Операция One Way Ticket

Теплый ветер и почти полная луна на усеянном звездами небе. Плеск волн, разбивающихся о сваи почти не видимого причала. И прожекторы, разрезающие темноту яркими лучами, обшаривающими берег. Неторопливо двигаясь по песку, один луч достиг края пляжа и выхватил три повозки, мчавшиеся по насыпи. Подъехав к причалу, они остановились, и оттуда высыпалась пара десятков человек, смутно белеющих в темноте форменными рубашками. Дробно стуча каблуками по крепким доскам, они выстроились в две шеренги, вытянувшись и взяв ружья наизготовку. Из средней повозки вышел грузный человек. Луч прожектора поймал его в круг света и остановился. Фигуру человека невозможно было рассмотреть из-за топорщащейся во все стороны странной одежды, напоминающей меховую шубу. Он был на две головы выше любого дозорного из тех, что сопровождали его, к тому же его голову венчала высокая треуголка. Он потянулся, подняв закованные в цепи руки, разминаясь от долгой езды, а потом резко опустил их, заставив отшатнуться ближайших дозорных. Расхохотавшись над их трусостью, человек гордо выпрямился и прошествовал по причалу к огромному черному пятну, вблизи заслонявшему чуть ли не полнеба. Плавучая крепость под обвисшим флагом Дозора гостеприимно распахнула сияющий зев, чтобы проглотить людей. Как только последний дозорный вошел, трап сразу же был поднят с гулким стуком. И тут же две чёрные тени выскользнули из-под повозок, бесшумно застыв перед кораблем. Они пережидали, пока лучи прожекторов разминутся и поползут друг от друга, давая максимальную фору тем, кто не хотел попасться на глаза дозорным. Молодой солдат Джин Кронштейн, недавно поступивший на службу, отчаянно зевал перед небольшим иллюминатором. Ему было смертельно скучно пялиться в темноту, где не происходило ничего интересного кроме недавнего прибытия особо опасного пирата, даже имя которого было засекречено. До этого целую вечность ничего не происходило, и потом, Джин был в это уверен, ничего не произойдёт. «Если бы мне достался пост наверху, — мысленно поныл он в который раз за последние три часа, — я бы хоть свежим воздухом подышал! А тут совсем духота. Ненавижу летние острова, на весенних куда приятнее…» И тут Джин увидел человека за окном. Женщину. В чёрном. И в очках. Поднимающуюся наверх. На секунду зависнув перед иллюминатором, она оттолкнулась и поднялась выше. В принципе, ничего особенного, вот только отталкиваться там было не от чего! Опомнившись, Джин бросился к иллюминатору, распахнул его и заозирался наверх и по сторонам, но никого не увидел в непроглядной ночи. Потом посмотрел вниз, убеждаясь, что пост всё ещё на третьем этаже плавучей крепости. Медленно закрыв иллюминатор, Джин закрыл глаза и прислонился к холодному стеклу. «Спать, — подумал он. — Спать-спать-спать». — Не спи, боец, — окликнул его смеющийся голос. — А, это у нас малыш Джин. Джин, а почему ты не Ром? Джин обернулся, невольно ответив на улыбку начальства. — Как служба? — сияя, как начищенный колокол, спросил старшина Брейди. «Замечательно! Мимо меня пролетела женщина!» — едва не выпалил Джин, но вовремя прикусил язык. — Без происшествий, — промямлил он. — Что такой понурый? Радуйся, мы такого пирата поймали, что всем за этот рейд обязательно премию выпишут! — Было бы неплохо, — улыбнулся Джин. — Так что бди, — старшина подмигнул, хлопнул его по плечу и прошёл дальше. «Полчаса до конца смены, только бы обошлось!» — начал мысленно молиться Джин. Гулкие шаги, сопровождаемые звяканьем цепей, отражались от стен узких коридоров. Процессия с заключённым миновала предварительные проверки, лифт, ещё несколько проверок по пути и, наконец, солдаты с облегчением сдали пирата внутренней охране. Два угрюмых солдата снова обыскали заключённого, потом провели ещё одним длинным коридором в просторный кабинет с единственным