candles

Луи сидит на третьем ряду церковных лавочек со своей женой Джессикой и пялится на этого высокого кудрявого парня уже целых тридцать минут. Он видит его в течение всего времени, которое проводит в маленькой церквушке на окраине Лондона. Будь его воля, он не появился бы здесь ни разу после своего венчания, но его жена и её родители - безумно набожные люди, которые считают, что посещение церкви молодоженами строго необходимо, ибо "Бог поможет Вам обрести семейное равновесие". Дело в том, что Луи атеист и все то время, которое его жена тратит на то, чтобы, сложив руки, молиться за их семейное счастье, он смотрит на этого парня с каштановыми кудрями и детскими наивными зелеными глазами, стоящего в первом ряду и начинающего особо проникновенную партию в церковной песне. Этот хор во главе с этим мальчиком пел и на их с Джессикой свадьбе. В принципе, Томлинсон не слушает эту песню, он слушает голос этого парня, который уж точно не мальчишеский. Он похож на сладкий растопленный мед, который кладешь в чай для особой сладости. Вот и голос этого мальчишки предназначен для особой сладости, ну... скажем, для стонов. Да, Луи не стесняется думать о том, как этот глубокий хриплый голос будет звучать в постели, в церкви. Он вообще не стесняется о таком думать, даже рядом со своей женой, которая, к слову, все ещё молится о благополучии семьи, совершенно не зная, что секретарь её мужа, Зейн, не только секретарь. Мальчик, поющий в церковном хоре и так приглянувшийся Луи, - Гарри Стайлс, сын священника, который работает в этой церкви. И к слову, он ничего хорошего не думает о своем голосе, потому что однажды напугал маму, стоящую на кухне и наливающую себе ночью чай. После этого Гарри хочет иметь голос, как у его друга Лиама: простой, в меру грубый и в меру тихий. Кудрявый мальчик тоже с интересом смотрит на мужчину, который приходит со своей женой в эту церковь уже пятый месяц подряд, но ни разу так и не помолился. Гарри не просто удивляет это, он считает это оскорбительным, ибо "Если ты пришел в храм Божий, преклони колени", - так ему всегда говорил отец, когда маленький Стайлс заходил в церковь и не хотел молиться, потому, что уставал в школе. К слову, семнадцатилетний Гарри и сейчас ходит в школу, но больше никогда не говорит отцу о своей усталости и постоянно становится на колени, когда приходит в церковь. И, конечно, мужчина красив. Стайлс заметил это ещё тогда, когда тот давал клятву перед алтарем, и захотел быть похожим на него. Захотел иметь такие же острые скулы, мягкие карамельные волосы и аппетитные бедра, на которых изумительным образом сидят вечно поглаженные брюки. И он помнит, как этот молодой человек улыбнулся ему тогда на своей свадьбе, из-за чего по телу Гарри прошла неконтролируемая дрожь, а в животе слегка болезненно, но с тем же и приятно, скрутило. Нет, Гарри не говорит, что он не красивый, но ему с детства вбивали в голову, что он не имеет право любоваться собой, и поэтому он любуется Луи, который сейчас в упор смотрит на него. Конечно, кудрявый знал, кто это такой, ведь отец вечно говорит о мистере и миссис Томлинсон, когда вся семья собирается за ужином. Он просто не может не отметить, какая приятная девушка Джессика, и какой неприятный у неё муж. Гарри никогда не вступал в спор со своим отцом и никогда не говорил, что ему нравится мистер Томлинсон, а его жена наоборот - нет. __________________ -Да, я думаю, у нас с Найлом все серьезно... Знаешь, он хотел познакомить меня со своими родителями, - говорит Лиам, улыбаясь своему другу, который сидит на последней ступеньке хоровой лестницы и внимательно смотрит на Пейна. Гарри ещё никогда не видел Ли таким счастливым, кажется, что ему даже не хватало воздуха допеть свою партию, потому что грудь сжимало, а на лице появлялась глуповатая улыбка. -И что ты думаешь делать? Не пойдешь же ты к его родителям, потому что если твои родители узнают об этом, то... -Да, я знаю, мне крышка, но, Гарри, неужели я никогда не наберусь смелости рассказать им? - спрашивает Лиам, потирая лицо ладонями и расстегивая верхнюю пуговицу своей черной рубашки, в которых выступает церковный хор. Папа Пейна не священник, как отец Гарри, но он такой же строгий и любящий равновесие в семье, и поэтому Лиам не хочет нарушать это равновесие своим признанием. -И ты уверен, что хочешь сделать это сейчас? -Нет, Гарри, Господи, конечно же, я не уверен, а ты бы был... Куда ты вечно пялишься? - спрашивает