Две стороны одной педали

...или глухота - друг молодежи

Молодец друг, не подкачал. Полное досье на Борисова Антона Сергеевича. Родился – 16 июня 1994 года. Близнец. Мать – Инга Эдуардовна Борисова, преподаватель английского языка в элитной гимназии. Отец – Сергей Владимирович Борисов, уважабельный* бизнесмен, обеспечивающий семье достойный уровень существования, но, увы, изменяющий своей достойной супруге с секретаршами, которые периодически меняются. Я офигело поднял глаза на Мишку – Шерлок Холмс отдыхает. – Любимый цвет носков ты тоже отследил?! – Ты читай, читай, не отвлекайся, – выпустил он струю адского дыма в воздух. Я продолжил увлекательное чтиво. Не был, не участвовал, не привлекался. Место учебы до прошлого года – элитная гимназия, где маманя сеет разумное-доброе-вечное. Основная оценка – «четыре», шаг вправо-влево, в смысле – «три-отлично» – бывало, но редко. Звезд не хватает, проблем не создает. В школе учился, в самодеятельности участвовал, обычно в роли шкафа, дерева и прочих молчаливых предметов. В данный момент – студент университета, специальность «Компьютерная безопасность». Легкий стук челюсти о папку – да он спасать компы может, только отойдя от них на безопасное расстояние. Предпочтения: кухня фастфудная (язва желудка на горизонте), музыка – альтернативная, одежда – свободная, от моды не зависим. Так, самое интересное – личная жизнь. В связях, порочащих его, не замечен – жаль, практически без вариантов. Отношения с противоположным полом стабильно-неустойчивы, в том смысле, что постоянной девушки нет, но периодически та или иная красотуля рядом мелькает. Лучший друг – Иван Соколов, надо полагать, тот самый Ваня-пряник. Я хмыкнул – с имечком угадал. Другие особи мужского пола существовали около него на уровне приятельских отношений. Предпочитаемые виды спорта – отсутствуют. Экстрим – ни под каким видом после сломанной на катке ноги в восемь лет. Лыжи – нет, чуть не выбил палкой глаз на уроке физкультуры в третьем классе. Скейт – даже не начинал, но когда этот вид подросткового развлечения осваивал Ваня, то не вписался в поворот, но вписался в Антона. Самому Прянику ничего, а Борисов «удачно» упал, подвернув ногу и растянув лодыжку. Из всех видов спортивных развлечений ему были доступны только велотренажер и шашки, от остальных заботливая мама оградила. Жесть, и это «дитя фортуны» решило обзавестись правами... Ладно, в этом и заключается моя сверхзадача – спасти окружающих от убийцы на колесах, а вот как именно – научить его водить или, наоборот, окончательно убедить отказаться от этой затеи, – предстояло капитально обдумать. Читаем дальше. Не тусовщик, но в барах-клубах бывает – вместе со своим Пряником. Ну что, несколько точек пересечения найдено, будем пересекаться. – Тотальная подборка, ничего не скажешь, – резюмировал я, закрывая папку. – И не жалко тебе мальчика в мои когтистые лапы отдавать? Мог и закрыть... собой. Мишка отшатнулся от меня, как от прокаженного. Правильно, пусть боится, я до сих пор еще не чувствовал себя отомщенным за те выходные. *** Борисов старательно выкручивал руль, высунув язык и закусывая губы. Количество сбитых опор радовало постоянством, но иногда получалось и нечто вразумительное. Главное, мы старались. Иногда мне казалось, что площадка – это полигон, где выживших не будет, но иногда я верил, что это всего лишь затянувшийся старт. Те, кто начал учиться вождению одновременно с Антоном, уже рисковали высунуть капоты на улицы, а мы... Мы так и крушили столбики при попытке припарковаться. Честное слово, даже мое ангельское терпение, дрессированное на блондинках, иногда давало крен и я начинал орать. Антон сидел и пыхтел (ну еж, реально еж), потом я успокаивался, извинялся, и все начиналось по новой. Так и проездили мы с ним до конца недели. *** В пятницу его опять забирал Ваня. Учитывая внешний вид Пряника, они собирались явно не картошку копать, а значит, нас ожидает разнообразие культурной программы – будем клубиться. Мишка составить мне компанию отказался – у них с Ольгой был поход в кино – под чутким присмотром мамы, которая опять пожертвовала делами во имя благополучия сына. Пожелав удачного просмотра, я отправился в люди. Клуб был средний, не самый навороченный, не самый убогий – с претензией на оригинальность и вменяемый кошелек. Другое дело, что я не любитель таких сомнительных развлечений. Во-первых, сразу оглушила музыка, во-вторых, ослепил свет, в-третьих, убила духота. Кажется, сейчас нехило ступил я сам. Уверенность в том, что Антон находится здесь, – была (источник информации тот же), а в том, что я смогу его здесь обнаружить, – ушла в ноль. Клубящаяся толпа радовалась жизни, а я размышлял о перспективах бесперспективного занятия. Ну что, оставалось только по примеру самого Антона стиснуть зубы и начать получать удовольствие. Например, от содержимого бара. После пары коктейлей я перестал кривиться и начал потихоньку ловить кайф, непроизвольно подергивая головой в такт музыке. К дрыгающимся телам я присоединиться не стремился, поскольку знал, что мои телодвижения напоминали судороги эпилептика. Главное, помнить об этом до конца и не претендовать на звание «Танцора диско». Еще после пары – желание выкидывать коленца стало навязчивой идеей, и я уже было готовился откинуть ложную скромность (мама, допился!) и начать сводить окружающих с ума (в прямом смысле), как узрел его. О том, что ради него я сюда и приволокся, так сказать, пообщаться в неформальной обстановке, я вспомнил. Хоть и запоздало, но вспомнил. Неформальная, значит. О да, я сейчас неформальней некуда. – Привет, – подхватил я его под локоток и проорал в ухо. – Здрассте, – оторопел он. – Неожиданно, да? – У громкой музыки есть одно неоспоримое преимущество – чтобы собеседник тебя услышал, надо наклоняться вплотную. Кончики его волос щекотали щеку, когда я наклонялся, чтобы проорать очередную глубокую мысль. – Ну да, то есть нет, то есть… – Ты часто здесь бываешь? – А? Ага, можно наклониться еще ниже, почти касаясь губами его уха. Иначе ж не услышит. – Часто бываешь? В это время к нам подошел Ваня и хлопнул друга по плечу. Антон резко повернул голову, вскользь пройдясь по моим губам своими. Я успел заметить, как глаза Пряника принимают ромбовидную форму, как сам Антон округляет их так, что циркуль позавидует, да и я, признаться, не ожидал столь скорого развития событий, но нифига не возражал. Кайф обломал различимый сквозь грохот музыки вопль Антона: – Я не хотел! * Сознательное искажение.