Холод.

      Сейчас стало не важно совсем ничего. Неважно кто ты, где ты и просто причина слёз. В последнее время, стало ...холодно. Мороз преследует словно киллер, шагая за своей добычей. Попав в сети уже сложно выпутаться. И даже не стоит пытаться, станет только хуже. Ему холодно. Очень холодно. Спокойные глаза больше не выражают ничего, кроме безразличия ко всему. Речи так же спокойны и стальные. Словно слух пронзает железо, а глаза многих пугаю. Пронзительный, но в тоже время спокойный взгляд. Вроде бы не выражает ничего, но такого не бывает, если присмотреться, то можно увидеть проблески грусти, отчаяния, безысходности. Вокруг вечная зима. Парень снова сидит в том же кабинети, в компании того же человека. Вокруг снова эти белые, серые стены. Эти цвета угнетают, они невыносимо давят на взор. Приевшиеся оттенки холода. —Джон, как себя чувствуешь?—задал вопрос тот самый человек. Можно сказать много, но не все поймут: —Нормально. Мужчина сидящий в кресле шумно вздохнул и поправил очки, продолжил: —Что чувствуешь? Что можно чувствовать? Конечно одно и то же. —Холод,—спокойно сказал парень. И так всегда. И всегда одно и тоже. Жизнь—бывает непредсказуема, для всех. Она может быть то огненной как солнце или пламя огня, а может быть и холодной, словно вечная пробирающая до костей зима. Джон снова идёт домой, по пустой и тёмной улице. Он знает что его никто не ждёт, просто некому. Зачем? Он медленно зашёл в подъезд и стал подниматься по ступеням на пятый этаж. Ровно 50 ступений проходит каждый день, то вниз, то вверх, то вниз, то вверх. Дверь открыта? Насторожившись Джон тихо прошёл внутрь. В квартире было душно и протянулся запах, выпечки? Парень разулся и снял куртку, прошёл дальше. Он уже знал кто пришел. —Почему дверь была не заперта? Стоящая перед плитой девушка вздрогнула и обернулась. Она лучезарно улыбнулась и накинулась с объятиями на парня: —Джон! Прости! Просто я так хотела всё успеть,—Саманта виновато улыбнулась. Только её улыбка спасала парня, только эта девушка заставляла его радоваться и улыбаться, только она могла отогнать холод. —Ничего, бывает. Так что ты там готовишь, так вкусно пахнет! Неужто печенья? —Именно! После сладкого угощения, они сидели на диване. Просто сидели. Саманта приуныла, но наверно обычный человек этого не заметил, он бы не заметил этих немного печальных глаз. Но Джон, это не они. Он обнял девушку и уткнулся в её шею, вдыхая всё ещё не выветрившийся аромат выпечки. —Не уходи больше никогда. Ладно?—шепчет он. —Я и не уйду, никогда,—так же тихо говорит она и ответно обнимает. Хочется сказать много, но она поймёт если он даже скажет всего несколько слов. Она его поймёт. —Ты мой лучик солнца в этой холодной зиме. Не надо печалиться, тебе не идёт. —Хорошо не буду,—и опять эта искренняя, нежная и такая родная улыбка. Они ещё долго будут так сидеть и наслаждаться этой компанией. И этот холод, но только не когда рядом она. Холод —это когда нет рядом её.