Hetalia: Russian world

— Эх, — отчаянно вздыхает Новороссия шагая по коридору здания рядом с ЛНР. — Я так волнуюсь. Не знаю как с ними говорить… Поймут ли? — А чего переживаешь? Я же знаю, что у тебя всё получится. — Подмигнула Лена Володе. — Уверена, что у тебя получится с ними договориться. В конце концов, ты главный на этом собрании. Дойдя до двери, Лена снова пытается заставить Володю поверить в себя: — У тебя всё выйдет, не сомневайся. — Спасибо тебе, сестрёнка. — Он был до такой степени не уверен в себе, что неловко поджимал губы, стараясь справиться с волнением, и ничего не выходило.       Но взяв всю волю в кулак и отворив двери в помещение, Новороссия встретил собравшихся с улыбкой, хотя у самого подкашивались ноги, только представляя, что уже обращается к ним.       Все те, кто присутствовал в зале, а то есть такие области как: Одесская, Николаевская, Херсонская, Запорожская, Днепропетровская и Харьковская, все они разом оглянулись на прошедшего в помещение Новороссию. И судя по всему, они почти не удивились тому, что их созвали на это собрание. А особенно Днепропетровск. Он вообще почти ничему не был удивлён. Он просто важно сидел на стуле за столом и попивал чай. — Всем добрый день, — Новороссия тихо поприветствовал собравшихся за столом, а затем и сам присел на своё место. Рядом с Володей поспешила присесть Лена. — Ой, здравствуй, Донецк! — Послышался милый, сладковато-приторный голос Николаевской области который сидя не так отдалённо, вплетал себе в волосы цвета пшеницы полевые цветы. — Хочешь, я тебе веночек из цветов на голову сделаю? Тебе понравится, я флорист, я знаю. — Думаю, это будет лишнее, — улыбнулся Володя в ответ светловолосому чиби с цветочными вплетениями на голове. — И я хотел… — Ты не тяни, — потребовал Днепропетровск, вытирая стёкла очков специальной тряпочкой. — Давай, приступай к делу, да побыстрей.       Рядом сидящий рыжеволосый чиби-Херсон тоже не удержался, чтобы не вставить свои «5 копеек» в разговор: — Эй, а мы разве не будем кушать помидорки? — Ну конечно нет, Херсон, — перебила его светловолосая девочка Одесса с небольшим бантом голубого цвета на макушке. — Мы, вероятно, сюда пришли, чтобы обсудить новый товар одежды, да ведь, Донецк? — Нет… — Володя понемногу начал жалеть о том, что решил устроить собрание, так как некоторые вообще, судя по всему не понимали, что тут делают. — На самом деле, у меня есть другая причина, почему я вас оторвал от своих занятий. Ну, вы должны понять, что для меня это очень важно, и думаю, будет важно так же и для вас. — Давай, не медли. — Вновь послышался голос Днепропетровска. — Давай ты уже толкнёшь свою речь и мы разойдёмся. У меня из-за вас бумажное предприятие остановилось. — Ну что же, — Новороссия уже было принялся обговаривать тему совещания, — я бы хотел… — Псст, Донецк, не хочешь обновить свой гардероб? — шёпотом спросил Харьков. — Я могу помочь! — Таки-да, Донецк, я тоже могу помочь! — Поддакнула Одесса, подсев к Новороссии-чиби по ближе. — Кстати, недавно ко мне на рынок пришёл новый товар! Столько одежды пришло, даже не знаю, куда её девать! — Делится чиби-Харьков с Одессой. — Ой вей, а у меня такая же история! Мне на седьмой километр тоже порой приходит столько товара, что всё это не успевает расходиться! — Без конца тараторит девчонка, найдя общую тему.       За этим всем разговором искоса наблюдал Днепропетровск. Он лишь попивал чай, положив в горячий напиток ломтик лимона.       Не спеша попивая горячий напиток, Днепропетровск-чиби перемешал ложкой сахар в чашке и сделал несколько маленьких глотков чая, потом не многозначно произнёс: — Н-да уж…       Новороссия который сидел рядом с ЛНР между Харьков и Одессой уже был готов взяться за голову. К счастью, у него была поддержка со стороны Луганска. — Не волнуйся так, братик. — Приободряюще говорит Лена, поглаживая чернявого мальчика по плечу ладошкой.       