Лиам, оборачиваясь и замечая мистера Томлинсона, о котором Стайлс говорил ему перед началом службы. И к слову, Пейн тоже считает его красивым в этом безумно дорогом костюме и с идеально уложенной челкой. - Хватит смотреть на него, Гарри. -Я не смотрю на него, Лиам. Просто сегодня мистер и миссис Томлинсон должны быть у нас на ужине, потому что мой отец пригласил их. -Так... это же круто, теперь точно будет повод познакомиться с ним и..., - Лиам бубнит остальную часть предложения настолько непонятно, что Стайлс младший вообще удивляется, зачем тогда его друг сказал это, раз все равно не хотел, чтобы это было услышано. -Что? -Я сказал, что это лишний повод посмотреть на его задницу. -Лиам! Я никогда не смотрел на его... бедра, - говорит Гарри, отворачиваясь от Пейна и больше не желая с ним разговаривать. Главное, чтобы этого не услышал его отец, иначе он запретит ему общаться ещё и с Лиамом, и тогда Стайлс останется совершенно без друзей. Кудрявый никогда не винил отца в том, что тот запретил общаться практически со всеми, кто был Гарри так дорог. И с Адрианой, которую его отец однажды увидел курящей, и с Майклом, который случайно забыл поздороваться с ним, и даже с Найлом, который провинился перед его отцом только потому, что был геем. -Ладно, Гарри, прости меня. Я не хотел, - говорит Ли, кладя руку на плечо своего друга и ободряюще его сжимая. Гарри улыбается ему и снова кидает взгляд на мистера Томлинсона, который, кажется, смеется над шуткой своей жены, запрокинув голову. И, кажется, кудрявый мальчик влюблен... снова. Да только отец смотрит на Луи враждебно, потому что тот слишком громко засмеялся в Храме Божьем. Иногда Гарри думает, что это не храм, а библиотека. - Я пойду к Найлу, хорошо? -Да, хорошо, только... Ли, подумай тысячу раз перед тем, как рассказать родителям. -Я обещаю, - говорит Пейн, целуя друга в плечо и спускаясь со ступенек. Он прощается со Святым Отцом и приветственно кивает чете Томлинсонов, которые все еще разговаривают со священником. Они после каждой службы подходят к Стайлсу-старшему, дабы задать несколько вопросов. На самом деле, задает их только Джессика, потому что она безоговорочно верит, что Бог поможет ей разрешить некоторые проблемы с её мужем. Иногда Луи просто хочет крикнуть ей: "У тебя нет члена, Джесси!" Гарри еще раз сморит на мистера Томлинсона, который сейчас внимательно слушает его отца. Хотя Стайлс думает, что если бы у него была такая возможность, то он бы ушел отсюда и даже не обернулся. -Гарри! - зовет Стайлс-старший, и у кудрявого подгибаются колени, а живот начинает больно скручивать. Он понимает, что сейчас услышит, увидит и может даже почувствует Луи, мужчину, по которому он теряет голову вот уже почти полгода. И это ужасно. Нахально. Безрассудно. Все самые ужасные эпитеты, которые он мог подобрать, относились сейчас именно к его поведению. Стайлс подходит к своему отцу и тут же опускает голову, не смея встретиться глазами с Луи. Иначе в его голове всплывут картинки всех тех раз, когда он доставлял себе удовольствие, думая об этом шикарном мужчине. Вообще-то, Гарри не имеет право это делать, потому что отец очень часто говорит о создании семьи и о традициях, которые надо соблюсти только после свадьбы. Ну... фактически, кудрявый ни с кем не спал. И даже ни с кем не целовался. Он просто миленький маленький девственник, который дрочит в душе на мужчину, намного старше него. -Гарри, это мистер и миссис Томлинсон, которые сегодня будут присутствовать на нашем обеде, - говорит мистер Стайлс и дергает сына за рукав, дабы тот поднял голову и поприветствовал гостей, что собственно мальчик и делает, сразу же переводя взгляд на Джессику, которая приветливо протягивает ему свою руку с идеальным маникюром. Он быстро жмет её и жалеет, что не задержался на ней дольше, потому что теперь надо пожать руку мистеру Томлинсону, чего Гарри просто не может заставить себя сделать. -К огромному сожалению, - начинает Луи и, сам хватая руку кудрявого, крепко жмет её, заставляя мальчика посмотреть на себя и покраснеть. - Я не смогу присутствовать на сегодняшнем ужине, мой секретарь Зейн только что прислал мне сообщение, что у нас очень важный контракт, на презентации которого мне надо обязательно быть. Я очень сожалею. Гарри даже показалось, что его отец выдохнул, когда мистер Томлинсон отказался от ужина в кругу семьи Стайлс. А вот Джессика явно была зла и одновременно с этим подавлена, её муж практически