столом между целых двух окон: по тюремно-морским меркам — роскошь. Усадив пирата в кресло, солдаты на секунду синхронно расстегнули и тут же снова защёлкнули наручники кандалов, молниеносно продев цепи под креслом, так что пират оказался прикован к месту и даже встать не имел возможности. После чего они развернулись и вышли, закрыв за собой дверь. Пират хмыкнул, оглядев пустой кабинет, подпёр щёку кулаком и приготовился ждать. Поднявшись на парапет, чёрные фигуры на долю секунды замерли, а потом растворились в тени стены. Двое патрульных прошли мимо, чеканя шаг. Как только всё стихло, чёрные фигуры снова вернулись к парапету. Выглядывая наружу, они нашли нужные окна, привязали верёвки к выступам и начали спускаться. — Доброй ночи! Доброй ночи! Сам Хеддо Хаге почтил нас вниманием! — протарахтел моторчиком голос из-за спинки кресла. В поле зрения пирата выкатился небольшого роста человечек, потирающий руки. Он с удовольствием оглядел посетителя, сокрушённо покачал головой, потрогав цепи, и засеменил за стол. Усевшись, он погладил лакированную поверхность, будто расправлял невидимую скатерть, а потом сцепил руки в замок под гладко выбритым подбородком. — Не буду спрашивать, что привело вас сюда, в обитель печали, — грустно произнёс человечек. — Мы оба прекрасно осведомлены о ваших неблагопристойных поступках. Право, мне жаль, что в наше время весьма выдающиеся люди, подобные вам, находят неизъяснимое удовольствие в насилии, грабежах, воровстве и, — он сверился с единственным листом бумаги на столе, — тридцати семи убийствах мирных граждан. — Тридцати девяти, — не меняя позы, поправил пират. — Двое из ваших людей, арестовывая меня, были неаккуратны и случайно напоролись на мою рапиру. — Какое несчастье, какое несчастье, — покачал головой человечек. — Зачем вы всё это совершили, Хеддо? — Это не я, — ухмыльнулся тот. — Двоих моих солдат тоже не вы? — не смотря на удивление в голосе, взгляд человечка на секунду стал жёстким. — Случайность, — развёл руками Хеддо. — Такое случается. Знаете, шёл человек, шёл, поскользнулся, упал, очнулся, а головы нет. Несколько секунд они сверлили друг друга взглядами, а потом человечек за столом неожиданно расхохотался, стуча ладонью по столу. — Ваш пиратский юмор — это что-то, — признался он, вытирая выступившие слёзы. — Не смешной совсем, такой грубый, такой тупой, что это смешно само по себе. Особенно смешно, что вы думаете, что можете меня им задеть, — он снова уставился на пирата. — Я знаю, кто вы и что это за место, — Хеддо свободно откинулся в кресле, сложив руки на животе, насколько позволяли цепи. — О начальнике «One Way Ticket» Каналье ходит много нехороших слухов. — Я! — тот поднял указательный палец, прерывая. — Я — Канелли! Вам было бы приятно, если бы вас называли, ну, например, Лысым? — Это мои волосы! — взбеленился Хеддо, срывая треуголку. — Я вам верю. Верю! — выставив руки в защитном жесте миролюбиво произнёс Канелли. — Хотите вина? Для успокоения нервов. — Рома, — заказал Хеддо. — Рома нет, — со вздохом признался Канелли. — Но вино вам понравится, гарантирую. Это из моей собственной винодельни. Чёрные фигуры зависли рядом с окнами. Одна из них достала ракушу, приложила к стеклу снаружи так, чтобы изнутри маленький кругляш не был заметен, и нажала на кнопку записи. — Я ведь не всегда был начальником данного заведения, — усмехнувшись, Канелли широким жестом обвёл кабинет. — Нет, мои предки были искусными земледельцами, успешными дельцами и гениальными виноделами. — Но совершенно не страдали от скромности, — заметил Хеддо. — Да, — рассмеялся Канелли, — это тоже семейная черта. Он разлил вино по бокалам, просеменил к пирату и вручил один ему. — М, — Хеддо отпил немного, а потом залпом выпил остальное. — Неплохо. — И подставил бокал снова. — Вот видите, у нас с вами много