Безнадёжно вздохнув, Володя прикрыл ладошками лицо, и, конечно, ЛНР задело безразличие и ребячество остальных областей. Кинув гневный взгляд на всех кто присутствовал в помещении, Лена не сдержалась, чтобы не рявкнуть. — Хватит! — Прикрикнула громогласно русоволосая девочка. — Может быть, вы всё же наконец-то возьмётесь за ум, а? Здесь решается важный вопрос, касающийся всех нас! А вы что тут устроили? Балаган как на базаре! — А разве мы не на базаре? — недоумевающе спросил Харьков, поправляя свой портной фартук на себе. — Харьков! — Жаль… — Вы что, — продолжает Лена в повышенном тоне, — на развлекаловку пришли, или обсудить важный вопрос?! — Ну не знаю… — невозмутимо ответил Днепропетровск допивая свой чай. — Я вообще явился сюда, чтобы попить чай в тишине и покое. Но увы, — поправляет очки на носу, — здесь отнюдь не тихо. — Значит, я так понимаю, тебе плевать? — Правильно понимаешь. — Говорит он ставя пустую чашку на столешницу. — Ладно Днепропетровску всё пофигу, но ты, Николаев! — Что? — непонимающе спрашивает Николаевская область, затрепетав ресницами. — Прекрати ковыряться в носу! — Извиняюсь… — виновато опустил глаза вниз и вынул палец с носа. — И ты, Херсон! — Обратилась ЛНР к рыжеволосому чиби. — Когда ты наконец нажрёшься?! — А шо? — спросил Херсон поедая большой спелый помидор. — Та ни шо! Ни на кого положиться нельзя! Каждый сам за себя! Все думают только о себе! — Ну не фкавы! — Возразил Херсон жуя помидор. — О, помидорка! — Ну что и требовалось доказать… — ничуть не удивившись, произнесла Лена. Выслушав речь Луганской области, Запорожье, который всё это время молчал, вдруг смело заявил: — А я согласен.       И все области которые были в штаб-квартире оглянулись на сероволосого чиби. Фраза настолько оказалась неожиданной, что Новороссия, который сидел в печали, вдруг убрал руки с лица, ожидая чего-то хорошего. И даже Днепропетровск понимающе кивнул головой. Херсон на минуту перестал поедать помидоры. Николаев даже забыл о своём любимом занятии. Одесса и Харьков позабыли о своих спорах, у кого больше товара.       Все просто оглянулись в сторону Запорожья, на что тот совершенно спокойно ответил, скрестив руки на груди: — Я абсолютно солидарен с Луганском. Да, вы не ослышались. Мне в самом деле не все равно, что будет с нами. И меня волнует наше будущее. — Правда? — доверчиво спросил Володя. — Конечно. И я без сомнений опасаюсь того, что смогу остаться в составе Украины. Думаю, ни у кого не возникает желания и дальше продолжать существование под её крылом? — Ну я бы… — хотел возразить Днепропетровск, но его резко перебил Запорожье. — Заткнись, Днепропетровск, просто заткнись. — Хамло, — отрезал каштановолосый чиби, наливая снова в чашку чай. — Заткнись, потому что ты все равно останешься в составе Новороссии. — Ну не факт, не факт. — Скептически произнёс Днепропетровск приподнимая свои очки, чтобы поглядеть на рядом сидящего Запорожье. — Ты сомневаешься? — Сказать честно, — да. Не вижу никакой перспективы в данном предложении, знаешь ли. — Я сейчас твою кружку с чаем тебе же на голову надену, а очки твои запихаю тебе по самый Кривой рог! Ты меня не выводи!       Разговор резко перешёл на высокие тона. И в помещении были слышны только голоса этих двоих. Они ссорились так громко, что те, кто сидел за столом просто уже болтали между собой, но эти же никак не могли угомониться. — Да ты ошалел! — возмутился Днепропетровск. — Вы. — Поправил его Запорожье. — Да Вы ошалел! — Сам ты ошалел! — Отвали, ЗАПОРожье. — Как ты меня назвал?! — выпалил сероволосый чиби. — Как слышал! — Продолжил дальше пить чай. — Я тебе сейчас покажу, ДнепроПРОСРАТОВСК! — И накинулся на него с кулаками, что впрочем, сделал зря. — Так мы никогда не договоримся. Мы ссоримся и ругаемся. Неужели мы не сможем найти общего языка? — Проговорил Новороссия сложа руки на столешнице. — Ну так как на счёт обновления гардероба? — снова спросил Харьков подсев к Володе. — Да отстань ты от него со своими шмотками! — Снова рявкнула ЛНР на Харьков. — Да что я такого сказал? Но кстати, Луганск, тебе бы тоже стоило обновить гардероб. А то выглядишь не комильфо.       