Руки

12. Просто чтобы бороться за твоё счастье Уэйд считал, что привык к чувству вины. Рано или поздно оно всегда вновь появлялось в его жизни. Он был виноват в том, что сумасшедший, что убийца и вечно безответственный. Виновен в том, что шумный, а порой — настоящая заноза в заднице. Виновен в том, что наводит на людей ужас, снимая маску. Виновен в том, что вечно подводит людей, даже самого себя. Уэйд был виновен. И этого он никогда не станет отрицать. А вот Питер — нет. Питер навещал свою тётю каждые выходные и учился в университете. У Питера была работа и он разговаривал со своими соседями, сталкиваясь с ними на лестнице. Он был долбаным Человеком-Пауком, спасающим детей и старушек; совершающим такие поступки, что, соверши их Уэйд, впору хватать детей в охапку и бежать, куда глаза глядят, но в исполнении Питера они становились даже почти героическими. Человек-паук был хорошим парнем, потому что Питер был хорошим парнем. Он добровольно вызвался участвовать в этой дерьмовой миссии Щ.И.Т.а, он рассказал о себе грёбаному Дэдпулу и позволил тому позавтракать в своей квартире. Питер был всем, а Уэйд — Уэйд был много меньше этого. А теперь Питер ранен и без сознания, едва дышит. А Уэйд снова виновен. Легонько поглаживая руку Питера, он на мгновение позволил их пальцам переплестись. Мне так пиздецки жаль. Дверь палаты с шипением отъехала в сторону, впуская уставшего Старка со стаканчиком кофе; он выглядел таким же измотанным, каким себя ощущал Уэйд. Пока гений попивал исходящий паром напиток, Уилсон успел собрать себя в кучу. Старк облокотился на тумбочку слева от кровати Питера, скрывая за полуприкрытыми веками рассеянный взгляд. Они никогда не были друзьями, максимум союзниками, но Старку нравился Питер; ещё бы, разве возможно повстречаться с ним и не проникнуться дерзким паучишеством? Плюс он помогал исправить всё, что портил Уэйд. — Тебе разве не нужно, — ну, я не знаю, — в туалет, например? Уэйд не поднял глаз, но всё же ответил, скрестив руки на груди: — Не, мы с Паучком как братья… Нет, как любовники! У нас всё общее, даже катетер. От подобного заявления Старк на секунду напряжённо замер, а затем отставил в сторону забытый кофе. — Ладно, давай притворимся, что я этого не слышал, потому что я пришёл с тобой поговорить. О нём. — Он перевёл взгляд на Питера и Уэйд сделал то же, ощущая разливающийся в животе холод. — То есть ты знаешь, что с ним сделали? — Я размышлял над этим. Задумался, что вообще могло вырубить его так надолго. У него нет никаких серьёзных ран, только следы от уколов. Он похож на наркомана, однако они, кажется, не собирались продать его почки на eBay. Или ты что-то такое видел в том фургоне? Какой-то разрез или что-нибудь ещё, с чем успела бы справиться его регенерация? — ...Нет? Старк кивнул, закидывая сцепленные ладони за голову. — Исходя из этого мой мозг и сделал выводы. Видишь, какой мерзкий оттенок у его кожи? Видишь, насколько тёмные синяки? Ну… Я думаю, они не только что-то влили — они ещё и что-то выкачали. Кровь, если быть точным. По крайней мере, я это предполагаю; учитывая, что та дрянь всё ещё циркулирует в его венах, анализы недостоверны. Вероятно, они уже получили, что хотели. И мне кажется, нам стоит взглянуть на информацию, которую я достал до того, как в дело влез Щ.И.Т. И когда я говорю "нам", это значит мне, Стиву и тебе.