никуда не ходит с ней, и она думала, что ужин у Святого Отца сможет скрепить их отношения, но кажется, ошиблась. Что чувствовал сам Гарри? Опустошенность. Он понял, что ему так и не удастся познакомиться с мистером Томлинсоном, и, ладно... Лиам прав, так и не удастся посмотреть на его округлые бедра. -Мы же договорились, что ты не строишь никаких планов на сегодня? -Я их и не строил, Джесси, смс-ка от Зейна пришла несколько секунд назад, - говорит Луи, делая извиняющийся взгляд и целуя свою жену в щеку. На самом деле, мистер Томлинсон просто ненавидит ходить куда-то со своей женой, потому что кроме сплетен, обсуждения цены платья и обсуждения еды от неё ничего не добьешься. -Мы поговорим о тебе и о твоем Зейне дома, после того, как ты заберешь меня в 8 часов. Не думай, что разговор будет для тебя легким, Луи! -Не обижайся на меня, я правда не могу, - извиняется Луи, закусывая губу и проходя рукой по плечу своей жены. Гарри замечает на его пальцах множество колец, не считая, конечно, обручальное, которое идеально сидит на безымянном пальце левой руки, и так, на самом деле, сильно мешает кудрявому. - И, конечно, прошу простить меня Святой Отец за мои срочные дела, из-за которых я пропущу ужин. Я уверен, Ваша жена чудесная женщина, и я надеюсь встретиться с ней в будущем. -К сожалению, в некоторых обстоятельствах мы бессильны, мистер Томлинсон, уверен, моя жена будет очень расстроена, - говорит священник и пожимает руку мужчине, который одними глазами умоляет его простить. "Ваш сын тоже будет очень расстроен", и, между прочим он сейчас стоит рядом и смотрит в эти прекрасные голубые глаза Луи, который еще раз протягивает ему руку, надеясь, что хотя бы в этот раз он её пожмет. Но Гарри снова делает вид, что не замечает её, и поворачивается к своему отцу, который уже обсуждает с Джессикой детали ужина. - Гарри, ты должен затушить все свечи и вытереть пыль, надеюсь, ты управишься до семи. -Хорошо, папа, удачного ужина. Надеюсь, я успею вернуться и пообщаться с вами, миссис Томлинсон, - говорит кудрявый, протягивая руку женщине и ещё раз крепко её пожимая. Он видит в её глазах обожание, потому что никто не может устоять перед вежливостью Гарри. -Надеюсь, мы еще увидимся с тобой, Гарри, - говорит Луи, опять самостоятельно хватая руку младшего парня и сильно её пожимая. Он просто ненавидит, когда на него не обращают внимания, особенно, этот маленький парнишка, который зажигает внутри Томлинсона огонь вот уже пятый месяц. -Я тоже на это надеюсь, мистер Томлинсон, - тихо говорит Стайлс и пожимает руку Луи в ответ, осторожно сжимая его пальцы и проходя своими по тонкому запястью, такому не свойственному зрелому мужчине. В штанах Луи становится довольно тесно от этого: «мистер Томлинсон», и он нагло улыбается мальчику, приподняв один уголок губ. Гарри отходит от него и, схватив тряпку, возвращается к алтарю, дабы вытереть пыль и затушить свечи. Теперь он даже не жалеет, что пропустит ужин с семьей Томлинсона, ведь самого Луи там не будет, а это значит, что ничего интересного тоже. Мама, как всегда, приготовит сочную курицу и запеченную картошку и будет рассказывать Джессике о своем прекрасном муже и сыне, которых Господь дал ей. Иногда, Гарри это надоедает, поэтому он уходит в свою комнату с тарелкой еды под возмущенный взгляд родителей. Двери церкви громко хлопают, и Стайлс остается совершенно один. Иногда, Найл смеется, что Гарри давно бы мог найти фотографию Томлинсона в альбоме прихожан и, ну… порезвиться с ней. Сам кудрявый лишь недовольно фыркает на это и признается в своей голове, что и без фотографии может представить Луи. Обнаженного, сильного и властного. Как мышцы перекатываются у него на спине, как резко выделяются скулы на потном красном от удовольствия лице. И Гарри может представить его достоинство, может представить все вены на нем и может представить, как медленно он будет проходить по нему пальцами. Иногда, Гарри сходит с ума. -Так ты всегда остаешься здесь после закрытия и делаешь всю грязную работу? – спрашивает Луи, пугая Гарри и заставляя его с криком обернуться. Бедный маленький малыш, который думал, что остался здесь один. Но Томлинсон не собирается сегодня отступать, не собирается опять уйти не с чем, тем более, что его жены нет дома, а Зейн ему не писал. Он собирается сначала поцеловать этого невинного мальчика, а потом поиметь. Конечно, Луи предчувствует, что и с первым, и со вторым пунктом будут большие