То, чего нет

У Профессора Икс небесного цвета глаза, холодные руки и хрустальное сердце осколками в груди. У него твидовые пиджаки, мягкие кофты цвета сахарной ваты, дорогие часы на тонких запястьях. Его волосы всегда уложены, аккуратно подстрижены и пахнут карамелью. Он смотрит из-под густых ресниц, улыбается уголками губ, и очаровательно ломает пальцы, когда ведет урок. Джин Грей никогда не понимала выражение «провалиться в любовь», пока не приехала в Школу Ксавье для одарённых детей. Чарльз. Он позволил называть себя просто Чарльз, но было что-то сокровенное и таинственное во фразе «мистер Ксавье». Мистер Ксавье вел уроки не в классах, а в коридорах, в комнатах учеников, если они заболевали, в лазарете для раненных, в саду, на крыше здания. И где бы не были его уроки, никто не позволял себе отвлекаться от теплого голоса Профессора. В Профессора была влюблена половина школы, если не больше. Другая половина находила его очаровательным. Джин злилась на себя из-за этого чувства. Приходилось тщательно блокировать свои мысли, дабы мистер Ксавье ничего не узнал. А ведь он мог, стоит ему лишь прислушаться к этому дому, так все мысли, переживания, страдания, эмоции каждого живого существа всплывали на поверхность. Не делал. Потому что он настоящий английский джентльмен, благородный и донельзя идеальный, который пьет чай, читает книги, ходит в пиджаках семь дней в неделю, держит школу и любит каждого из учеников. Как отец, естественно. Джин умирала каждый раз, когда Чарльз случайно ловил ее взгляды на уроках и в ответ улыбался. Умирала и воскресала, как феникс. Дай ей судьба выбрать, как умереть, она бы выбрала жаркие, смертельные объятья Чарльза. Не было холодно. Никогда. Даже когда она спала с открытыми окнами. Даже когда ей снились кошмары-пророчества. Грей звала своего профессора во сне, стучала в его каменный разум кулачками, обжигала своим пламенем стену в его голове. Чарльз приходил и жара обдавала ее с новой силой. Его чуть сонное лицо, светлая сорочка, что делала его похожим на ангела-спасителя. Джин не понимала, от чего сходит с ума. От неизбежного будущего, где она Феникс, что уничтожит всех, кого любит? Нет. До этого еще нужно дожить. От небрежно брошенных фраз, восхищенных ее силой взглядов, случайных касаний рук? Да, определенно. Джин Грей живет от урока к ночи, словно эти минуты принесут ее обезвоженному телу живительную воду. Желать красивого, умного и обворожительного мужчину – не табу. Табу желать мужчину лет на двадцать тебя старше, чей разум может убить всех на свете. Особенно, когда он твой учитель, кто души в тебе не чает. Если Чарльз узнает об этом чувстве, то будет испытывать к ней жалость и сочувствие. Хорошенькие богатые детки с детства учатся тому, как вежливо отказать влюблённому в них человеку. Как арифметика или художественная литература. Только проще. Нельзя. Нельзя все время думать о том, как Профессор придет ночью и останется до утра. Как будет касаться своими руками ее тела. Как его губы будут целовать шею, губы, щеки, грудь, живот. Как будет шептать что-то жаркое и обнимать всю ночь, и утром не оставит от себя лишь тепло на постели. Когда Джин просыпается от очередного видения, в коридорах школы шум. Все ее боятся. Чарльз говорит, что они боятся не ее, а неизбежного. Как кризиса, как наводнения, как пожара. Тихое жужжание кресла, скрип двери — и вот он, Чарльз Ксавье собственной персоной. Ему было бы проще проводить с Джин днем беседы по поводу ее сновидений или же просто блокировать ее разум, но он не делает этого, а каждую ночь приходит и приходит. На этот раз Профессор серьезно обеспокоен, словно пережил сон вместе с Джин. Он говорит, что это просто ее богатое воображение. Чарльз всегда пытается успокоить, дать то, чего нет у каждого третьего в этой школе. Любовь. Джин двигается на кровати, чтобы Чарльз смог сесть к ней. Он заботливо убирает прилипшие к мокрому лбу рыжие волосы Грей, продолжая что-то шептать о том, что это просто сон. Джин смотрит на его лицо, так близко, что стоит поддаться вперед, – и можно будет прикоснуться к губам профессора, зарыться рукой в мягкие волосы, обнять… Чарльз наклоняется и касается своими горячими губами лба Джин Грей. Старается не замечать ее тихий вздох, полный надежды взгляд, разочарование, когда он перебирается обратно в кресло, желает ей доброй ночи, и уезжает. Грей закрывает глаза и зажимает рот рукой, давя всхлипы. На щеках до сих пор чувствуются пальцы Чарльза, словно они были пропитаны кислотой. Когда Чарльз успокаивал ее, Джин проникла в его разум. Там, в его голове, есть теплые чувства к Мойре, к Рейвен, к Эрику, да черт возьми к каждому, кроме Джин Грей. У Профессора Икс горячие руки и чертовски жестокое, холодное сердце.