Hetalia: Russian world

______________________________________________________________________       … А потом Артур представил, как будет идти от метро этой страны, на другой конец города. Вот он шарит в кармане в поисках ключей, а за дверью дома — уютная тишина, и промокшая одежда липнет к спине. Вот он лежит один в кровати, потолок кружится, матрас провисает под его весом, он чувствует тошноту и сожаление. Что плохого в том, чтобы остаться здесь и ради разнообразия ощутить тепло и семейный уют? Хочет ли он стать ещё одним членом этой семьи, в которой говорят исключительно на русском языке? Впрочем, Россия тоже неплохо понимал английскую речь. Да и сам Англия считает русский язык почти родным, несмотря на то, что слова этой речи ему удаются с трудом. Дождь забарабанил по окнам чуть сильнее. _____________________________________________________________________       Первые числа мая. — Так… — Англия заглядывает в холодильник, но там шаром покати. На полках практически ничего нет кроме почти пустой пачки молока, и плитки шоколада. — Совсем Иван не следит… Я схожу за продуктами. — И, накинув курточку, британец уходит из дома, наспех обувшись.       Проходит совершенно немного времени, и после ухода Англии в дом снова заявляется Россия. Неизвестно, где он был, что с ним происходило, но по сравнению с не давним возвращением, он стал более добрее. Вероятно, некоторое время он просто пробыл в Сирии… Просто в это верится охотнее. Даже не заходя на кухню, Россия понял, что дома тихо как в танке, то бишь, можно сказать, что никого нет.       Настала такая немного пугающая атмосфера… Правда на чердаке было слышно, как работал телевизор, только звук был глухой. Ещё бы, за дверью не всё расслышишь. Просидев на диване не больше десяти минут, Брагинский встаёт с места и идёт на поиски Англии. В итоге, оказывается, англичанина нет нигде. Решившись заглянуть в комнату, где по обыкновению должен ночевать Артур, Иван пришёл немного в шок. В комнате был такой бардак, что яблоку негде было упасть. Собсна, привычки взяли своё, и настало время уборки.       Да-да.       Прибрав чуть меньше половины комнаты, Россия замечает на тумбочке тонну пыли. Протёр поверхность деревянной мебели тряпочкой, затем задумал прибраться и на полках той самой тумбочки. Уж больно она выглядела заброшенной, не смотря на то, что в ней не так давно было набросано всякого хлама.       Его внимание привлекла одна вещица. Книжонка, больше похожая на личный дневник, ну как оказалось, это он и был…       Любопытство взяло своё, и сколько бы Иван не колебался над выбором открывать ли тетрадь или нет, пришёл лишь к одному выводу: «Ну, пока Англия не видит… » — Так, что тут у нас… — Брагинский только повертел дневник в руках, осмотрел его со всех сторон, открыл его, и тут понеслось…       Зря, конечно, Россия его открыл, но тут уже невозможно было остановиться, так как взгляд сразу заскользил по строкам, а шрифт и писание текста привлекало с самых первых фраз.       Большая тетрадь, больше похожая на полноценную книгу с драконом на обложке и кожаным переплётом была заложена картонкой примерно на середине. Красивым почерком на страницах было написано: "Здравствуй, дневник. Сегодня наступил долгожданный май, время ближе к обеду, русский только что убежал куда-то. Я сейчас сижу на диване и слушаю музыку. Россия ушёл куда-то снова. Честно, я переживаю. Хотел поговорить с ним о… том случае, но у него было очень плохое настроение. Возможно, я набедокурил по пьяни и ещё что-то ему наговорил, и не знаю, как начать теперь разговор… В общем, мы знатно посрались, и я это осознаю. Да, я прекрасно помню, что было причиной моего желания выпить, но… I sit here and I think about how much I love you. Your eyes. Your hair. Your voice. Your smile. Your body. Your mind. Your soul. Your laugh. Your heart. All the things you say. All of this on you.Everything. Everything about you