проблемы. -Да, я всегда остаюсь здесь после закрытия, мне не сложно, - говорит Гарри, смущенно улыбаясь и вновь отворачиваясь к алтарю. Его тело начинает гореть, как будто к нему приложили раскаленные угли, низ живота туго связывает приятной болью, а губы сами расползаются в улыбке. Луи здесь. Луи говорит с ним. И Луи выглядит потрясающе. -Неужели у тебя нет друзей, которые могли бы позвать гулять тебя вечером? Тем более что сегодня пятница. -Единственный мой друг – это Лиам, и то сейчас он находится вместе со своим парнем, совершенно забыв обо мне, так что… - усмехается Гарри, снимая свечку с алтаря. На самом деле, Стайлс никогда не обвиняет Ли в том, что тот иногда забывает о нем. Он вникает, что Пейн влюблен и… все такое прочее. -Немного странно, что ты общаешься с геем, ведь ты сын священника. -Немного странно, что вы приходите в церковь и не молитесь, - говорит кудрявый, поворачиваясь к Луи и наблюдая, как это прекрасный мужчина кладет руки на алтарь и опирается на них головой. Его линия скул выглядит просто потрясающе в этот момент, и Гарри хочет пройти по ней своими губами, плавно переходя на щеки Луи, которые покрыты легкой щетиной. -Почему я должен это делать? -«Если ты пришел в храм Божий, то преклони колени». Руки Луи сжимаются в кулаки, и он пытается сдержать себя, чтобы не накинуться на Гарри прямо сейчас и не показать ему, как он мог бы преклонять колени. Фантазия Томлинсона рисует самую пошлую картинку из всех, где кудрявый стоит на коленях перед ним, слюна стекает по его подбородку, его глаза слегка красные из-за слез, а щека развратно оттопырена. -А что на этот счет говорит твой отец? Ну, в смысле, насчет Лиама? -Он не знает о нем. Но если бы знал, думаю, он бы запретил мне общаться с Ли, - говорит Гарри, смахивая пыль с икон и поворачиваясь корпусом к Луи. Тот все еще держит руки на алтаре и внимательно смотрит на кудрявого парня, который смущенно улыбается ему и переступает с ноги на ногу. Сейчас по идее ему надо наклониться и вытереть пыль под стойкой, но он представляет, как будет выглядеть перед Луи. -А что бы сделал твой отец, если бы узнал, что ты гей? -Я не знаю, но… я не гей, мистер Томлинсон, - пожимает плечами Стайлс и опускает свой застенчивый взгляд на тряпку в своих руках. Круто говорить, что не являешься геем, когда уже гребанных три месяца дрочишь в ванной на великолепного женатого мужчину. На великолепного женатого мужчину, который стоит сейчас перед тобой и внимательно рассматривает твои черты лица. -Как ты можешь быть в этом уверен? -Я не гей, я в этом точно уверен. -Повтори это, - просит Луи, отталкиваясь от алтаря и приближаясь к Стайлсу. Он видит, как мальчик кусает губу и смотрит в пол, не решаясь поднять взгляд и встретиться с глазами, которые так часто снились ему. Так часто он видел их зажмуренными, так часто видел удовольствие, которые плескалось в них. Томлинсон поднимает вверх свою руку и касается своими идеальными тонкими пальцами подбородка Гарри, заставляя кудрявого приподнять голову. -Повтори. -Я не гей, мистер Томлинсон. -И еще раз. -Я не… я не гей! -А теперь повторяй эту фразу все время, пока я буду трахать тебя, - шепчет Луи, резко обхватывая щеки кудрявого и целуя его губы. Он просто не понимает, как мог сдерживать себя целых пять месяцев. Как мог не брать во внимания эти полные розовые губы, которыми по воле судьбы Гарри очень часто двигает, но сейчас он просто стоит, как статуя, плотно сжав зубы. -Что случилось, Гарри? -Я не могу с Вами целоваться, мистер Томлинсон. -Еще раз назовешь меня мистер Томлинсон, и я трахну тебя, ни разу не прикоснувшись к твоим губам, - строго говорит Луи, смотря на то, как щеки Гарри становятся красными, а сам мальчик кусает губу, зажмуривая глаза. И Томлинсон понимает, что он слишком резок с таким девственником, как кудрявый, но он ничего не может поделать с собой. Он, взрослый мужчина, до безумия, до боли не только в животе, но и в голове, хочет этого молодого парня. -Знаете, мне, наверно, надо идти. Отец и ваша жена ждут меня дома, а Вас ждет ваш помощник, поэтому… до свидания, - говорит Гарри, но не успевает и шага сделать, как Луи хватает его за руки и прижимает к алтарю. Он ненавидит, когда ему перечат, когда ему отказывают и когда его не слушают. Гарри сделал все сразу, и поэтому Томлинсон зол, слишком зол для того, чтобы быть нежным. -Не думаю, что ты сейчас уйдешь отсюда, Гарри. -Мистер Томлинсон, я не могу поцеловать Вас. -Я