Chaos Of (The Epiphany)

Где-то в Пустоши.       Погода вновь преподнесла неприятный сюрприз — с утра лил такой сильный дождь, что за каких-то полчаса на неровной поверхности асфальта появились лужи, которые продолжали увеличиваться в размерах всё больше и больше. Крупные капли барабанили по стеклу, затекали в мелкие щели оконных рам, образуя подтёки, от чего старая краска на подоконниках размокала и отваливалась, как спелый плод от ветки дерева. Впрочем, до этого никому не было никакого дела по той простой причине, что после завершения войны на улицах не осталось ни одного плодового саженца — всё было выкорчевано и сожжено. Несильный порыв ветра сорвал с противоположной стороны окна целлофановую плёнку и бросил её наземь.       Женщина подняла голову, слегка сузив глаза. На её лице не отразилось ничего, кроме скрытого недовольства относительно сырой погоды. Она небрежно сдула упавшую на лицо прядь медно-огненных волос и мотнула головой, словно отгоняя не нужные мысли. Её руки, затянутые в чёрные кожаные перчатки, сами собой несколько раз собрали и разобрали корпус крупнокалиберного Ругара, почти механически устанавливая боковой движок в положение автоматического огня. На несколько секунд она замерла, переводя взгляд с окна на оружие. Сколько она уже здесь? Месяц или полгода? Нет, всего лишь две недели, но всё это время, что она провела в разрушенном доме, некогда бывшим торговым центром, истощили морально. — Будь проклят тот день, когда я вызвалась добровольно разгребать это дерьмо! — в сердцах воскликнула она, убирая оружие в набедренные кобуры. — Неужели у этих кретинов не появилось ни малейшей мысли меня отговорить? — На этот раз вопрос был задан в пустоту. — Глупо было надеяться, что Либрия распахнёт дружественные объятия. Для них все нормальные люди — эмоциональные преступники, подлежащие ликвидации. И зачем Управлению вообще понадобилось давать Координационному Центру директиву установить с ними контакт? Какой смысл, если они расстреляют наших ребят при первом же «контакте»? — Щёлкнули застёжки на ремнях и две катаны плавно съехали по спине, глухо ударяясь, обо всё ещё гладкую поверхность стола.       Женщина расстегнула ворот плаща и сбросила его с плеч. — Но раз уж я здесь, мне придётся наведаться в их Либрию и посмотреть, насколько всё плохо. — Разумеется, ей для начала потребуется переодеться в более подходящую одежду, хотя осторожность буквально кричит о необходимости взять весь арсенал оружия. На несколько мгновений её глаза задерживаются на сумке, но потом она фыркает и прячет пистолеты во внутренние карманы пиджака. — Надеюсь, вас, дорогие, они не заметят, а если вдруг…что ж, придётся пустить вас в ход, — на губах промелькнула едкая ухмылка, — ну, что? Начнём поиск этого Юргена, будь он неладен, хоть бы успеть до заката, — с этим она натянула однотонное платье свободного покроя поверх комбинезона и ещё раз проверила расположение метательных ножей в голенищах сапог, попутно отмечая о невозможности взять с собой что-нибудь ещё… Либрия. Полдень.       Либрия… холодный, мрачный, серый город. Толпы людей, спешащих по делам, протекают мимо, словно ты движешься против ветра на огромной скорости и не можешь остановиться. Лица у всех равнодушные, а взгляд пустой, будто это не люди, а бездушные машины. Их походка уверенная и однообразная, никаких эмоций или малейшего намёка — все, как один: строги, дисциплинированны и безразличны. У стен стоят колонны вооружённых солдат, и, глядя на них, начинает казаться, что война не прекращалась и вот-вот начнётся пулемётная очередь по проходящим мимо них людям. Солнце время от времени выглядывает из-за нависших облаков, но почти тут же прячется, хорошо хоть, дождь больше не льёт как из ведра.       Чёрное платье до щиколоток, хотя и очень не удобное, но, как оказалось, крайне удачное в плане конспирации — на неё никто не обратил внимания за всё время пребывания в стенах города. Рыжие вьющиеся волосы, которые вечно болтались из стороны в сторону, теперь были аккуратно убраны на затылке «крабом» — ещё одно нерушимое правило — никакой неряшливости или самоотделения от массы. Она остановилась на главной площади и подняла голову, глядя на высокое здание Эквилибриума с его главными центрами: подразделением Тетраграмматона и Палат Консулата. В течение нескольких минут она стояла неподвижно, словно статуя, но постепенно её стал одолевать смех — неужели в этом городе все так глупы, что не замечают очевидного? Неужели все верят в то, что консульство принимает этот их прозиум?       