perfectly. From the very tips Of your toes to the very top of your head. (Внимание, Англию понесло не по-детски. Перевод примерно такой: «Я сижу здесь и думаю о том, как сильно люблю тебя. Твои глаза. Твои волосы. Твой голос. Твою улыбку. Твое тело. Твой ум. Твою душу. Твой смех. Твое сердце. Все, что ты говоришь. Тебе всё идёт. Всё… Всё в тебе прекрасно. От самых кончиков пальцев ног до самой верхушки головы. »)       Не знаю я, как он ко мне относится, но кажется, я совсем с ума сошёл, раз думаю об этом. Возможно, он меня просто откровенно ненавидит, но старается вести себя сдержанно. И я знаю, что где-то в середине этого холодного и безжизненного фасада есть настоящая человеческая душа. Она есть я её видел уже не однажды, но… Слишком много этого «но»! За это время я его должен был изучить от, а до я, должен знать этого русского как хорошо прочитанную книгу, но… Артур, соберись, чёрт возьми, это же Россия! Сколько не твержу себе, что он мой политический враг и старый хитрый Рашка, не могу перестать думать о нём, как об объекте своего обожания. Да мне даже писать об этом стыдно, Господи! А что будет дальше?.. (Первый абзац заканчивается, рядом зелёной блестящей ручкой нарисован маленький подсолнушек, затем дальше продолжается запись.) Ладно, я не буду досаждать ему своими чувствами, я же не Америка… Хотя, шанс упускать не собираюсь. Мой. Всё равно когда-нибудь будет… Или нет. I wonder why, why am I such a fool?! Сегодня я почти не поговорил с ним. Да что там, я его сегодня даже не видел. Ни записки, ни звонка, ни смс-ки от него… Жуть, Британская империя, а в кого я в итоге превратился? (Абзац снова кончается, и снова продолжается.) Эх… Как я жалок. Просто кошмар. Просто полнейший кошмар. I still bad with the Russian language. I listen to some music in Russian, I really like the «Spleen» and «Mill». As expected from my beloved Russia, his music is spiritual. I was looking for translation into English. (Перевод: «У меня всё ещё плохо с русским языком. Я слушаю некоторые песни на русском. Мне нравится «Сплин» и «Мельница». Как и ожидалось от моего любимого России, его музыка очень душевная. Я искал переводы на английский».) Ладно, не буду усложнять себе положение и строчить мемуары. Могу ли я признать уже наконец, что бабочки в животе не признаки страха? Да, пожалуй. И странная вещь происходит, каждый раз, когда я вглядываюсь в лицо моего любим… То есть России, то я всё чаще начинаю понимать, что, на самом-то деле, нормальное у него лицо, а не такое глупое детское, как я думал раньше… Внимание, я-идиот, раздолбай и имбецил, конченный дегенерат и сволочь, я люблю Россию. Убейте меня! Я не могу, не могу, не могу забыть его, прочь из моей головы!.. Everytime Iʼm with you I jist want to pick you up and kiss you. (Примерный перевод: Каждый раз, когда ты рядом, я хочу взять и поцеловать тебя.) Господи, дорогой дневник, я идиот, но я не могу иначе, во мне будто проснулось что-то, что я не могу описать словами. Я не знаю, что это, но в меня будто что-то вселилось. И это что-то заставляет всё больше думать о России. Кажется, весна начала своё действие, только подозрительно поздно… Чем чаще его вижу, тем больше растёт желание лечь под него… (Записи дневника обрываются на этой странице. Вместо закладки вложена карточка с какими-то номерами и заметка » Не забыть об идиоте Америке и про идиота Германию.») Естественно, Россия прекрасно понимает английский, а иначе как бы он мог общаться с Англией и Америкой не зная их речи? Однако, некоторые слова он всё же пропускал, так как всё-таки знает английский язык не в совершенстве. Что думал Иван — можно было прочитать в его глазах, в которых было скорее всего не понимание, и жутко расширенные зрачки. Была такая мысль у России, что Англия всё это насочинял в порыве гнева или же когда был пьян, но… Чёрт побери, красивый почерк не мог стать свидетельством того, что это было всё написано неустоявшейся