знаю, поэтому я поцелую тебя, - шепчет Луи, вставая на носочки и грубо впиваясь в губы мальчика. Все его тело покрывается мурашками, когда он чувствует, что Гарри приоткрывает рот, позволяя целовать себя, но сам не делает даже попытки ответить на этот мокрый и страстный поцелуй. И он ненавидит себя за то, что тихо простонал, когда мистер Томлинсон прикусил его нижнюю губу. - Давай же, Гарри, ты не сможешь вечно стоять столбом. -Я не могу Вас поцеловать, я же сказал. -Ты же хочешь сделать это, - говорит Луи, проводя пальцами по щеке мальчика, опуская их на шею и расстегивая пуговицу на воротнике черной рубашки. Он не может дождаться, когда увидит юного Гарри полностью обнаженного и такого раскрытого перед ним, поэтому он наклоняется и нежно прикасается губами к шее кудрявого, заставляя того быстро кивнуть. – Так сделай! Никто не убьет тебя, если ты поцелуешь мистера Томлинсона. Стайлс аккуратно придвигается к лицу Луи и застенчиво смотрит ему в глаза, пока его руки висят вдоль тела. Он совершенно не знает, что делать, ведь он и не целовался то ни разу, потому что отец говорит, что это грех. Но, слава богу, Томлинсон настолько опытен, насколько только мог бы быть, он сам осторожно берет руку Гарри и кладет её к себе на задницу, смотря, как мальчик закрывает глаза, резко втягивая в себя воздух. Луи приподнимается на носочки, потому что, боже мой, ему тридцать, а он ниже какого-то семнадцатилетнего парня, и ждет, когда Гарри осмелится прикоснуться к его губам, ведь он так хочет этого. И Томлинсон знает это. -Если через пять секунд… - Луи не договаривает, потому что чувствует неуверенный и скромный поцелуй на своих губах. Гарри не открывает рот, тем самым не позволяя мужчине ласкать его языком, он не двигает руками, поэтому Томлинсон удивляется, как он еще не убрал свою руку с его задницы. Стайлс просто держит свои губы на его губах и тяжело дышит через нос. -Открой свой рот, Гарри, - бубнит Луи, отстраняясь от парня и заставляя того испуганно посмотреть на него, потому что, на самом деле, он не понимает, что сделал не так. Он же поцеловал его, как мистер Томлинсон и хотел. -Ч-что? -Открой свой блядский рот! – возмущенно говорит мужчина, проходя пальцами по полным розовым губам и заставляя кудрявого мальчика слегка приоткрыть рот, потому что он настолько смущен, что кажется, на него вылили жидкий азот и все части его тела полностью заморожены. Луи целует его, тут же проталкивая свой язык в его рот, доставляя мальчику невиданное до этого времени удовольствие. О таком он даже и мечтать не мог. Единственное, что делал Томлинсон в его мечтах – это прислонялся своими губами к его, нервно выдыхая, но то, что творит его язык сейчас, не поддается никаким описаниям. Сердце Гарри замирает, когда поцелуй становится страстным, а Луи двигается так, что теперь его нога находится между бедер мальчика, позволяя тому почувствовать давление на свой член. Стайлс точно не может сказать, когда почувствовал, что возбудился, может, это было еще перед началом службы, когда хор построился, а Луи со своей женой зашел в церковь. Но в одном он уверен точно, отец просто убьет его, если узнает. Мистер Томлинсон отрывается от его губ и надавливает на плечи, заставляя мальчика опустится на колени, прислонившись затылком к стенке алтаря. Его кудри запутаны, губы предательски блестят, как будто он уже сделал минет, а глаза так невинно смотрят на Луи, что тот опрокидывает голову и глубоко выдыхает. -«Если ты пришел в храм Божий, то преклони колени», - говорит мужчина, снимая со своего пальца обручальное кольцо и кладя его на алтарь. Главное это не забыть его позже, но сейчас… Сейчас это его не волнует, потому что когда он быстро расстегивает ширинку и достает свой внушительных размеров, истекающий смазкой член, глаза Гарри просто лезут на лоб, и он пытается быстро подняться, но Томлинсон крепко держит его голову и не позволяет сделать этого. – Не притворяйся настолько невинным, малыш, твоя рука все еще на моей заднице. Гарри приподнимает взгляд на Луи и осторожно сжимает его пятую точку, отчего мистер Томлинсон глубоко вздыхает и проводит головкой своего члена по розовым губам мальчишки, который слегка приоткрывает рот, собирая кончиком языка смазку. Он никогда раньше не делал этого, поэтому его слегка смущает то, как мужчина смотрит на него, будто чего-то ожидая. -Возьми его в рот, Гарри, - рычит Луи, запрокидывая голову и ощущая, как кудрявый погружает член в свой