Потом ЛНР отлупила Харькова, ибо нефиг грубить даме.       В это самое время, Одесса подсчитывала сколько товара у неё продалось за последний год. Затем обратилась к рядом сидящему, мечтательному Николаевской области. — Влекут ли мечты не бывалые? Цветут ли цветы запоздалые? — напевает Николаев, делая веночек на голову из ярких полевых цветов. — Всё так же рыдает шарманка… — Эй, Николаевская область, — окликнула его Одесса, — ты случайно не знаешь, что случилось с Запорожьем и Днепропетровском? Что это они вздумали тут драться? — Да чёрт их знает… — елейно произнёс светловолосый чиби, не отрываясь от своей поделки. — Шо? — спросил Херсон доедая очередной помидор. — Та ни шо, — ответил Николаев. — И всё же, — вновь заговорил Херсон, — а зачем мы тут собрались? Неужели я тут такой один, который любит помидорки?       Услышав вопрос, все разом повернулись к рыжеволосому чиби. И даже Запорожье отвлёкся от драки. — Та шо?! — снова в непонимании спрашивает Херсон. — Ну мы как бы всё это время думали, что ты девочка, — посреди тишины вдруг раздался ответ Запорожья.

***

      Чуть позже, когда мини-собрание завершилось, все области засобирались по своим делам. Кто-то вернулся в большой город, кто-то на базар, а кто-то на поле, за полевыми цветами…       Выйдя из помещения и шагая в сторону выхода из здания, Запорожье обдумывал сегодняшний день и проведённое время за столом. То, что он устроил драку прямо на собрании, конечно, его ничуть не красило, но зато он выпустил пар и, кажется, немного успокоился, переведя дух. Ну ещё бы…       Вытирая руки о чёрный комбинезон, который предназначался для кузнецких дел, Запорожье уже подумывал возвращаться к себе. Дел по горло, поэтому задерживаться здесь был не настроен. Но услышав позади быстрые приближающие шаги, сероволосый чиби не остановился. Он посчитал что тот кому надо, подойдёт сам. — Эй, Запорожье! — Окликнул его Новороссия, уже догнав и шагая на одном уровне. — Донецк? Собрание же уже закончилось, или ты о чём-то хотел со мной поговорить? — Да, знаешь, я очень удивился тому, что ты оказался за меня. Точнее, ты поддержал ЛНР в том плане, что нельзя так безответственно относиться к важному вопросу. Это очень важно для меня. — Говорит Володя, не зная куда деть руки от накопившегося волнения. — Ну, а как же? Я бы не против стать с тобой единым целым, чтобы у нас был альянс… — откровенно честно говорит Запорожье, поправляя пуговицы на своей синей, клетчатой рубашке. — Ты сказал, что был бы не против. Но так в чём дело? Давай сейчас же подпишем документы, и… — Стоп. — Остановил его сероволосый, строгий чиби. — Пока я этого сделать не могу. — Должна же быть причина по которой ты не можешь этого сделать. Озвучь же мне её. — На самом деле, для меня была бы по-настоящему радостная новость, если бы я был не просто областью, а частью новой страны. А сделать мне это не удастся только по одной причине, — власть. Я верю в то, что всё образуется в лучшую сторону, — признаётся он, прикрыв глаза, — и тогда мы все, от Луганска до Одессы будем жить одной большой, крепкой семьёй. Ты же ведь на это расчитываешь, не так ли, Донецк? — с улыбкой спросил Запорожье, посмотрев на рядом идущего Новороссию. — Ты как мои мысли читаешь. — Всё очень просто. Ведь тема нашего собрания была именно объединиться. — Да, но к сожалению, все повели себя не лучшим образом. А точнее, вообще не восприняли это всерьёз. Все занимались исключительно своими делами. — Да уж… — Особенно, Днепропетровск меня расстроил. Он делает вид, будто вообще пришёл сюда по ошибке. — На него не стоит обращать внимания. Он ничего не смыслит, и возносит себя выше других, — сказал Запорожье и крепко, подбадривающе похлопал Новороссию по плечу.       