рукой подвыпившего автора. Нет. Скорее всего, это было начеркано от чистого сердца. Ведь сначала, почерк был красивый и аккуратный, а потом, Англия будто куда-то спешил, допуская в тексте ошибки. …И эти бескорыстные признания не могут сочиняться под влиянием алкоголя, остаётся одно — сильная привязанность англичанина к русскому… Или же любовь, во что верится более чем просто охотно, и это пугает. Россия даже дёрнулся, только подумав о последней мысли. Он даже чуть ли не выпустил дневник из рук, а потом словил себя на мысли, что держит в руках чужую вещь. (Наконец дошло) Он не мог позволить себе подобного… Читать чужие дневники это уже смотрелось даже не красиво. Но сразу вспомнив о том, что было сказано в строках, вспоминая отрывки из признаний на чуть пожелтевших листах, Иван всё-таки удержал дневник Артура в руках, затем, вздохнув, прижал книжку по ближе к груди, мечтательно прикрыв глаза. — Эх ты, Артур… — Россия еле сдерживался, чтобы не показаться плаксой. В эту минуту, в замочной скважине входной двери дома щёлкнул ключ. — Я дома! — Голос Артура был жизнерадостный и весёлый. — Есть кто, или ушли все? -в прихожей зашумели пакеты. — Я не должен быть здесь, — только услышав знакомый голос, Россия подскочил с пола, быстро положил дневник на место, и пулей вылетел из комнаты Англии, естественно тихо закрыв за собой дверь. Выйдя в залу, Иван даже не знал, улыбаться ли только что пришедшему Англии, или нет, но так и быть, натянул фальшивую улыбку на лицо, дабы показать свой жизнерадостный настрой. — О, здравствуй, Россия, — поставив пакеты на стол, сняв куртку и оставив обувь в прихожей, Англия подходит к русскому, явно немного волнуясь. И ведь действительно было из-за чего. — И тебе не хворать. Где был? — с хрипотцой в голосе спросил Иван. — Да я за продуктами зашёл, а то холодильник пуст почти… Всё в порядке? — взволнованно смотрит в глаза Ивану, пытаясь там найти ответ. — Всё просто прекрасно, — эмоции нахлынули как волной. Усталость снялась мгновенно, когда Россия без лишних слов обнял Англию. Ни с того ни с сего… Крепче прижав к себе Артура, Иван почувствовал, как по его коже пробежало сотни мурашек. Артур вздрогнул. Он в кольце рук России не смог не сдвинуться, не повернуться.       Просто так, без причины, подойти и обнять? Нет, тут точно замешана магия, так или иначе.       В животе Англии закружились в бешенном танце бабочки, а сердце забилось быстро-быстро. Так, как оно раньше не билось никогда. — Ты чего? — удивлённо хлопая глазками Артур не двигается, не показывая своей радости, но скрывать очевидное выходит плохо. Настолько плохо, что глаза засияли, улыбка приподнималась сама собой, щёчки порозовели, ладошки стали влажные, а ноги подкашивались сами по себе. А что случилось? Да чёрт его знает. Весна действует на всех по-разному… — Да так, ничего. Просто захотелось обнять. Ты же можешь предоставить мне такие услуги, не так ли? -слегка холодным тоном проговорил Россия. — Ну, раз захотелось, то обнимай, -буквально промурлыкал Англия, в ответ приобняв русского. Крепкие объятия — как и всегда, и Кёркленд всё понял без слов. — Ты такой тёплый… И милый, как хомячок, — продолжил Иван. С недавних пор, Иван начал звать Артура хомячком. Когда Кёркленд потребовал объяснений, Брагинский ответил, что ему просто хочется затискать его как хомячка. — Прекрати меня в краску вгонять… — Британец мгновенно краснеет, но не вырывается. Даже не пытается отстраниться от него. Он не понимает, что нашло на русского, но безумно рад. Внезапно, Россия сам отпускает Англию из объятий, а затем, как бы невзначай кашляет в кулак и отводит взгляд в сторону. Вероятно, сделал это потому что знал, что кто-то мог войти в дом и заметить картину которая была секунду-две назад. — Так… Ты говоришь, был в магазине? — озадаченно спрашивает Брагинский. — Эм… Ну да. — Артур говорит тихо, но чересчур ласково, довольный. Он бы ещё долго позволял