общего. — Канелли с готовностью подхватил со стола бутылку. — Это чего же? — Мы оба любим море, вино, — Канелли улыбнулся, наполняя чужой бокал янтарной жидкостью. — И свободу. Он отсалютовал пирату, тот ответил, и пока начальник тюрьмы делал глоток, сжал бокал, раздавив его, перехватил за тонкую ножку и приставил её к шее перепуганного Канелли. — Ключи от кандалов! Быстро! — рявкнул он. — Они!.. Они в ящике стола! Мне отсюда не дотянуться! — прошептал Канелли, чувствуя, как кровь стекает по шее и пропитывает форменную рубашку. Хеддо рванул было стол, но тот был намертво прикручен к полу, как и кресло, где сидел он сам. — Доставай! — схватив его за руку, готовый в любой момент легко сдёрнуть маленького начальника тюрьмы обратно к себе, Хеддо убрал осколок от его шеи. Канелли суетливо обежал стол, почти растянулся на нём, удерживаемый пиратскими пальцами не менее крепко, чем кандалами. Он открыл ящик и тут же вскрикнул от боли, когда его дёрнули так, что край стола впился в пухлый живот. — Без глупостей, — предупредил Хеддо. — Конечно-конечно, — пролепетал Конелли. Дрожа как осиновый лист, он протянул ключ пирату. Тот отшвырнул начальника тюрьмы, с довольным рыком вставил ключ в скважину — и электрический разряд пронзил его с головы до ног. Пока Хеддо выл под искрящимися всполохами, Конелли спокойно вытер кровь, перевязал шею платком, потом нашёл ещё бокал и налил себе вина. Посмаковав вкус, он поморщился и, наконец, отключил подачу тока, нажав на неприметную кнопку под столешницей. — Не могу пить, когда воняет палёным, — объяснил он. Подойдя к пирату, он склонился над ним. Хеддо тяжело дышал, обильно потел и трясся. Когда он смог с трудом фокусировать взгляд на лице начальника тюрьмы, тот мстительно улыбнулся и снова повернул ключ. Новый разряд заставил Хеддо выгнуться в кресле. Конелли подошёл к столу, отключил ток, сел и с удовлетворённым видом допил вино. — Мускат в том году был хорош, — заметил он, — а вы так небрежно с ним обошлись. Вы хоть знаете, сколько стоит одна бутылка моего вина? — Да плевать я хотел! — рыкнул отдышавшийся Хеддо, мрачно глядя на него исподлобья, пока по его бороде и бровям гуляли остаточные голубые искорки. — В таком случае, может быть, вы знаете, сколько побегов было из моей тюрьмы? — улыбнулся Конелли, вращая вино в бокале. — Нет? Тоже не знаете? Ни одного. Ни одного! — вдруг рявкнул он, но тут же вернулся к любезному тону. — Моя тюрьма называется «One Way Ticket», и смею вас заверить, она оправдывает своё название, ни один из тех, кто прибыл на борт, не вернулся к своему прежнему ремеслу. — Даже вы, — усмехнулся Хеддо. — Даже я, — задумчиво согласился тот. — Вот скажите, зачем вам надо было пытаться бежать? Мы же так мило беседовали. — Каким бы пиратом я был, если бы не попытался! — рыкнул Хеддо. — А зачем вы пытались меня убить, повернув ключ второй раз? — Я дозорный, но прежде всего мне было обидно за вино, — признался Конелли. — Ну, раз с формальностями мы покончили, то стоит перейти к делу. — Не виновен. — Мне всё равно, — отмахнулся Конелли. — Вина ваша уже доказана не раз, да и не в моей это компетенции всё это. На самом деле, я всего лишь доставляю пойманных преступников на Эниес Лобби, а уж там решают, что делать с такими, как вы, дальше. — И о каком тогда деле речь? — насторожился Хеддо. — О таком предложении, на которое я, признаюсь, жду только положительный ответ, — улыбнулся Конелли. — Что вы скажете о возможности работать на меня? — Что? — изумился Хеддо. — Чтобы пират работал на дозорного? — он откинулся и оглушительно захохотал. Конелли улыбнулся и налил себе ещё вина, ожидая, пока у собеседника пройдёт внезапный приступ веселья. — На меня, — уточнил он. — Не на Дозор. — Зачем мне это? — Хеддо откинулся в кресле, будто приготовился слушать забавную историю. — Затем, что я гарантирую: вы