Она знала не понаслышке, что нет страшнее человека, который возомнил себя исполнителем священной миссии. Из-за этого случилось немало войн, в частности та, которая положила начало этому безумию — избавление от эмоций, как от самого страшного греха в виде принятия препарата. Что есть истина? Что есть «правильно» и «ложно»? Она точно знала, что Вождь явно не в себе, раз до него снизошло такое «озарение». Однако задерживаться дольше, чем полагается у стен Правосудия, не привлекая внимания, нельзя — она ещё не выполнила задания и не достигла цели. Женщина поправила очки и медленно пошла прочь, еле сдерживая рвущуюся улыбку. В городе действует незаконная организация Подполья, на которую вот уже несколько лет охотятся власти, безуспешно, пытаясь раскрыть. «Странно, что никто из них ещё не расколол пленных и не выпытал местоположение Восстания. Или так слепы или чересчур самоуверенны, что оно не угрожает им?» — Она сделала ещё пару шагов, и вдруг каблук на сапоге слегка подломился, и нога поехала по гладкому асфальту. Женщина едва успела схватиться за ближайшую опору, чтобы не упасть. С языка рвались самые грязные ругательства. «Твой первый выход в город станет для тебя последним, если ты будешь настолько неуклюжей, Аврил». — Промелькнула здравая мысль прежде, чем «опора» шевельнулась, и твёрдая рука крепко схватила за правый бок, придерживая от падения, как раз аккурат там, где у неё было оружие. Аврил скрипнула зубами — не хватало ещё привлечь к себе внимание. — Всё в порядке, мисс? — услышала она приятный голос над ухом и тут же растаяла. «Ого! Не перевелись ещё на свете рыцари!» — подумала она и чуть не хихикнула. Аврил подняла голову, и, опершись второй рукой об колонну, заняла вертикальное положение. — Да, всё отлично. Я просто устала, — мужчина был молод, едва ли старше её самой. Одет он был в чёрную форму подразделения Тетраграмматона, что натолкнуло сразу на определённые мысли. «Соберись, тряпка, и следи за своим поведением, инъектор в кармане не спасёт тебя от вопросов!» — Мужчина тем временем внимательно, как и полагается клерику (кажется, так их называют) безо всякого зазрения совести стал рассматривать Аврил, что крайне не понравилось последней. «Ну, чего ты на меня так пялишься? Отвернись сейчас же! Если ты меня спас от позорного падения, это не значит, что тебе позволено так на меня смотреть. Да, ты хорош, может быть, в другом месте и в другое время я бы и расставила силки, но не сейчас". — С Вами точно всё в порядке? — уже более настороженно спросил он, зачем-то опуская руки в карманы. Аврил опустила руки уже в свои карманы, в одном из них у неё был паралитик. Потребовалась неимоверная выдержка и сила воли чтобы сделать спокойное лицо и ответить: — Да, у меня неожиданно закружилась голова. «Закружилась голова? Хм, когда у меня она кружилась? Может, тогда, когда мы всем отделом напились в хлам?» — внутренний голос явно был настроен на сарказм. Как некстати левый глаз начал дёргаться, что свидетельствовало о том, что она начинает нервничать, а это уже проявление эмоций, так запрещённых в городе. Мужчина неожиданно сгустил брови, и Аврил всего на несколько секунд увидела едва заметные огоньки веселья в его в глазах. «Это, ещё, что такое?!» — а потом неожиданно пришла догадка — он не принимает этот злосчастный прозиум, иначе бы он вообще не поймал её и не поинтересовался её самочувствием. «Вау! Вот так новости! Значит, клерики тоже не идиоты, но активно играют их?» — неизвестно, что было бы дальше, но из здания Правосудия вышел второй такой же, только в серой форме и задал вполне логичный вопрос: «Какого чёрта тут происходит?» Ах, нет, простите, он же не может так спросить, для этого нужны эмоции. Поэтому он просто спросил: — Престон, ты готов? — Аврил навострила уши. «Ага, его фамилия — Престон, имя бы ещё узнать!» — но удача более не желала её знать, поэтому она сделала несколько шагов назад и растворилась в толпе.       Юргена она так и не нашла в тот день. Где-то в Пустоши. Пятью часами позже.       Искать предполагаемого лидера Сопротивления Аврил не понадобилось — пока она изучала город, её место временного убежища было найдено членами Подполья. Уже после захода солнца диверсантка смогла выйти за городские ворота и скрыться среди развалин, умело заметая следы. Вернулась в полуразрушенный дом она уже глубокой ночью. Аврил прошла через просторный пустой холл, на ходу раскалывая волосы и расстёгивая молнию платья, когда услышала лёгкий шум в соседней комнате. Мозг ещё не успел понять всю суть происходящего, а тело уже рефлекторно заняло оборонительную позу. Однако прошло несколько секунд, а из-за угла никто не выскочил. Аврил уже подумала, что тревога ложная, когда услышала шёпот и копошение. «Бомжи копаются в моих вещах?!» — взревел внутренний голос, но разум его тотчас осадил — мол, какие бомжи, наверное, её вычислили. Чтобы не выдать себя раньше времени, Аврил тихонько подобралась к трюмо, где лежали ее катаны и одним резким движением вынула их из ножен. Звук трения привлёк внимание, и девушка едва успела увернуться от автоматной очереди выскочивших с полдюжины вооружённых людей.       