Выйдя на свежий воздух, двое оглянулись по сторонам, затем Новороссия вновь заговорил как-то слишком наивно: — Знаешь, мне кажется, что ты среди нас самый рассудительный, ну и ЛНР, тоже. — Почему же ты так считаешь? — Потому что Одесса на пару с Харьковом то и дело обсуждают новые товары на своих рынках, Николаев ковыряется в носу и вплетает цветы себе в волосы, Херсон всё время ест, Днепропетровск постоянно бросается скверными фразочками. — По крайней мере, у нас есть тот единственный, кто сделает нас единой страной. И ты — наш лидер. — Никогда бы не подумал, что ты так поверишь в меня, — признался Володя, поднимая доверчивый взгляд на рядом идущего чиби-область. — Ещё бы мне в тебя не верить.       Пройдя ещё некоторое время вместе, Новороссия снова заговорил с Запорожьем: — Запорожье? — Да? — Такое чувство странное, смешанное… Знаешь, будто мы когда-то уже существовали единым государством. Но очень давно. Лет, эдак может 200-400 назад. Мне казалось, мы были более сплочённей и серьёзней. Мы были взрослыми и были готовы на рискованные поступки ради собственной защиты нашей земли. Не знаю, сон ли это, но будто из воспоминаний всплывают картинки какого-то набега. Мне как во сне приходили фрагменты, когда мы прятались где-то. У нас были широкие штаны, запоясаные красными лентами, которые заменяли ремни. Были личные кони, и свои войска. Может, это конечно, звучит странно, но это очень яркие на мой взгляд воспоминания. А может это и действительно был сон. Кто же теперь это разберёт?       Нервно сглотнув, Запорожье выслушал рассказ Новороссии, а затем неуверенно ответил, пряча глаза: — Может быть. Но возможно, это был сон. — Да, я тоже больше склоняюсь к тому, что это был всего лишь сон. Однако в том сне мы прятались. Ты и я. Ты мне что-то говорил. И представляешь, мы были взрослыми. Казалось, будто бы нам было на вид лет по двадцать. Понимаешь? — Д-да… Знаешь, мне кажется, тебе нужно отдохнуть. — Судорожно проговаривает сероволосый чиби, вытирая рукавом клетчатой рубашки капельки пота на лбу. — Да и мне тоже… Иди-ка ты домой, отдохни, я уверен, тебе это пойдёт на пользу… Да и мне. Ладно, мне пора. Пока. — Ну пока… — в непонимании, Володя пожал плечами и посмотрел в след уходящему. Затем недолго подождав, решился вернуться домой.       Уже больше половины дня прошло.       Новороссия не громко хлопнул за собой дверью.       Да, он дома. Это его родной дом с не давних пор. Такой же большой и уютный. Володя поспешил рассказать о своих впечатлениях за сегодняшний день своему старшему брату. А то есть России.       Брагинский неизменно был дома. Казалось бы, он практически не выходит за порог своего особняка. Но это только казалось на первый взгляд. Заметив, как Володя вернулся домой, Иван отвлёкся от своих дел. Разбирая на полках старые книги, некоторые из немногих которые он не читает, бережно вытирал обложки от пыли и снова ставил на полку. Дела сразу отошли на второй план, когда маленький брат только заявился на порог дома. — Новороссия? Ты уже вернулся? — Угу.       Поднимая взгляд на Ивана, Володя без особых усилий смог заворожить брата своими глазами… — Как прошёл день? — с интересом спрашивает Иван. — Твоя встреча состоялась? — Ну да, — усевшись на уютный диван в зале, малыш глазами водил по большой, просторной комнате, будто что-то пытался отыскать. — В целом, всё прошло успешно. Мне довелось хотя бы разговорить остальных областей. Жаль, что большинство из них не серьёзные. И не слушают меня. — Ну это ничего, — пустяково сказал Россия присаживаясь рядом с Новороссией. — Меня тоже никто не слушал… Наверное. — В этом мы с тобой похожи.       И опять. Этот взгляд.       Этот пронзающий, мать его взгляд, который кроме умиления больше вызвать ничего не может. Ну как можно начать серьёзный разговор, когда на тебя смотрят эти тёмные глаза? Для этого нужна большая сила воли, что бы оторваться от них. — И пока длилась наша небольшая летучка, мы придумывали флаг для нового государства.       Новороссия с заднего кармашка своих штанишек вынул две бумаги. Пусть, конечно, они были не в самом лучшем виде, но это лучше, чем ничего. — Смотри. — И раскрыл эти два листка бумаги.       И вот оно, прошибленное восприятие всего.       