никогда не попадёте на Эниес Лобби, по крайней мере, не на «One Way Ticket». Здесь вы спрашиваете, а зачем это мне. А я отвечаю: потому что я собираю таких людей, как вы, Хеддо Хаге, — Конелли смотрел на него поверх бокала. — Таких, как я, — усмехнулся тот. — Это каких? — Фруктовиков, — усмехнулся Конелли. — Да, я знаю. Я знаю ваш секрет. Это, кстати, довольно-таки странно, обычно пираты любят хвастаться силой фрукта. — А я необычный пират, — оскалился Хеддо. — Я умнее. — Я это заметил, — кивнул Конелли. — Как только вас увидел, то сразу, сразу подумал, что вы очень смышлёный человек. И очень сильный. Очень сильный, — подчеркнул он. — Я собираю команду. Нет, я не хочу быть обычным пиратом, чушь какая! Я хочу сразу занять место одного из Йонко, что скажете? Не зазорно будет вам принять звание капитана дивизии под командованием Йонко? — Хотите угнать у Дозора «One Way Ticket»? — недоверчиво уточнил Хеддо. — Я же говорил, что вы умный человек, очень умный, — довольно засмеялся Конелли. Подумайте только: плавучая крепость, укреплённая так, что ни один фруктовик не сможет даже приникнуть сюда, разве что в кайросеки, — он выразительно указал на кандалы Хеддо. — Кстати, какой у вас фрукт? Что вы можете? — Никакого. — Что-что? — Конелли отставил бокал в сторону и подался вперёд. — Простите, я, кажется, не расслышал. — Никакого фрукта у меня нет, — громко повторил Хеддо. — Жаль, — начальник тюрьмы потянулся к кнопке под столешницей, — а я думал, что мы договорились… Ни договорить, ни нажать на кнопку он не успел. Через оба окна в сопровождении резкого звука бьющегося стекла в кабинет ворвались чёрные фигуры. Тот, что был выше, тут же скрутил начальника тюрьмы, ткнув его носом в лакированную столешницу, а второй легко скользнул к двери, проверить, не идёт ли кто. — Чего так долго? — спокойно спросил Хеддо. — Надо было записать весь разговор, — невозмутимо ответил второй высоким голосом. — Ключ от кандалов. — Первый придавил Конелли так, что тот захрипел. Лихорадочно нашарив в одном из ящиков связку ключей, он кинул её через стол, второй поймал и начал открывать наручники. Как только Хеддо встал, разминая запястья, взвыла сирена, и окна закрылись металлическими пластинами. В дверь кабинета начали стучать. Нападающие заозирались по сторонам от неожиданности, а Конелли хрипло расхохотался. — Неужели вы думали, что всё будет так просто? — перекрикивая вой сигнала, с издёвкой спросил он, вывернувшись и со злобным весельем глядя на застывших в растерянности преступников. — Вообще-то, да, — пожал плечами высокий. — Идиоты, — словно выплюнул Конелли. — Ни одного побега! И чтоб вы знали, как только трап был поднят, началась подготовка к отплытию, через несколько минут берега вы уже не увидите! Вам некуда бежать! — тут его лицо вытянулось, когда он увидел, что Хеддо снимает накладную бороду и парик. — Я так и знал, что ты лысый! — Заткни его! — бросил Хеддо. — Надоел. Конелли коротко вскрикнул и затих. Высокий тут же отпустил его. Грузное тело мешком свалилось на пол. — Идиот, — спокойно прокомментировал Хеддо. — Что? — не понял высокий. — Ты сказал заткнуть, я заткнул. — Бруно имел в виду сигнал, а не Конелли, — пояснил низкий. — Бруно, выражайся в следующий раз более конкретно, Джабура не умеет различать нюансы, он, как ты и сказал, идиот. — Калифа! — окрикнул Джабура, направив на неё окровавленный палец. — Сама на службе новичок, не смей оскорблять старших! — Это сексуальное домогательство, старик, — она стянула маску с лица и поправила очки. — Что? Какое ещё… — Джабура остолбенел от такой наглости. — Заткнитесь оба, — невозмутимо велел Бруно. — Скоро здесь будет полтюрьмы. Калифа, план корабля. Джабура, ворча что-то под нос, пихнул тело Конелли в сторону. Калифа расстелила план на столе. — Мы здесь, на пятом этаже, — показал Бруно. — Вниз