Часть 1
22 мая 2016 г. в 18:22
Это мимолетное любопытство — может ли он начать доверять Рену, как и начать верить в нечто более значительное, нежели то, во что он верил раньше. Невозмутимая действительность, тайны Силы, загадки человеческого сердца.
Его закадычный коллега сейчас далеко, отправленный Верховным Лидером в неизвестные дали на некую миссию чрезвычайной важности. И как для Рена очевидным было оставить свое величайшее сокровище, так и для Хакса безусловным долгом стало принять его под свою опеку. Хакс полагает, теперь ему понятно, почему Рен вел себя так, почему был готов заплатить настолько высокую цену, чтобы приобрести вещь, столь драгоценную и редкую. Ныне он считает, что поступил бы так же, означай это, что она смотрела бы на него, как на Кайло Рена, определенно зная, что сам смотрел бы на нее, как Кайло Рен.
Она устроилась у иллюминатора в его апартаментах, опираясь на диванные подушки и водя пальцем по кушетке, на мерцающем звездном фоне. Они не одни, офицеры разных чинов задерживаются у обеденного стола, поглядывая на это существо с туманным благоговением, которое он не раз замечал на лице Кайло Рена.
Девушка… Женщина на самом деле — плавные изгибы под элегантным черным платьем — сидит среди них, с глазами, яркими как звезды снаружи. В ее руках диковинный инструмент, который она собрала сама, используя кусочки лома из ангара. Очередной странный запрос от своеобразной реновской ученицы, думал Хакс в то время. Они едва перебрасывались парой слов тогда, она была просто чудной худенькой штучкой, закутанной в робу с капюшоном, с бледной кожей, спрятанной под длинными рукавами, и густыми темными волосами. Он наблюдал за ней месяцами, не упуская из виду, как остатки устаревших двигателей превращаются в нечто большее, чем они были раньше, например, становясь тем инструментом у нее в руках. Красивая вещь, гладко отполированная и покрытая лаком орденского производства. Компактная черная рамка с длинной ручкой, единственной струной и смычком из синтетической веревки и обрезка страховочной подпорки СИД-истребителя. Красота из машин, созданных для войны — символизм не укрывается от Хакса.
— Мне казалось, вы выросли в пустыне? — спрашивает он однажды, когда она сидит в его гостиной.
— Верно, — говорит она, но не успевает продолжить, отвлеченная появлением маленькой кошки, запрыгнувшей на место рядом с ней. Хакс с одобрением смотрит, как она гладит его маленькую подругу, слегка завидуя кошке, нагло разлегшейся на коленях девушки. Рей улыбается, разглядывая ее, прищурившись, и легонько дует на шерстку, поглаживая ее. Это и есть, подозревает он, истинная причина, почему она принимает его приглашения на фуршет. Не то чтобы он был против, сам питая некоторую слабость к пушистому зверьку.
— Вам интересно, как я научилась играть? — раздается ее голосок спустя минуту. Моргнув, Хакс отвечает легким кивком. Ученица Рена улыбается, но глаза выдают ее тоску, которую даже такой человек как Хакс в состоянии распознать. — Не знаю, я просто… просто позволила этому прийти ко мне, — говорит она задумчиво, ее глаза бесцельно блуждают по комнате. — Я… ощущаю это вокруг, как поток, — Хакс вздыхает и задерживает дыхание, чувствуя, как что-то кольнуло глубоко внутри.
— Рен говорит, это — Сила, — проглатывая комок в горле, добавляет он и с замирающим сердцем встречает ее взгляд. — Что она говорит в вас, — на щеках Рей выступает легкий румянец, и она опускает глаза.
— Возможно, — отвечает она с вежливой улыбкой.
Он не может удержаться от мысли, что Рен, вероятно, прав, когда наблюдает за ней сейчас. Откидываясь в кресле и попивая бренди, он чувствует, как тело тяжелеет от теплой сытости хорошей еды и отличного вина, полагая, не в последнюю очередь еще и благодаря приятной компании. Его коллеги, несомненно, согласились бы, думает он, окидывая взглядом притомившиеся выражения своих компаньонов за ужином, пока она играет.
Такой необычный, запоминающийся звук, вроде обнадеживающий, но вместе с этим грустный и одинокий, как эта девушка. И по неведомой причине он искренне надеется, что она больше не одинока.
Он рассматривает ее — руки и плечи обнажены, остальное скрывает облегающее черное платье, доходящее до щиколоток, выглядывающих из-под подола. Он на мгновение любуется ее ногами, после позволяя взгляду путешествовать по очертаниям ее ног, выпуклости бедер и узкому изгибу талии, ее аккуратному, изящному бюсту, длинной шее и единственному сверкающему драгоценному камню на ней. И над всем этим — лицо, губы, к которым он жаждет прикоснуться, и глаза, большие, печальные и бесконечно глубокие. Хакс гадает, нежен ли с ней Рен, набрасывается ли он на нее без жалости, как положено монстру вроде него, или магистр Рен занимается с ней любовью, как занялся бы он. И, ох, он бы занялся. Позволяя своим фантазиям расправить крылья, он представляет их вместе, весьма тошнотворно для военного человека — сердечки, цветы и розовые лепестки, усыпающие постель, но, во имя Силы, он сделал бы что угодно для нее, будь она его. И, вероятно, даже если нет.
Ее пальчики порхают по одинокой струне, смычок элегантно скользит к основанию и обратно, пока мягкая мелодия разносится по залу для приемов. У нее нет названия или иного обозначения, каждая нота создана долгими годами ее изгнания. Его сердце сжимается при мысли, что же ей пришлось перенести, как вообще кто-то решился бросить такое существо в дикой пустыне.
Его взгляд останавливается на камне на ее шее, его пальцы стискивают бокал при мысли, что подумает Рен, что Рен может сделать, обнаружив, что человек, которому он доверил возлюбленную ученицу, осыпает ее подарками. Украшения, платья, роскошные ужины с десятком разных блюд и не меньшим выбором вин, но нынче Хакс лучше понимает, что движет своенравным магистром Реном. Он не может винить его за то, что он хочет ее, за то, что бросил все имевшиеся в его распоряжении ресурсы на целенаправленную погоню за ней. В памяти встает картина исчерченного шрамами и истекающего кровью рыцаря, которого он лично вынес из того леса, огромной лужи крови, окрасившей снег, и он гадает, знает ли девушка, чего она стоила ему, чего она стоила им всем.
Она завершает свое произведение, а он допивает бренди, встречая ее нежные глаза, и возвращает ей мягкую улыбку, пусть даже знает, что эти глаза никогда не взглянут на него, как на Кайло Рена. Их небольшая аудитория аплодирует, люди поднимаются со своих кресел, и, когда она встает с кушетки, из кожи вон лезут, чтобы подать ей руку, подвинуть кресло или наполнить ее бокал. Хакс позволяет себе окунуться в греющее довольное чувство, когда она отдается его заботам, позволяя накинуть палантин ей на плечи, и принимает его руку, желая слушателям доброй ночи.
Он знает, как ни жаждет этого, что она не поцелует его, знает, ведь это станет его концом. Ему не оставить мыслей о том, что Кайло Рен сделает с ней, сможет ли магистр Рен заставить себя причинить ей вред. Пусть и не питает иллюзий, насколько мучительным и ужасным окажется конец его собственной жизни. И все же они задерживаются у ее двери, и она дотрагивается до его подбородка, заглядывая в глаза, а он не может не думать о том, что, вероятно, оно будет того стоить.