Россия только увидел в крохотных, бледных ручках два раскрытых листочка, а сердце уже бешено заколотилось. Что было в последнее время не редкость. — Хочешь посмотреть? — снова послышался детский голосок чиби-Новороссии. — Да, конечно… — заторможено отвечает Иван, увидев, что малыш протягивает ему в руки изрисованные листы. — Если ты разрешишь.       Взяв два рисунка в руки, Россия впал в собственную ностальгию. Карандашами на бумаге красовался трёхцветных флаг: Чёрно-жёлто-белый. Да, это тот самый флаг Российской империи. Простой такой, без излишеств. В одно время и шикарно и просто.       В ушах резко зазвенело.       А Россия-то помнит. Помнит как рушилась империя под натиском коммунистов, которые до тла сжигали то, что было связано с великой империей. Всё, что было в дорогих тканях и шелках, и дорогих до неприличия металлов и камней, всего этого уже нет, разграблено, потеряно. Уже как сто лет нет.       Всё обрушилось в его глазах в одно мгновение.       Но когда всё было испорчено до нельзя, Иван снова приобрёл семью. И эту семью тоже с успехом развалили. Как соломинку переломили с хрустом.       Да. Просто взяли, развалили.       Да и бог с ней.       Россия сильный, — думали они, уходя с дома, вытаскивая свои чемоданы за порог дома Ивана. — Он и сам справится, — думали они, уходя один за другим, вдыхая как можно больше воздуха свободы, которая в конце-концов, сделала их рабами своей мечты о будущем без «красной эпохи». Несчастные. Ну и пусть идут, — подумал Россия не отрывая взгляда от детского рисунка. — Ну как? — переспросил Новороссия, прервав воспоминания старшего брата.       На что тот, буквально вздрогнул на месте. — А? Прекрасный рисунок, Новороссия. Просто прекрасный. — Это первый вариант моего флага. А смотри, есть и второй. Как тебе такой?       Взгляд России переместился на второй рисунок.       И опять же, воспоминания взяли верх. В очередной раз. На листе бумаги был сплошной красный фон. На фоне том, две белые полосы, которые идут поперёк друг другу. А на белых полосах, так же поперечно шли две синие полосы, которые были чуть меньше белых.       Ну да, и как всегда, Ивану было трудно сдержать эмоции. И вместо того, чтобы впасть в депрессию, просто улыбнулся. Ведь его улыбка не всегда значит, что ему весело…       Ведь с ним такого не происходило ранее, до того времени, пока в его жизни не появился Новороссия.       Не было тех самых иллюзорных обманчиво-зефирных мыслей. Ничего ведь этого не было. И раньше, он переживал куда больше за то, что так давно развалился Советский союз.       И теперь, то переживание двадцатилетней давности испарилось. Будто его никогда и не было. Страшно подумать, что Иван может ещё забыть за то время, пока ведёт опеку над малышом. — Этот флаг тоже красив, -признался Россия, наконец оторвав взгляд от детских рисунков. — Братик, что случилось? Я обидел тебя своими рисунками? Ты какой-то грустный стал… Не грусти. — Ну что ты? У меня нет времени, чтобы грустить. И ты меня совершенно не обидел, честно. — Я рад, но, мне кажется, что ты наверное вспомнил что-то не очень хорошее. Это как-то связано с этими флагами, да? — Нет-нет, — начал отрицать Иван. — Как ты мог такое подумать? Просто… Просто я вспомнил, что ещё тебя не кормил за весь день. Нужно наверстать упущенное.       Решительно поднявшись с места, уже было направился в кухню. — Постой… Это очень странно, что ты меня пытаешься всё время накормить, но спасибо тебе за заботу. Я хотел бы кое-что спросить у тебя. Не сочти меня за зануду.       Присев обратно на диван, Россия снова начал вникать в предстоящий разговор. — Всё что угодно спрашивай. — Ну так вот… — сложив ручки вместе, у маленького Новороссии, расширились зрачки. А зрачки у него и так были широкие, а стали ещё больше, что могло на первый взгляд и напугать. — Знаешь, — продолжил он, буквально сверля старшего брата взглядом, — у меня с недавних времён появилось такое странное ощущение, будто я уже когда-то существовал. Да, знаю, ты наверное посчитаешь, что у меня разыгралась фантазия. Но я этого не придумывал. И вчера и сегодня, у меня в голове, будто молнией проскальзывали фрагменты словно моей прошлой жизни. Такой странной и дикой.       