не пробиться, да и бессмысленно. Наверх: два этажа по лестнице. Сюда, так, потом так. Солдат не ранить и не убивать. — Мы ведь даже не фруктовики какие-нибудь, — скривился Джабура. — Как пробиваться? Состроить им глазки или станцевать хулу? — Были бы фруктовиками, был бы другой план, — невозмутимо ответил Бруно. — Что такое хула? — спросила Калифа. — Танец такой, потом покажу, — отмахнулся Джабура. — Это сексуаль… — Пока нет, подожди, пока станцуем, если живыми выберемся! — рявкнул Джабура и повернулся к Бруно. — Так какой план? Если не поторопимся, бравые дозорные дверь высадят. — Есть план, — сказал тот и посмотрел на Калифу. — Раздевайся. — Мне уже нравится, — осклабился Джабура. — Это… — Калифа запнулась, нервно поправила очки. — А по-другому нельзя? — От него, — Бруно указал на Джабуру, — эффект будет не тот. Джин шёл по коридору третьего этажа в сторону лифта, мечтая, как спустится, попробует уговорить кого-нибудь на камбузе, чтобы дали хотя бы холодной каши с хлебом, а то проголодался он зверски, а потом доберётся до койки и провалится в сон. Мечты о сне были настолько сильны, что он уже решился пожертвовать возможным ужином. Он даже начал намного дремать прямо на ходу, отличное умение, приобретённое ещё в академии, выручавшее Джина не раз во время утренних зарядок и строевых. До спасительного лифта оставалось всего каких-то пять-шесть шагов, когда завыла сирена, оглушив его. Джин в панике заозирался по сторонам, но никак не мог сообразить, куда бежать и что делать. Послышался приближающийся топот многих ботинок, и из-за угла на него вылетело несколько дозорных вместе со старшиной Брейди. — Куда намылился, салага?! — рявкнул последний. — Встать в строй! — Моя вахта… — попытался было Джин. — Двое суток на гауптвахте! — взревел Брейди. — У нас тревога! Бегом! Куда?! — еле успел он схватить Джина за воротник. — На гауптвахту, — растерянно пролепетал тот. — Вы же сами… — Наберут кретинов в армию, — выдохнул багровый от ярости Брейди. — Встать в строй, неделю на гауптвахте будешь отбывать потом, когда поймаем того сукина сына, что посмел сбегать в нашей крепости! Всё ясно?! — Так точно! — гаркнул перепуганный Джин. Брейди выпустил его и обвёл солдат тяжёлым взглядом. — Всех касается! Если хоть один из вас даст дёру, всех в трюме сгною, до прибытия будете общаться только с крысами! А кто поймает гада первым, получит от меня лично бутылку лучшего виски! За мной! Джина быстро оттеснили в конец строя, и он бежал за остальными, горько сожалея, что не остался в своё время дома и не стал ветеринаром, как папа. Дозорные ломились в кабинет начальника, но та, сделанная на совесть и укреплённая на случай бунта заключённых, не поддавалась. Отогнав остальных, четверо дали дружный залп по замку, но всё было напрасно, даже наоборот, рикошетом одному из солдат повредило руку. — Назад! — скомандовал сержант. — Выключить сирену! Кто-то щёлкнул рубильником, и на этаже стихло. Сержант постучал в дверь, держа оружие наготове. — Внимание! С вами говорит сержант Дадж! Начальник Конелли, с вами всё в порядке? — Нет, с ним не всё в порядке! — отозвался рычащий, но так и сочащийся ехидством голос. — Кто говорит? — сержант нахмурился. — Говорит лидер группы освобождения невинно заключённых! Дайте пройти, или мы убьём заложников! — Что? — опешил сержант, растерянно оглядываясь на солдат. — Каких заложников? Но тут дверь распахнулась, и два здоровяка рванули в коридор, выставив перед собой девушку, из всей одежды на которой были лишь тонкая сорочка и очки. К её голове были приставлены два пистолета. — Пожалуйста, не стреляйте! — испуганно умоляла она, практически вися на руках захватчиков. — Они убьют меня! Я не хочу умирать, пожалуйста! Они просто звери! — Сержант! — один из солдат указал за их спины. — Они держат начальника Конелли на прицеле! Сержант