рот всего лишь наполовину. Он думает о том, что если бы он облизал его, то мистер Томлинсон получил бы удовольствие, поэтому Гарри делает именно это. Он проводит язык по всем выступающим от возбуждения венам и вытаскивает член изо рта, продолжая просто пялится на Луи, который запрокинул голову, действительно получая некое удовольствие от действий Стайлса. -Двигай рукой, - командует шатен, и Гарри тут же начинает остервенело дрочить ему, потому что именно так он делает это в душе, один. Безумно быстро водит рукой по своему члену, доставляя себе удовольствие, наблюдая в своих мечтах мистера Томлинсона. – Сбавь обороты. -Что? -Не так быстро, Гарри, - шепчет Луи, заменяя руку Стайлса своей и направляя свое достоинство прямо в широко открытый рот кудрявого, который, кажется, хотел что-то сказать. Но кого интересуют слова, вылетающего из этого рта, если его можно хорошенько трахнуть?! Даже если потом Гарри потеряет голос, будет хрипеть две недели и объяснять отцу, где это он простудился летом. Луи кладет руку на затылок парня и начинает глубоко и резко толкаться в его неподготовленное горло, слушая, как мальчик задыхается и громко кашляет. Можете считать Томлинсона садистом, но ему нравится смотреть на то, как смущенно выглядит парень, как его глаза слезятся, и ему нравится слышать звуки, которые издает кудрявый, когда головка члена касается задней стенки его горла. Шатен продолжает трахать рот кудрявого, пока тот не начинает действительно задыхаться, кладя руки на бедра Томлинсона и стараясь его оттолкнуть. Слюна стекает по его подбородку и шее за ворот черной хоровой рубашки, слезы текут по его щекам, а губы выглядят настолько потрясающе, что Луи наклоняется и целует Стайлса, на что тот теперь с удовольствием отвечает. -Давай, милый, еще немного, - говорит Томлинсон, поднимая голову Гарри за подбородок и снова входя своим членом в его открытый рот. Теперь мальчик открыл его не только потому, что хотел что-то сказать, а потому что хочет доставить удовольствие мистеру Томлинсону с его аппетитными бедрами. Поэтому он фигурно облизывает член Луи и легко проводит пальчиками по напряженным ногам шатена, который сдавленно стонет и продолжает двигать рукой у основания, доводя себя до оргазма. Обычно они с Зейном никогда не уделяли время прелюдиям, а просто грубо трахались на его столе или в туалете, или в каморке, или в машине Луи, или у него дома. Но если Томлинсон сейчас не сдержит в себе зверя и просто трахнет Гарри, то он навряд ли получит удовольствие, потому что он хотел бы видеть, как этот кудрявый мальчик жмурит глаза от наслаждения и запрокидывает голову назад, закусывая губу. -Блять, Гарри… - стонет Луи, хватая Стайлса за волосы и откидывая его голову назад, дабы излиться на его детское круглое личико. – Господь всемогущий… Упоминание Господа для Гарри, как красная тряпка, поэтому он тут же начинает смущаться, и Луи кажется, что он чуть не плачет, когда на его щеки брызгает белесая сперма, покрывающая все лицо кудрявого, от линии роста волос и до его прекрасных вишневых губ, которые он поджал. Шатен продолжает лениво двигать рукой, ожидая, пока Стайлс осмелится открыть глаза и посмотреть на мистера Томлинсона, которого он так часто мечтал увидеть разбитым и вымотанным после хорошего оргазма. Но Гарри не открывает глаза, поэтому Луи тянется к своей рубашке, которую он снял, пока мальчик доводил его до исступления, и вытирает руки, дабы поднять с пола этого ребенка, который до сих пор стоит на коленях, зажмурив глаза. -Хей, взгляни-ка на меня, - просит Томлинсон, но в ответ не слышит ни слова, лишь робкое качание головой. – Посмотри, я сказал! Гарри приоткрывает один глаз и смотрит в пол, стараясь не встречаться глазами с мужчиной, который только что навсегда закрыл ему ворота в рай. Этот грех самых греховных грехов греховнее. Кудрявый ожидал всего: насмешек, громкого смеха, толчка, но никак не того, что Луи аккуратно вытрет рукавом его лицо от остатков спермы и осторожно поцелует в щеку, которая и так была вся красная, а после поцелуя стала похожа на заходящее солнце. -А теперь позволь, я позабочусь о тебе, Гарри, - шепчет мистер Томлинсон, целуя кудрявого в уголок губ и начиная спускаться мелкими поцелуями вниз, достигая шеи. Он не заметил в какой точно момент, Стайлс откинул голову назад, позволяя Лу целовать свою нежную кожу и оставлять незначительные метки, которые пройдут минут через двадцать. Он так же не заметил, в