русскому обнимать себя. — Надо бы сумки разобрать… Встав скромно у стола, Россия начал раскаиваться: — Прости меня, пожалуйста, я тогда тебя не хотел обидеть… — О чём ты? — Англия прекрасно знает, о чём речь. Отводит взгляд куда-то в сторону и начинает в волнении теребить воротник на рубашке, задевая галстук пальцами. — Ну… Я тебя тогда обозвал… Не очень хорошим словом. Ты прости, тогда я пришёл от Сирии, и наговорил немного лишнего, — однако, взгляд серо-фиолетовых глаз стал озадаченным. — Неужели для тебя это не обидно? — А… Я забыл уже, не извиняйся, — выдыхает. Поражённый, Англия на мгновение застыл, но даже сейчас он пытается казаться сильнее, чем есть. Счастливо улыбается и снова приобнимает Англию со спины. — Я тебя люблю… — прозвучало с губ русского так ласково и неожиданно. В тишине шёпот Брагинского кажется слишком громким. — В каком смысле? Что с тобой?.. — естественно, Англия краснеет и Иван чувствует, что сердце у Артура бьётся ужасно быстро. — Во всех смыслах, -коворит на полном серьёзе, хотя кое-где понимает, что сморозил глупость. — Т-т-то есть?! — Артур не может пошевелиться. Вспомнив отрывки из дневника, Россия начинает перечислять это, вдыхая запах волос Англии: — Твои глаза. Твои волосы. Твой голос. Твою улыбку. Твое тело. Твой ум. Твою душу. Твой смех. Твое сердце… Я это люблю. Я люблю тебя, и мне больше нечего добавить. Замерев и не в силах пошевелиться, британец лишь взял русского за руку и с силой сжал её. Он не мог поверить. Он думал, что будет молчать и не станет выдавать России свои чувства, он думал, что молчать придётся всю жизнь. Прервав молчание спрашивает дрожащим голосом: — П-правда-правда?.. — кажется, сейчас Кёркленд заплачет неизвестно от чего. Улыбаться сейчас вообще тяжело, когда не знаешь, как твоя гримаса может выглядеть со стороны. — Конечно правда. Конечно я уверен. — Я тебя тоже люблю… Я тебя безумно, безумно люблю… — Англия неожиданно поворачивается к России лицом и, конечно, встав на цыпочки, целует того в губы. Он трясётся до сих пор, и глаза намокли от желания выплакать свои чувства. Проблеск света в его глазах привлек Россию. России не оставалось ничего, как просто прижать Англию к себе. И русского даже не волновало, что сейчас мог кто-то зайти… Да чёрт с ними со всеми. Да если даже опять-таки внезапно нагрянет Америка со своими недовольствами, то он не сыграет никакой роли здесь. Его тут никто и не заметит. И нет до него никакого дела. Будь он не ладен… Разорвав поцелуй и выдохнув, Артур опускается на ноги, крепко прижавшись к Ивану, и обдавая горячим дыханием его шею. И не выдержав, даёт волю эмоциям, почему-то начав тихонько плакать, повторяя лишь: «Люблю… Люблю… Пожалуйста, никогда больше не бросай меня…» — Не бойся, не брошу. Как я могу бросить того, кого люблю? Утирая слёзы свободной рукой, Артур улыбается. — Ты представить себе не можешь, как я счастлив сейчас… — коротко захихикал он тогда, втайне обрадовавшись тому, как уютно и расслабленно чувствует себя в обществе Ивана. В обществе друг друга. И это казалось волшебством, не зримым, а всё же… — Почему же не могу? Очень даже могу. — Гладит Англию по голове, словно успокаивает. — Если можешь, то представь, как счастливы птицы приходящей весне, как улыбаются первые цветы яркому солнцу… — Мне и представляю этого не нужно, всё это я уже видел и чувствовал. Буду с тобой в радости. — Россия… Иван… — Англию стала бить дрожь, но не от холода. Он снова берёт русского за руку и сжимает от переизбытка тёплых чувств. — Я хочу всегда быть рядом, всегда-всегда, несмотря ни на что… Я не могу без тебя… И мне плевать, что скажут другие. Плевать, что скажет мне моя власть. Они ничего о нас с тобой не знают, ничего смыслят. Глупые люди… Будь ко мне ближе… — Ближе чем сейчас — уже не получится. — Невинно и озадаченно уточнил Россия. — Мы и спим вместе. Неужели этого мало? — говорит любя, и тут уже нет доли сарказма в его словах. — Много России не бывает, — повеселев, слегка рассмеялся. — А теперь я могу не боясь обнимать тебя во сне. И не только во сне… — Артур поджал губы, смерив Брагинского долгим взглядом. — Обнимай когда хочешь, и целуй меня, как только вздумается, - великодушно протянул Иван. — Даже так? — промурлыкав, Англия целует русского в шею.       