скрипнул зубами, увидев чёрную фигуру с пистолетом над лежащим лицом вниз на столе Конелли. — Если мы не пройдём, то вашему начальнику хана, — по-звериному оскалился один из здоровяков с длинными вислыми усами. Сержант Дадж представил, как будет писать рапорт, где чёрным по белому будет указано, что из-за его принципиальности был убит старший по званию, и сдался, кивнув на проход. Дозорные тут же вытянулись вдоль стен, провожая компанию, пятящуюся к выходу под рыдания девушки, сумрачными взглядами. — Когда мы будем внизу, наш приятель даст нам сигнал, что жив, иначе пристрелим девчонку! — всё тот же усатый здоровяк сильнее притиснул пистолет к её голове, и девушка заплакала сильнее. Как только троица завернула за угол, они тут же бросились бежать. — Около минуты у нас есть, потом даже они поймут, что костюм с пистолетом — обманка. Отличный план! — веселился Джабура. — Мне понравилось. Надо будет повторить! — Я на тебя рапорт подам! — Калифа умудрялась на бегу цедить слова сквозь зубы. — За сексуально домогательство! На обоих! — Согласен! — лающе засмеялся Джабура. — Обязательно почитаю потом, как ты будешь объяснять, что сама разделась. Калифа попыталась пнуть его, но тот увернулся, рванувшись вперёд, и тут же метнулся назад, подхватывая Калифу за талию. Бруно остановился сам, будто и не бежал со всех ног. В коридоре раздались запоздалые выстрелы. — Дозорные, — выдохнул Джабура, будто выругался. — Эй вы! У нас заложники! Ваш начальник под прицелом! Дайте нам пройти, и никто не пострадает, особенно эта милая девушка! Они втроём вывернули из-за угла, и снова их пропустили без вопросов. Быстро проходя сквозь немногочисленный отряд, Джабура встряхивал Калифу каждый раз, когда кто-то дёргался, и она тут же отзывалась правдоподобными рыданиями. Впереди уже виднелась развилка, от которой им надо было свернуть направо, и потом ещё раз направо, к лестнице, а не налево, к лифту, потому что Бруно логично предположил, что лифты будут заблокированы сразу же по тревоге. Они почти миновали дозорных, и Джабура довольно осклабился, про себя поголовно называя их дураками, как вдруг самый последний, совсем молодой парень широко распахнул глаза, глядя на Калифу. — Она с ними! — успел он выкрикнуть и даже поднять ружьё, когда Калифа рванула ствол на себя, а Джабура тут же поймал парня, упавшего по инерции прямо к нему в руки, развернул его и прижал к себе, схватив за шею. Солдаты тут же спохватились, нацелили ружья, но медлили, боясь задеть своего. — Кто тронется — я ему горло вырву! — зарычал Джабура, пригнувшись за обмершим от страха парнем. Бруно потащил Калифу дальше. — Но как же Джабура? — она оглядывалась и еле плелась. — Он справится, — Бруно вытолкнул её на лестничную площадку. — Быстрее, иначе нас всех повяжут, а это провал операции. Калифа поджала губы и почти взлетела по ступеням. На четвёртом этаже открылась дверь. Калифа, не останавливаясь, захлопнула её, приложив кого-то по носу. Не отстававший Бруно ударом кулака прогнул дверь вовнутрь, заклинив намертво. Но снизу уже дробно стучали форменные ботинки, нагоняя беглецов. Не с первого раза, но всё же дверь на крышу Бруно выбил. Он успел выдернуть Калифу, пушинкой взлетевшую в воздух, и закрыл дверь прямо перед подбегающими солдатами. Заклинить её не получалось, поэтому он держал её, привалившись плечом. — Ракуша у тебя? — громко спросил он. — Да, — напряжённо выкрикнула Калифа, подпрыгивая в воздухе. — Бруно, я одна не справлюсь, не умею ещё так долго держаться! Смотри! Он проследил за её пальцем и в темноте увидел на воде лунную дорожку, которая всё удлинялась. — Мы плывём! — в отчаянии сказала Калифа, опускаясь на крышу. — Я не дотяну. Бруно свободной рукой взял её за плечо и легонько встряхнул. — Сможешь, — едва заметно улыбнулся он. — Джабура, конечно, тебя бы обставил, но