Судорожно кашлянув, Иван продолжал молча слушать рассказ Володи. — А сегодня утром, когда я завтракал за кухонным столом, то я почувствовал странную, пульсирующую боль в висках. А мне показалось это странным, потому что после этого ко мне в голову начали проявляться картинки какого-то набега, табуны коней, и поле, пшеничное такое, бесконечное. Я и сам чувствовал, как стою босым на земле. Чувствовал, как ходил по ней. А что я делал на ней — загадка. И всё это так происходило быстротечно. Как будто воспоминания торопились и не хотели со мной оставаться. Я поделился своими воспоминаниями с Запорожьем, а он странно себя повёл. Занервничал, и поспешил со мной попрощаться. Но его тоже можно понять, у него тоже есть свои дела.       Внимательно выслушав, Россия выдавил из себя, будто отходил от шока: — Так, ты что-то хотел спросить?.. — Да, — и в очередной раз поднял на него глаза, — скажи, как ты считаешь, может это просто сон, который я не могу забыть? — Ну… — и тут же в памяти врезалось воспоминание из прошлого. Перед глазами Ивана предстал образ парня. Безумно красивого. Чернобровый, высокий брюнет, с вьющимися волосами, медленно поднимал свои глаза на Россию. Этот парень был типичный казак в широких шароварах подпоясанными красной, длинной шёлковой лентой, которая заменяла пояс. И эта свободная, белая рубаха с национальным орнаментом…       Тянув руку навстречу Ивану, он как бы просил помощи. Но что эта была за помощь, о которой просил тот незнакомец, Россия уже не мог вспоминать… Не мог, или просто не желал. Ведь у каждого есть закоулки тёмного прошлого, которое вряд ли кто-то захочет вспоминать. — Россия? — послышалось рядом. — Да? — Ты о чём-то задумался? — Я просто думал что тебе ответить. Вообще я думаю, что это может быть сон. В самом деле, — заметно занервничал Иван, так же нервно улыбаясь, потом задумал сменить тему, — ну какой набег? Ты же со мной, и теперь тебе не должно быть страшно. Так ведь? — Это да… — маленький брюнет часто захлопал ресницами. — А ещё ты не сказал какой флаг мне подойдёт. — Если ты желаешь услышать моё мнение, то наверное тебе подойдёт тот красный флаг с полосами. — И он тебе тоже понравился? — мальчик доверчиво улыбнулся. — Вот что значит вкусы сходятся! Правда мне ещё нравится и тот трёхцветный флаг. Он мне кажется таким величавым, будто синоним к слову «великий». — Эмм… Великий? — Ну, а что? Вполне годный для того, чтобы быть флагом страны или империи.       И эти слова зацепили Ивана. Нет не даже самого его, а его душу. Ту самую субстанцию, о которую годами, веками вытирали ноги другие страны.       Нервно сглотнув, Россия всё же решился встать с места. — Конечно же годный, как же может быть иначе? — Но мне кажется, этот флаг уже принадлежит какой-то стране. Ну ладно, — смиренно вздохнув, малыш решил что второй вариант будет самый подходящий.       И не теряя ни минуты больше, Володя поспешил в свою комнату. У него назрела важная мысль. Забежав в свою комнату, даже не закрыв за собой двери, чиби-Новороссия принялся что-то искать на запылившихся полках. А что искал — было известно лишь ему одному.       Вскоре, вытащив небольшую коробочку с нижней полки, малыш пришёл в изумление. Это то что он искал. Коробка с нитками и иглами.       В этот поздний вечер, Новороссия почти не выходил из своей комнаты. Он сидел в центре комнаты и старательно делал нашивку в форме того самого красного флага с белыми полосами. Очень маленькую копию.       И не смотря на то, что Володя никак не имел отношения к рукоделию, ему за короткое время удалось сделать ту самую нашивку на плечо его военной формы. И ближе к часу ночи — собственноручная вещица была завершена. Самому маленькому Новороссии казалось, будто делал этот флажок целую вечность, и когда закончил дело, не долго полюбовался своей работой и только потом улёгся спать, не снимая своей белой, длинной рубашки. Положив ручки под щёку, малыш крепко уснул, пропадая в своих сновидениях.