На ответ такому действию Англии, Россия лишь соизволил снять наконец (!) шарф, чтобы тому было удобнее. — Можно, значит… — победно улыбнувшись, Артур снова целует Ивана, гуляя по его шее языком, затрагивает кадык и спустившись почти до ключиц, лишь плотнее прижимается к Ивану всем своим телом. Он краснеет, понимая, к чему могут привести эти действия. — Можно. — Сказал так, будто бы разрешил забрать пирожок с полки. — А может, на диван пойдём?.. — Кёркленд краснеет и вновь как-то кокетливо улыбаясь, вновь проводит языком по кадыку России, оставляя влажную дорожку до ямочки у ключиц.       Россия резко выдыхает и смеётся, но не громко, и так же быстро умолкает, затем добавляет: — Ты так сильно хочешь на диван? — спросил шёпотом, боясь произнести что-либо громко. — Отрицать не стану. — Тогда пойдём. — Россия взял Англию за запястье руки повёл в залу. Только дойдя до комнаты, Англия ложится на диван, раскрасневшись.-Обними меня…-молил британец, отводя взгляд. На русского что-то нашло, и он без лишних слов снял с себя пиджак и откинул куда-то в сторону. Кажется, те самые печеньки с приворотным зельем всё же подействовали… Первым делом, что Россия начал делать, так это прокладывать дорожку поцелуев от щеки и до шеи Англии, будто бы ненароком заставляя Артура извиваться под своей тяжесть. Случайно (хотя случайностью подобное назвать сложно) Россия не сильно сжал в кулак волосы Англии. — Ах… — не ожидая, что всё произойдёт так быстро, Кёркленд лишь краснеет сильнее, извиваясь и охая от горячего дыхания и поцелуев. Чуть погодя, дрожащими от возбуждения и трепета пальцами расстёгивает пуговицы на своей рубашке. И все эти движения получаются не ловкими. Жадно дыша, Иван тоже пытается снять с себя рубашку, но так как она на половину была расстёгнута, принялся расстёгивать ремень на своих брюках. Будто нарочито медленно, Англия снимает с себя рубашку и скидывает её на пол, следом за ней летит красный галстук, и Артур в какой раз отводит глаза, пытаясь отдышаться, а грудь слегка вздымается в такт его дыханию. Заметив весьма застенчивый взгляд Англии, Россия заметно стал от этого возбуждаться. Преграда под названием «ремень» была устранена. Скинув штаны на пол, русский как бы случайно приподнимает брови, чтобы посмотреть в зелёные глаза. Уловив этот едва осязаемый страх Англии, Россия приподымаясь на руках, замечает как здорово, оказывается, здоровенная тень закрывает полностью собой Артура. Взгляд зелёных глаз забегал по лицу русского и остановился на губах, на которых была ощутимая улыбка… — Россия, пожалуйста… — застенчиво смотрит в глаза Брагинскому и тянет к нему ручки. — Что-что? Говори громче, тебя совсем не слышно. — Говорит это как можно тише, при этом приблизившись максимально близко, чтобы ещё раз подарить Артуру поцелуй. — Мне страшно… — заметно дрожа, Англия скидывает с себя остатки одежды и остается абсолютно голый, и кажется, безумно милым и беззащитным. Легонько притягивая к себе русского, тихо шепчет, лишь краснея и ёрзая на диване. — Пожалуйста, будь осторожен со мной. — Доверься мне. — Прошептал это где-то в районе покрасневших ушей Англии. И уже хотя снять с себя нижнее бельё, неожиданно раздаётся звонок в двери.