и ты сможешь. В крайнем случае, немного искупаешься. Ты ведь умеешь плавать? — Да! — вздёрнула нос Калифа, прекрасно расслышавшая его слова про Джабуру. — Я не проиграю этому старику, ещё и фору дам! — Молодец, девочка, — кивнул Бруно. — Это сексуальное домогательство, — надменно отозвалась она, поправила очки и с разбега прыгнула в черноту. Бруно подержал дверь ещё минуту, пока не услышал, что кто-то по ту сторону принёс гранаты. Всё стихло, перестали ломиться, и он тут же бросился следом за смутно белеющей в темноте сорочкой Калифы. Вой сирены разносился над водой, прожекторы шарили по небу и полосе прибоя, пытаясь выловить в круги света беглецов. Несмотря на то, что луну заволокло стремительно наползающими тучами, они все еще оставались слишком заметны. А потом по ним открыли огонь. Калифа не удержалась в первый раз, когда чиркнуло по ноге, и едва не свалилась в воду, но вовремя спохватилась и побежала по воздуху дальше. В какой-то момент она вдруг поняла, что стреляют не по ней, а где-то в стороне. Одетый в чёрное Бруно спокойно заслонил Калифу, а потом и вовсе подхватил её на руки, скрыв своей фигурой полностью, и Калифа не испытывала никакого желания грозить ему карами за домогательства. А дозорные теперь обстреливали ни в чём не повинную пару чаек, вспугнутых шумом с волн. — Хей! Скучали по мне? — Джабура напрыгнул сверху и захохотал. — Видели бы вы свои лица! Рано меня хоронить, нет такой клетки, которая удержит этого волка! — Тот мальчик, — Калифа строго поправила очки. — Ты его… — Не ранил даже, — отвернулся Джабура. Калифа заметила, что один его ус стал короче на две трети. Но Джабура упрямый, ни за что не расскажет, и в отчёте писать не станет. Берег был совсем близко, оставалось немного, чтобы можно было хотя бы приземлиться. Одна из пуль задела Джабуру по уху, он грязно выругался, развернулся в прыжке, собираясь крикнуть что-то в адрес дозорных, но вдруг как-то странно дёрнул головой и полетел вниз. Вскрикнув, Калифа, не думая, вырвалась из рук Бруно и бросилась за ним. Она подхватила его на лету и с трудом потащила безвольное тело Джабуры, неуклюже прыгая по воздуху и с каждым движением спускаясь всё ниже и ниже. У самой кромки Калифа всё-таки не выдержала, по колени опустившись в воду, она сделала ещё три шага и рухнула на четвереньки, бросив Джабуру на песок. В крепости начали палить пушки, обсыпая берег беспорядочным шквалом огня и разрывающихся ядер. Калифе показалось, что на них обрушили Вызов Пяти, и даже понимание, что они слишком малы как цель, не помогало успокоиться. В свете огня по всему пляжу они были как ладони для снайперов, если таковые в крепости имелись. Калифа в отчаянии оглянулась, ища Бруно, её взгляд тут же выхватил большую фигуру, которая закрывала их двоих от летящих снарядов. И в этот момент хлынул ливень. Не отдельными каплями, а настоящей стеной, будто природа воспротивилась боевым действиям в этом мирном уголке и прекратила их своим способом, укрыв от любых глаз непроницаемой завесой. Калифа почти истерично рассмеялась, и грохот грома ответил ей мощным раскатом, куда там жалким пушкам людей. Слегка пошатываясь, Бруно подошёл к ним и присел чуть в стороне. У них было ещё несколько минут, прежде чем быстро начавшийся ливень так же быстро иссякнет. Джабура вдруг дёрнулся, подскочил, ошалело огляделся по сторонам, но не найдя никого, кроме своих, успокоился. Он подошёл, на ходу снимая разорванный в нескольких местах пиджак, накинул его Калифе на плечи, укутав, как в халат, опустился рядом и положил голову к ней на колени. Она же сидела на песке, не обращая внимания на то, что Джабура пытается заглянуть в её не защищённые где-то потерянными очками глаза, и на то, что её рука лежит у него на груди. И Бруно делал вид, что не слышит, как они шепчут что-то друг другу в стихающем шуме дождя.