия заметил, как Россия и Америка на высоких тонах выясняют отношения. — Это не к добру. — Не можешь меня обманывать, значит?! — голос Альфреда сменился уже на более возмущённый. — Именно. — Спокойно подтвердил Иван, всё так же мило улыбаясь. — Отлично, ничего не скажешь. — Ещё крепче сжав стакан до краёв наполненный напитком, Америка еле сдерживался, чтобы не запустить его в стоящего рядом Россию, но вместо это сделал нечто другое. — Ну, а что ещё можно сказать? Мне судьбой доверенно охранять мою любимую сестрёнку Украину. — Как же меня бесит твоя глупая улыбка. — Отчётливо прорычал Америка, не отрываясь смотря на Россию исподлобья. — Что, прости? — переспросил Иван не убирая счастливую улыбку с лица. — Но к счастью, я знаю, как её убрать. — Проговорив это, омерзительная улыбка сменилась на вражеский оскал. Губы Америки скривились в гнусной ухмылке. Затем, не сдержав себя, выплеснул содержимое из стакана прямо в лицо России. И в доме наступила полнейшая гробовая, повисшая тишина. Но её прерывает смешок, сорвавшийся с губ у одного из гостя. На это, сам Россия не сказал ни слова. Он приступил к делу, закатив рукава шинели. Меньше чем через минуту, из дома доносились далеко не весёлые выкрики в честь праздника, а скорее наоборот. Среди шума гостей послышался громкий выстрел вверх с ружья, а потом уже громкий, властный голос Швейцарии: — Без паники! Эй, вы двое! Успокоились живо! — затем послышался второй предупредительный громкий выстрел в воздух. Россию долго уговаривать не пришлось, и он пулей бросился уходить из дома. Яростно вытерев рукавом нос, Иван быстрыми шагами покинул дом теперь уже не друга. Следом за ним сразу же поспешил выбежать Сербия с фотографией в руке. Конечно, Америка тоже что-то угрожающе выкрикнул в спину уходящему России, но сам Россия уже ничего не слышал. Он просто шёл всю дорогу до дома, и по пути разразился очередной серией проклятий в сторону Джонса. — Брат! — окликнул Вук, спешно уходящего Ивана. — Постой! Куда же ты?! — Домой! Я не хочу оставаться здесь ещё хотя бы минуту! Мне нечего делать на этой земле! — Постой! Давай всё обсудим! — Что?! — резко повернувшись, Иван в сердцах зарычал на паренька, на что тот заикаясь ответил: — Н-ничего… — Вот и славно! И если ты хочешь что-то со мной обсудить, то приходи ко мне как-нибудь лет, эдак, через двести, когда я наконец буду в духе! — Но я не могу так долго ждать! — выкрикнув, Сербия поторопился Россией.***
Уже дома, сидя на диване, который стоял в зале, Россия переживал сегодняшний «праздник». И теперь казалось, будто весь мир превратился в прах. И это только из-за одного Америки. — Да ладно тебе, Россия. — Подбадривающе говорит Сербия, садясь рядом и ставя горячую кружку с чаем на стол перед Иваном. — Не так всё и страшно. — Тебе не понять. Ты же никогда не дружил с Америкой. — Я и не собирался. Я его все равно терпеть не могу. Но с другой стороны, посмотри, когда между вами теперь нет ничего общего, а тем более дружбы, я всегда смогу навещать тебя. Здорово, правда? — Может ты и прав… — досадно говорит, закрывая руками лицо. — Не может быть, а так и есть! Вот, выпей горячего чайку. Специально для тебя сделал, что бы ты перестал вспоминать сегодняшний случай. — Ой, не нагнетай… — взяв чашку со стола, Россия снова бросил фразу, только собираясь сделать глоток горячего напитка. — А ведь Румыния меня предупреждал… — Опять Румыния! — спохватился Сербия. — Ну и что он опять тебе набрехал? — На этот раз, он не врал. Он сказал, точнее, предупреждал, что мне нужно уходить с праздника как можно скорее. Но я как всегда не послушал совета. В итоге, сам видишь, что произошло. — Да уж, вижу… Но… — А ведь всё могло быть по-другому. Я бы тогда послушался Румынию, и сделал вид, что у меня какая-то важная встреча, которую нельзя откладывать на потом. Я бы быстро попрощался с Америкой и ушёл. И тогда бы мы не поссорились. Понимаешь? Всё было бы намного проще. А теперь? — А что теперь? — А теперь моя шинель лежит в стирке… — Хм… — задумался Сербия. — А может, тебе вообще не стоило сегодня приходить на этот Хеллоуин? — Да, ты прав. Было у меня такое чувство. Знаешь, будто внутренний голос говорил «не ходи». — А ты ему что? — А я ему: Ну как же не идти, если зовут? — Ты что, правда разговаривал со своим внутренним голосом? — Вук, не поверив этому, часто заморгал. — Ну конечно нет. Я ещё не совсем умом тронулся. Но чувствую, что скоро тронусь. Не сегодня, так завтра. У меня, чувствую, будет много времени для этого. — Слушай, — Сербия прикоснулся кончиками пальцев к плечу России, — но если ты так тяжело переносишь расставание с Америкой, то может, тебе записаться к психологу, а? Уверен, он тебя выслушает, даст совет… — Если я запишусь к психологу и расскажу ему всё что думаю по тому поводу, то он запишется к своему психологу. — Аргумент. Но всё же, может пора выкинуть этот инцидент из головы? — посоветовал Сербия с сочувствием в голосе. — Да, пора. Есть одно средство, которое мне поможет забыться… — Ароматный чай? — Нет. Бутылка водки. — Но ты же сам себе слово давал, что завяжешь с этим. — Да, давал слово… — Брагинский тяжело вздохнул и отвёл взгляд в сторону. — Так в чём дело? Но Россия больше не проронил ни слова. Заметив далеко не весёлый настрой Ивана, Вук решил его оставить наедине с самим собой. Наедине со своими мыслями. И только на выходе из дома, гость попрощался с Россией, затем перешагнул за порог, тихо закрыв за собой входную дверь. — Прощай, братик Россия. Как только серб покинул дом, Иван потом попрощался, но шёпотом, даже не поглядев в след ушедшему гостю. — Прощай. — Собираясь сделать очередной глоток чая, он заметил, как держал в руке лишь одну ручку от чашки. Сама же чашка, из того фарфорового сервизного набора, что тогда подарил ему Англия на день рождения, вдребезги разбилась о выложенный плиткой пол, оставляя вместо себя только белые осколки и чайные пятна на белом ковре у стола. — Не добрый знак…