Проклятие

Сквозь жалюзи просторную палату частной клиники освещают лучи яркого дневного солнца, в пропитанном запахом лекарств воздухе витают крошечные пылинки. Шигео, почти не мигая, наблюдает за ними, периодически цепляясь взглядом за других обитателей палаты. На угловой кушетке, вытянув долговязые ноги и сладко посапывая, крепко-накрепко спит молодой мужчина, кто-то заботливо накинул на него клетчатый плед. Рыжеволосый пострадавший, причмокивая, за обе щеки уплетает любимое свиное карри, в небольшой клетке на прикроватной тумбочке шумно копошится пухлый хомяк. Теру с ногами забрался на соседнюю кровать, внимая устроившемуся на подоконнике Рицу, зачитывающему вслух отрывки из увесистой книги: — О смерти все уже сказано, и приличия требуют сохранять здесь патетический тон. Но что удивительно: все живут так, словно «ничего не знают». Дело в том, что у нас нет опыта смерти. Истинным, в полном смысле слова, является лишь то, что пережито, осознано. У нас есть опыт смерти других, но это всего лишь суррогат, он поверхностен и не слишком нас убеждает. Меланхолические условности неубедительны. Ужасает математика происходящего. Время страшит нас своей доказательностью, неумолимостью своих расчетов. На все прекрасные рассуждения о душе мы получали от него убедительные доказательства противоположного… — Рицу, — с набитым ртом перебивает друга Шо. — Что за дичь ты нам втираешь? Нихрена же неясно… — Альберт Камю, — самодовольно улыбаясь, объясняет Теруки. — Это чтение не для средних умов. — О, брат понимает такие сложные вещи. Рицу в ответ на похвалу лишь хмыкает: — Ханадзава явно переоценивает этого француза. Я ведь нашел ее в машине у Рейгена-сана… — Я все слышу, — ворчит с кушетки Аратака, привставая, разминая шею и потягиваясь. — Вы уже выспались, наставник? — Моб сверлит мужчину черными, как уголь, глазами. Рейген расслабленно закидывает пиджак на плечо, подходя вплотную к кровати Шо и ласково взъерошивая жесткие мальчишечьи волосы: — Ну что, орел, твой отец, наверное, меня уже заказал? — Бате сейчас явно не до этого, — отмахивается Судзуки. — Через полчаса здесь будут мои люди и я стану как новенький. — Рейген-сан, произошедшее не ваша вина, — отмечает Теруки, но экстрасенс уже направляется к выходу. — Вы хорошо поработали, мелюзга. Отдыхайте. Моб, не хочешь рамена? Когда за учителем и учеником захлопывается дверь, Рицу сердито фыркает, захлопывая книгу, а Шо с Ханадзавой заливаются звонким смехом. Этого человека ничто не изменит.

***

Заметив Нину раньше Рейгена, Моб тактично притормаживает, подбородком указывая на нее беспрерывно болтающему учителю. Девушка топчется у закрытых дверей офиса, вырисовывая невидимые узоры носком ботинка. Мужчина рефлекторно поправляет воротник рубашки, прося Шигео обождать, и подходит ближе, вальяжно сунув руки в карманы. Они разговаривают минут пять: Аратака эмоционально жестикулирует, а Нина постоянно перебивает, уточняя детали. В конце концов, девушка всхлипывает, заливается слезами и, поднявшись на цыпочках, порывисто целует мужчину в щеку. А потом вдруг подбегает к Мобу и, крепко обняв, шепчет: — Он мне все рассказал. Ты такой умница. Спасибо. Спасибо. Спасибо. Передай это ему. У машины девушка неловко кланяется им обоим и уезжает, мигнув на прощание фарами. Момент, и о ней напоминает лишь шлейф сладких духов в воздухе. — Ох уж эти женщины. Всегда на эмоциях, — Рейген подходит ближе, задумчиво провожая автомобиль взглядом. — Наставник, вы с Ниной-сан теперь встречаетесь? — С чего ты взял? — Ну, эм… — мальчик запинается, отводя взгляд в сторону. — Секс не означает любовь, Моб. Подрастешь немного - поймешь, — мужчина небрежно треплет подростка по волосам. — До сих пор не могу поверить, что эсперскую силу можно использовать для такого злодейства, — грустно вспоминает Кагеяма. — Ну, не забывай, из-за чего все это произошло. — Подлость одного человека может обернуться горем для стольких других… — мальчик понуро опускает голову. — Такова жизнь, Моб, не грусти, — Аратака, оставив, наконец, волосы ученика в покое, ободряюще хлопает его по плечу. — Главное запомни — не обижай женщин. Это не по-мужски и вообще ничем хорошим не кончается. В небе мелькает зеленый огонек. — А вот и Экубо, — кивает фамильяру экстрасенс. — Ну что там? — Все чисто, никаких следов. Шигео недурно постарался. О, ты все же принял гонорар? Рейген только сейчас замечает в руках Кагеямы пухлый конверт. — О, а я уже, признаться, почти забыл. Теряю хватку, — он деловито пересчитывает купюры. — Да тут в два раза больше, чем договаривались! — Неплохо, — ухмыляется дух. — Может, наконец, выплатишь Шигео премиальные? Мужчину будто осеняет. Он широко улыбается, глядя на недоуменные взгляды товарищей, и предлагает: — Есть идея получше. Как давно вы оба были на море?