-Кого там не лёгкая принесла? — прорычав это сквозь зубы, Россия быстро хватает брюки с пола и так же спешно их надевает. Англия быстро накинул на себя свою рубашку, натягивает на ноги брюки, потом собирает вещи и прячет их под подушку, жутко краснея. Россия спотыкается обо что-то, не застёгивает свою рубашку, ругается не очень-то красивыми словами, и резко открывает дверь. — Добрый день, синьор… Россия. — Увидев русского полу-голым итальянец стал чуть менее улыбчивым. Заподозрил видать, хотя, это же Италия. Ему даже если сказать в открытую, он пропустит всё мимо ушей. — А я Вам пиццу принёс! — О, за это спасибо. Италия, а ты только за пиццей пришёл? — переспросил Иван, не уверенно стараясь улыбаться, хотя улыбка предательски дрожала. — Я хотел поднять вам настроение! — С этими словами беспардонный Венециано заходит в залу, так и не разувшись, и видит Англию. — Оо-ой… — Эм… Италия не обращай внимание на то что мы вот так выглядим. Просто была идея постирать вещи.-И Россия подмигивает Англии, давая понять всё без слов. — Угу… — Британец немного покраснев, встаёт, и берёт якобы вещи для стирки, скрываясь с ними в ванной. — А, ну тогда понятно! — Кивнул Варгас. — Я ещё бутылку вина принёс, давайте вместе выпьем! — Я бы конечно составил тебе компанию, но… — Иван снова слышит настойчивый звонок в двери. — Италия, ты кого-нибудь с собой приглашал? — Нет, — Итальянец тоже удивился. — Но если ещё кто-то явится, то вместе будет веселей! — Англия в это время вышел из ванной уже в нормальном виде.       Россия подходит к двери, открывает её, ну и конечно слышит: — Witaj! — О, Польша? — Россия от неловкости почесал затылок. — А ты какими тут судьбами? — О, я пришёл, что бы отметить твой тотальный типа союз, ага. — Лукашевич как всегда, в своём неизменном прикиде. — Я пройду, да? — Добрый день… Наверное. — Англия пытается привести в порядок волосы на голове. — О, синьор! Можно устроить праздник! — озорно выкрикнул Италия сидя на диванчике. — На. — Польша всучил в руки России пакет красных яблок. — Эт тебе. Кушай. — И сам прошёл на порог дома.       Россия принял гостинец гостя, но в непонимании начал часто моргать. Яблоки?Слишком «шикарный» подарок со стороны Польши. — Так как на счёт праздника в честь вашего союза? Я могу достать ещё чего покрепче! — Италия весёлый такой, словно уже подвыпивший. — Россия… — Англия в смятении смотрит на русского, ожидая его действий. — Было бы конечно не плохо. А вы уверены, что больше никто не явится? — Россия немного озадачен тем, что в доме постепенно начинает собираться толпа.       Только собираясь отойти к дивану, Россия снова услышал шаги за порогом. — Кто на этот раз? — на этот раз, Иван всё же накинул на себя ветровку, которая весела на крючке рядом с зеркалом. Открывая дверь снова, почти не удивился.       На пороге стояла прибалтийская троица. — Добрый день… — Англия опять в шоке, завидев очередных гостей на пороге. — Ура! Как много народу! — Венециано обрадовался, а потом призадумался. — А у меня бутылка всего одна… — Зато у нас предостаточно! — Расталкивая прибалтов, в дом проходит Франция с ящиком вина.       Феликс шёпотом обращается к Венециано: — Псст, Италия, пора типа делать праздничный ужин. — Тогда скорее на кухню! Будешь помогать! Братик Франция, пошли с нами!       При виде Франциска, Артур тихонько опускается на кресло у дивана, и закрывает лицо руками, говоря сквозь ладони: — Добрый день… — Mon ami, прошу прощения! — Бонфуа ставит ящик с вином на пол. — Я должен присутствовать при приготовлении изысканных кордон-блю. Это будет великолепно! Кстати, — Франция подошёл к Англии, - мадемуазель, позвольте поцеловать вашу ручку. — Сгинь, чёрт бы тебя побрал, лягушатник! — Кёркленд гневно уставился на Бонфуа убрав ладони со своего лица, а Варгас утопал на кухню, ибо знал, что с готовкой нельзя медлить. — Ладно-ладно. Так и быть. Не стану над тобой издеваться. — Франциск подмигнул англичанину и ушёл на кухню.       Тут же подсуетился Польша. — А я пожалуй, встречу моего любименького… — Феликс поправил края юбки, подошёл к прошедшим прибалтам и начал убалтывать о чём-то Литву, всячески вешаясь на него как на грушу.       Россия же, пытаясь незаметно пройти мимо толпы в прихожей, проходит в залу, затем обращается к Англии: — Англия, выйдем на минутку?