Но Аврил не зря считалась одной из лучших среди своего круга, поэтому соединила рукояти обеих катан вместе, пустившись в смертоносный танец. Скорость вращения клинков была столь бешеной, что пули просто рикошетили в стороны. Рыжая даже закрыла глаза, полностью отдавшись этому чувству свободы, лёгкости и собственного превосходства — её хотели застигнуть врасплох, а она сумела обратить ситуацию себе на пользу. От стремительных движений причёсанные волосы растрепались и хлестали её по лицу, но Аврил было всё равно, ведь сейчас главное - не пропустить ни одной пули, ведь тогда она перестанет саму себя уважать. Стрельба продолжалась длительное время, но потом у стрелявших кончились патроны и всё смолкло.       Возникшая кратковременная передышка дала несколько минут форы и позволила разведчице уйти из зоны поражения и занять наблюдательную позицию у входа напротив колонны. На её лице, помимо капелек пота и румянца, была широченная улыбка и нескрываемое торжество. — Оказывается, бомжи Либрии тоже ходят с пушками? — задала она вопрос скорее себе, чем своим остолбеневшим противникам. — Эй, малец! Ты был бы поосторожней с вон той штукой, она кусается! — а затем оглушительно рассмеялась. Неудачливые стрелки изумлённо переглянулись. — Она чувствует! — выкрикнул тот самый «малец». Аврил перестала гоготать и ответила: — Разумеется, я чувствую! Меня минуло ваше "счастье". Оно застигло только жителей Либрии. — Она специально сделала акцент на слове «ваше», что немедля насторожило всех присутствующих. — А разве ты не из Либрии? — не унимался «малец». Аврил фыркнула и опустила оружие, понимая, что навредить они уже ей не смогут. — Если бы ваше драгоценное правительство не занималось отловом и отстрелом тех, кто начал думать своей головой, да больше бы уделяло времени исследованию местностей в округе, то они бы наверняка знали, что не единственные, кто уцелел в войне. — И, чтобы окончательно добить собеседника морально, она продемонстрировала свой усовершенствованный пуленепробиваемый комбинезон из суперпрочного материала. Блики света так и заиграли на отражающей поверхности.       Довольная донельзя своим эффектным выходом, Аврил прошествовала к своим вещам, которые были перекопаны, и принялась укладывать клинки в сумку. Опешившие от такого напора, да ещё от женщины, некогда вооружённые члены Подполья испытывали явный конфуз и смятение, потому как рыжая спокойно продолжала заниматься сбором вещей, никак не реагируя на их присутствие. Девушка смутно догадывалась, что успела засветиться перед клериками, и если спасший эмоциональный клерик не станет её преследовать, то его компаньон вряд ли пойдёт на нарушение — он-то исправно выполняет свой долг, даже если и не принимает прозиум. — Как твоё имя? — спросил после некоторой паузы тот, что, судя по всему, был за главного. Аврил уже закончила сборы и начала крепить огнестрельное и метательное оружие к ремням. — Эврилика Ли, но я предпочитаю коротко и ясно — Аврил, — рыжая поставила ногу на поломанный стул и, почти не глядя, броском загнала в голенища сапога два метательных ножа, проделывая всё с таким изяществом и напускной небрежностью, что вызвала волну удивления, — я выполняю особое задание, поэтому работаю одна. Не пытайтесь следовать за мной — это будет крайне неосмотрительно с вашей стороны. — Куда ты пойдёшь ночью? — с сомнением спросил «малец». — О, за это не беспокойся. Я могу выживать в самых трудных ситуациях, меня трудно загнать в угол, — Аврил вынула газовый самострел с прикреплённым к дулу тросом и помахала им в воздухе. — Вот с помощью этого я заберусь на крышу какого-нибудь здания и там переночую, а утром найду норку и спрячусь. — А, если ты встретишь… — начал было один из повстанцев. — Если ты имеешь в виду клериков и их спецназ, то они не найдут меня, а если я засну и начну храпеть, они будут приятно удивлены, когда станут стрелять, — при этих словах она хитро прищурилась и постучала пальцем по наплечнику, — мою броню уничтожит, разве что ядерный взрыв, поэтому, даже будучи безоружной, мне нечего опасаться — их пули не способны его пробить, — борцы Сопротивления не нашли, что ответить, поэтому только переглянулись. Аврил с чувством выполненного долга направилась к выходу, но, не дойдя до дверного косяка, замерла и сказала: — Я знаю, что вами командует некий Юрген. Я бы хотела с ним встретиться на нейтральной территории и всё обсудить, у меня есть, что ему сказать.       Никто не посмел возразить.