какой момент, Гарри начал тихо стонать от его действий, и уж точно он пропустил момент, когда руки мальчика оказались в его волосах, массируя кожу. И Луи будто сходит с ума. Навряд ли он думал, что Стайлс будет отзывчивым, что позволит просто так целовать себя. Он вообще делал ставку на то, что Гарри расплачется после минета и убежит вон из церкви, заставляя Томлинсона жалеть о том, что он его просто не поимел. Луи стаскивает рубашку Гарри и бросает её на пол, туда же, куда через пять секунд отправляются штаны. Но Стайлс сын священника, он не может позволить, чтобы его церковная одежда валялась мятая на полу, поэтому он легко отталкивает Томлинсона и наклоняется, чтобы подобрать рубашку и штаны. Он аккуратно складывает все и кладет на скамейку, дабы это все не помялось. Но… он явно издевается над Луи, который просто уже не может терпеть, ему срочно надо поиметь этого Стайлса, пока он не умер от перевозбуждения. Поэтому Томлинсон хватает его за талию и резко заставляет нагнуться над скамейкой так, что Гарри чувствует себя полностью открытым перед взрослым мужчиной. Он понятия не имеет, что Томлинсон собирается делать, но это не мешает ему тихо постанывать, когда Луи проходит своими губами по каждому его позвонку, заставляя тонкую кожу покрыться мурашками. -Черт, Гарри, ты восхитительно-прекрасный, - говорит шатен, целуя его поясницу и опускаясь чуть ниже, обдавая горячим дыханием колечко мышц. Стайлс весь превращается в эрогенную зону, когда Луи широко проводит языком по его нежной коже, заставляя Гарри задуматься о том, нужен ли ему рай на небе, когда есть рай на земле. Он дико громко стонет и выгибается навстречу ласковым прикосновениям, о которых сегодня днем он еще и мечтать не мог. Луи сжимает ягодицы Стайлса, продолжая трахать его языком, а Гарри нервно стонет, сжимая рукой край лавки и чувствуя, как его ноги подгибаются. Кажется, еще секунд тридцать, и он просто упадет на свои колени от того приятного чувства, которое разливается по всему телу. -Мистер Томлинсон, - выстанывает Гарри, стараясь остановить слезы, которые текут по его щекам от неимоверного оргазма, который только что доставил ему Луи своим языком. Ноги Стайлса трясутся, и он даже не обращает внимание на то, что капли его собственной спермы попали на его хоровую черную рубашку, и отец прибьет его. Сейчас главное: этот сексуальный мужчина, который продолжает водить языком вокруг его дырочки, возбуждая его еще раз. И Гарри даже не думал, что человеческий организм способен на это. -Тебе придется немного потерпеть, - шепчет Луи, резко поднимаясь и протолкивая смоченный слюной палец в Гарри, который от этого движения стонет так, что эхо отражается от стен церкви и доставляет удовольствие слуху Томлинсона. Луи добавляет второй, а затем третий палец, наблюдая за тем, как щеки Гарри становятся влажными из- за слёз удовольствия. И еще не один человек, в его постели не был таким чувствительным и не плакал от удовольствия. -Ты такой невинный, Гарри, я так сильно хочу тебя, - рычит Луи на ухо мальчику и хватает его за плечи, дабы положить на скамейку и увидеть эти огромные растерянные зеленые глаза. Он так сильно желает его испортить, что в его глазах зарождается некая злоба, которой Гарри пугается до полусмерти. Но Томлинсон наклоняется к нему и проводит языком по его губам, дабы отвлечь мальчика от неприятных ощущений. -Смотри на меня, Гарри! - требует Луи, медленно входя в парня и заставляя его тихо заскулить. Кажется, Луи уже говорил, что ненавидит, когда его не слушают. - Я не буду повторять в третий раз, смотри на меня! -Мистер Томлинсон, - хнычет Гарри, открывая глаза и встречаясь взглядом с прекрасным мужчиной, у которого с челки капают капельки пота, а зубы плотно сжаты. Луи делает резкий толчок и наблюдает за тем, как маленький Гарри запрокидывает голову и закусывает губу. Он видит, как капли пота бегут по его тонкой нежной шее, и Томлинсон припадает к ней губами, начиная осторожно и глубоко двигаться в мальчике. -Черт! - ругается Гарри, закусывая губу и сминая плечи Луи своими тонкими длинными пальцами. Никогда в своей жизни он не чувствовал такой прекрасной боли, боли, которая смешивается с удовольствием. Он готов вечно лежать на этой лавке и чувствовать её. -Кажется, малыш Гарри переходит все границы, - говорит Луи, начиная жесткого вбиваться в Стайлса, заставляя того неконтролируемо стонать. Удивительно, что и сам Луи не может удержаться от стонов, видя