Паровоз

- Что, соскучилась? – ядовито выплевываю я, почувствовав, что ты остановилась рядом с лавкой, на которой я сижу. Я слышала цокот твоих шпилек, следующий за мной, с тех пор, как вылетела из прокуренного клуба, не желая видеть то, как какой-то подпитый ублюдок с потной лысиной лапает тебя на танцполе. Не думала, что все так изменится за год. Ты некоторое время стоишь, не решаясь присесть. Не думаю, что исключительно мое присутствие не дает тебе этого сделать, скорее уж просто мокрая лавка. Но раньше тебе бы это не помешало. Девочка ты не из робкого десятка. - Платье боишься испортить? – аж смешно. - Допустим. - Ну, надо же! – с губ слетает смешок. Снимаю с себя кожанку, бросаю рядом с собой на лавку. – Присаживайся, а то еще грохнешься с такой высоты. Жалко смотреть. Боковым взглядом вижу, как расстилаешь куртку и садишься рядом со мной. Я не перевожу на тебя взгляд. Нет уж, хватит. Насмотрелась когда-то по горло. А я ведь даже не успела заметить, когда успела переступить ту грань, когда ты стала для меня никем. Кем-то вроде жалких альфонсов, у которых и в штанах то ничего нет, или едва знакомой соседки с верхнего этажа. Никто. - Сигаретой угостишь? – ну, хоть от этой дряни ты не отказалась. Вытаскиваешь сигарету из пачки, поданной мной, копошишься в сумочке, пытаясь найти зажигалку. - Выронила где-то. Можешь дать? - Зажигалку? - Да. - Знаешь же, не ношу. Спички? - Давай уже. Отдаю коробок и наблюдаю, как ты пытаешься подкуриться от дурацкой спички, которая тухнет, так и не успев толком зажечься. Спички падают на асфальт одна за другой. - Давай сюда, - беру из твоих рук коробок, мне не нужно особых усилий, чтобы твоя сигарета задымила. И ты ведь об этом прекрасно знаешь. Но никогда бы первая не попросила. Ты ведь гордая птица. Правда полет не так высок. Закуриваю вслед за тобой. А ты куришь и морщишься. - Что, не нравятся? - Крепкие. - Тот мужик, что тебя зажимал в клубе, наверное, курит послабее, да? - Откуда мне знать, что он курит. - Действительно, - почему меня это ничуть не удивляет? Разве что противно немного. - Тебе то какое дело до этого? - фыркаешь ты. Что, на место меня пытаешься поставить? -Никакого. Абсолютно. Ты докуриваешь и кидаешь бычок в урну, что возле лавки. Я докуриваю следом, вот только моя сигарета летит куда-то на асфальт. Ты молчишь. Я шнурую ботинки. Сейчас мы выглядим настолько по-разному, что трудно представить, что когда-то ты была моей. Я не особо поменялась с нашей последней встречи. Все так же джинсы и рубаха, все так же короткие взъерошенные волосы. А вот ты изменилась изрядно. А помнишь, ты мне говорила, что платья для тебя как спальники? Помнишь, как уверяла, что твоего тела не коснется ни один мужик? Помнишь? А я вот помню. - Зачем ты пришла? Тебя там твой красавчик ждет. - Не знаю. Захотелось увидеть тебя. - Увидела. Что дальше? В воздухе пахнет первым октябрьским морозом, дождем и рябиной. А еще сигаретами и тобой. Нет, не духами. Ты их никогда не любила, я помню. Именно твоим запахом. Запахом кожи, волос. Тебя. - Так что дальше то? - Я же говорю, не знаю, - я слышу, как тебе становится тяжело говорить, сглатываешь душащий ком в горле. Вот-вот и покатились бы слезы. Но не покатятся. Ты не покажешь мне свою слабость. Никогда. – Может быть на хер тебя послать? - Ты уже послала однажды. Забыла? - Нет. - Тогда уж моя очередь. - Так посылай. Ты ведь сейчас тоже не уходишь. Сидишь рядом, допрос мне устраиваешь. Сейчас яд из всех щелей потечет. - Было бы чему течь. Пусто, дорогуша. Вру. Сейчас ведь понимаю – вру. Нихрена не пусто. Вижу тебя, дрянь, и закипеть кровь в жилах. И ведь не знаю, чего больше хочется: пощечину тебе вмазать или поцеловать. Вижу, твои плечи дрожат, но ты и виду не подаешь, что тебе холодно. Всем своим видом показываешь, что в моей помощи не нуждаешься. Вот только каблучища свои ты все-таки стаскиваешь и забираешься на лавку с ногами, прижимая к груди колени. Дура. - Иди в клуб, замерзла вся. - Нет. Не хочу. - Я говорю, иди. Чего ты пытаешься добиться? - А ты чего? - Я? Я уже давно ничего не хочу. Ушел паровоз, - мне тяжело это произносить, с каждой минутой, нет, секундой я понимаю, что меня жрет непонимание того, что ты сейчас не со мной. Нет, ревностью и не пахнет, было б к чему. Больше обида. – Давай, топай к своему лысому. Удачи. Не болей. Как только я поднимаюсь с лавки, твои пальцы вцепляются мне в кисть. К чему это? Зачем ты меня держишь? - Ты не умеешь врать. - И тем не менее. - И тем не менее..- повторяешь ты вслед за мной шепотом. – Знаешь, Сань, либо сейчас, либо никогда. Если сейчас ничего не сделаешь, паровоз уйдет уже навсегда. - Откуда ж такое рвение все вернуть? - Просто мы обе знаем, что эта встреча – единственный шанс. Если мы не сейчас, Сань, мы больше не сделаем шаги навстречу друг другу. Думай, Саша. Я знаю, о чем ты. Отступлю – и мы станем никем. Мы больше не созвонимся и не встретимся, а если и увидим друг друга на улице - пройдем мимо, сделав вид, что не знакомы. У тебя будет своя жизнь, а у меня другая. Без тебя. - Оль. - Что, Сань? - Ты точно хочешь вернуться? - Честно? Не знаю. А ты? - Понятия не имею. Но знаешь, мне кажется, нужно рискнуть. Я не жду, что ты бросишься ко мне в объятья, да и мой мозг немного подостыл. Не будет громких признаний в любви, клятв в верности и жарких поцелуев - все это позже. Сейчас мне нужно переварить сегодняшнее и понять, что происходит. Тебе, думаю, тоже. И черт его знает, к чему это приведет. Ты снова натягиваешь свои шпильки и поднимаешь с лавки вслед за мной. Ты все еще дрожишь. Единственное, что я могу сейчас себе позволить – это накинуть свою куртку поверх твоей и обнять тебя за дрожащие плечи. Нет, мне не холодно, только не сейчас, когда первый морозный воздух пробивает грудь, и впервые за долгое время хочется дышать полной грудью. - Пойдем? -Да. Я не знаю, что будет завтра, но сегодня ты со мной. И паровоз наш тронулся с перрона.