Работа! Только работа!

Инспектор Лестрейд, голодный как чёрт, торопливо жующий пончик с малиновым джемом. Джон, самозабвенно делающий минет обожаемому любовнику. Шерлок, получающий удовольствие от процесса, но тем не менее сосредоточенный на заинтересовавшем его деле. * Как изумительно сладок этот сводящий с ума, возбуждающе напряжённый, подрагивающий во рту член… — Джон, осторожно! Откусишь… О-о… Боже… — М-м-м… * Как вкусно! Как будто три дня не жрал! Собачья работа! Одни пончики и спасают. Интересно, а этот с чем? Малиновый. Мой любимый. М-м-м… * Головка так увеличилась… Не хочу, чтобы он кончил. Так бы и сосал это сладкое чудо всю жизнь. — Джон, ты не обидишься? Ох, Джон… О-о… Только один зво... звоно-о-о-чек. Надо срочно спросить... О-о-о… — М-м-м… * Чёрт, это ещё кто? Пожрать не дадут спокойно! А… Шерлок. Надо ответить. Боже, как же вкусно. Ещё один разочек кусну… — Слушаю. — Осторожно, подавишься. Не заглатывай так, будто не ел три дня… Как там с делом Трентона? Инспектор надсадно кашлял, остервенело молотя себя по груди, помогая несчастному пончику протолкнуться в горло и в испуге оглядываясь по сторонам. Это ещё что за чёрт? Откуда он знает? — Там пока ничего не ясно. Одни только вопросы. Не могу, ещё кусну… — Я же сказал, не спеши. Никто у тебя его не отнимает… Лестрейд испуганно уставился на телефон, на пончик и тихо положил его обратно в коробку. — Вот и хорошо, отдышись. Можешь пока просто на него посмотреть. Ну и аппетит у тебя!.. И какие же вопросы, инспектор? Что ещё за хреновина? Чего он прицепился к моему пончику?! Не хочу я на него смотреть. Я жрать хочу как собака! И Лестрейд, упрямо сдвинув брови, подцепил пальцами пончик. Пальцы слегка дрожали. Зубы жадно впились в мягкое тесто. Малиновый джем сладко мазнул по губам. — Не можешь терпеть? Неужели так вкусно? О боже… Да не кусай ты его! С ума сошел? Оближи… Вот так... О боже… Инспектор. Выпучив глаза в полном безумии, инспектор нервно облизывал испачканный джемом рот. Такого просто не может быть. Конечно, он гений, я понимаю. Но... Но это уж слишком! Так нагло совать свой нос в чужую личную жизнь! — Инспектор, так какие вопросы? — Вопросы? — Лестрейд недоумённо смотрел на пончик. — Никаких вопросов. Всё и так ясно. И приблизил пончик ко рту. — Господи, у тебя не рот, а бездонная бочка. Наверно, сразу пять штук поместится… Да сожми ты его покрепче, я не могу уже больше… О-о… Впиваясь в пончик зубами и находясь на грани полного помешательства, Лестрейд остервенело задвигал челюстями, почти не ощущая вкуса страстно любимого лакомства. — Инс… Икс... На брюках были белые пятна. Сахарная пудра?.. Чёрт, я чувствую твоё горло… Инспектор подскочил с колотящимся сердцем. Он чувствует моё горло! А что ещё он может почувствовать?! Господи, а вдруг?.. Вдруг он всегда так?! Я сейчас застрелюсь! Да нет, это мне просто почудилось… Устал. Проголодался… — Да, Шерлок, это сахарная пудра. Как ты узнал? — О-о… Одну минуточку... Я сейчас... Мне надо подумать... Ему надо подумать. Значит, всё в полном порядке. Инспектору полегчало. Конечно, почудилось. Всё это нервы. Работа. Одна только работа! Надо развлекаться, сходить в кино в конце-то концов. Так ведь и свихнуться недолго. Успокоившись, Лестрейд достал новую порцию. Понюхал. Божественный аромат. — Нос убери. Дышишь щекотно… Лучше засунь его в рот… Твою ж мать! По телу инспектора промчалась жаркая дрожь. Со стоном закрыв глаза, он сунул в рот добрую половину пончика и от дикого страха тяжело задышал. Это уже не похоже на шутку. Это похоже на кошмар всей его жизни. — Поглубже… Поглубже… О боже… Лестрейд послушно запихивал пончик поглубже и мычал отчаянно и обречённо, вспоминая, что и как он проделывал, мирно болтая с детективом по телефону. Однажды сидел в туалете… Однажды глупо ковырялся в носу… Однажды… О боги! В тот вечер он не сдержался. Инспектор с тихим ужасом вспоминал свою засунутую в ширинку руку и голые сиськи во весь экран телевизора. Пончик проглатываться не хотел. Прожёвываться не хотел тоже. Малиновый джем струился по подбородку, из глаз капали слёзы. — Господи, у тебя изо рта вытекает. Я сейчас снова кончу… Инспектор... Не облизывайся. На это невозможно смотреть... Инспектор… прошу… Я пе… перезвоню чуть позже… Мне надо... ещё немного... подумать. Ох! Короткие гудки. Выплюнув пончик обратно в коробку, инспектор полиции Грегори Лестрейд заплакал над ним, как над покойником. Жизнь кончена бесповоротно. Как жить на свете простому, честному человеку, когда от этих чёртовых гениев нет никакого спасенья?