напряженные плечи, крепко зажмуренные глаза и закушеннную губу. Он и не представлял, что Гарри будет настолько красивым, настолько податливым и настолько отзывчивым. Томлинсон обхватывает шею кудрявого своими руками и крепко целует его в губы, продолжая грубо вбиваться в молодое тело. И Гарри соврал бы, если бы сказал, что это было хуже, чем в его мечтах. Он и не подозревал, что мистер Томлинсон, приходивший в их церковь с женой, так умеет. Умеет выбивать слезы удовольствия, умеет целовать так, что хочется никогда не открывать глаза и умеет требовать, требовать к себе подчинения. Луи продолжает резко вбиваться в юное тело, каждый раз задевая простату и наблюдая, как Гарри вскрикивает от удовольствия. Он и представить себе не мог, что голос Стайлса будет так хорош во время секса. Протяжный хриплый стон, слегка срывающийся на конце звук. Это слишком для Луи, слишком. -Мистер Томлинсон... Луи, Боже мой, - стонет Гарри и видит, как Луи выходит из него, быстро дроча себе. Кончающий Луи выглядит в сто раз лучше, чем в его мечтах и фантазиях: его крепко зажмуренные глаза, перекатывающиеся под кожей мышцы, пока он держит одной рукой ногу Гарри, а второй резко водит по своему члену. Он великолепный, и только от одного этого вида, Гарри с громким стоном кончает себе на живот, выгибаясь и чувствуя, как рука Луи надавливает ему на грудь, заставляя опуститься обратно на лавку. -Черт бы тебя побрал, Гарри! Ты сведешь меня в могилу, - тяжело говорит Луи, стараясь отдышаться после ошеломительного оргазма. -То есть, Вы хотите сказать, что это не Вы только что закрыли мне дорогу в Рай? -То есть, ты хочешь мне сказать, что ты бы не променял рай на еще одну ночь со мной? -Я... Эм...- бубнит Гарри, заставляя Луи рассмеяться, он точно знает, что любой бы променял рай в обмен на ночь с ним. Томлинсон и сам готов отдать все свое многомиллионое состояния за то, чтобы Стайлс-младший отдался ему еще раз. -Знаешь, ты был хорош. Я бы хотел, чтобы ты был моим, Гарри. Чтобы ты целовал меня, когда я этого захочу, чтобы ты хотел меня так же сильно, как и я хочу тебя. -Человек принадлежит только Богу, мистер... -Умоляю тебя, мой член только что был в твоей заднице, а ты продолжаешь твердить мне про Бога! - усмехается Луи, подхватывая боксеры и надевая их на свое мокрое от пота тело. Он считает, что монолог Гарри на тему рая, он уже предотвратил. -Почему вы не верите, что Бог может... Мистер Томлинсон шумно выдыхает и в плотную подходит к мальчику, который замолкает и опускает взгляд на свои голые ноги. -Замолчи, Гарри. Вместо того, чтобы трепать языком о Всевышнем, ты бы мог вытворять им совсем другие вещи, - шепчет Луи, дотрагивая пальцем до подбородка парня и заставляя его слегка приоткрыть рот. Он обожает видеть, как кто-то желает его поцелуя настолько, что готов забыть свою гребанную философию. Томлинсон накрывает губы Гарри своими и позволяет ему вести в поцелуе. Он чувствует, как Стайлс осторожно прикусывает его губу, стараясь не причинить Луи ни грамма боли. -Брось, Гарри, ты можешь дотронуться до меня, я не развалюсь, - шепчет Луи и обхватывает поясницу мальчика обеими руками, прижимая его к себе настолько близко, что Стайлс чувствует насколько горяча кожа мужчины перед ним. Он аккуратно поднимает руки и прикасается к щекам Луи, поглаживая большими пальцами его скулы. Поцелуй получается легким и неторопливым, Томлинсон не пытается быть главным, он всего лишь принимает то, что дает ему этот потрясающий мальчик с безумно красными щеками и копной запутавшихся кудрей. -Мне пора, Гарри, - говорит Луи и мягко целует губы Стайлса. - Будь хорошим мальчиком, - поцелуй. - Слушайся отца, - поцелуй. - Будь хорошим для меня. Томлинсон наскоро одевается, смотря на то, как растерянный, до ужаса смущенный парень садится на скамейку и с отчаянием смотрит на свою хоровую рубашку, которая испачкана в его собственной сперме. Он понимает, что не должен был этого делать, не должен был спать с женатым мужчиной, но осознание своей ошибки приходит слишком поздно. -Эй, не забивай себе голову, не думай об этом, Гарри. В сексе нет ничего ужасного... -Вы женаты! -Не всегда брак означает любовь, Гарри, - говорит Луи, целуя мальчика в лоб и прочесывая пальцами его кудри. Он уверен, что еще не раз прикоснется к этим кудрям и увидит эти очаровательные зеленые глаза. Но сейчас ему придется оставить совершенно обескураженного подростка, который только что потерял веру во все неземное.