***
Девушки зашли в номер, и Мэдисон в нерешительности остановилась. Ей стало заметно легче, сознание постепенно прояснялось. — Я специально взяла номер с одной двуспальной кроватью. — ласково сказала Дженнифер, проведя рукой по ее спине сверху вниз, от лопаток до копчика и неожиданно сильно шлепнула ее по пятой точке. — Здесь нам никто не помешает. — Я что-то… я плохо… помню… что произошло… — запинаясь, проговорила Мэдисон. — Я помню тебя, но не помню, кто ты… — как бы странно это ни звучало, но по-другому она не могла выразить то, что чувствовала. Блондинка некоторое время смотрела на нее в замешательстве, хмурила брови, приглядываясь, потом схватила за руку и потащила в ванную комнату, неаккуратно толкнула, развернув спиной к себе, и обняла сзади за талию. Они оказались напротив зеркала, и Мэдисон с округлившимися глазами завороженно смотрела на отражение. Зеркальная поверхность отражала двух Дженнифер. На них была одинаковая одежда, как она не заметила этого раньше? У Дженни распущенные волосы, у нее самой завязанные в хвост, но такого же цвета, такой же длины. У них было одно лицо. Они одинаковые. Только одна смотрит ошарашенно, вторая ехидно ухмыляясь. Дженнифер осторожно провела рукой по щеке Мэдисон, стало так приятно, что та закрыла глаза, но девушка не остановилась на этом, она поцеловала ее в плечо и провела дорожку из поцелуев до шеи, одна рука легла на живот и надавила на него, прижимая ее к себе. — Тебе приятно, сладкая? — Дженнифер провела языком, в котором была черная сережка-штанга, по плечу Мэдисон, смотря при этом в зеркало. Это выглядело пошло, но той очень понравилось. — Ты не можешь меня забыть после всего, что мы пережили вместе. И сегодня мы всего лишь сделали последний штрих. Никто больше не посмеет нам помешать. Сегодня мы всего лишь убили наших родителей. Точнее, только твоих. Я не могу назвать их своими после того, как они бросили меня в детстве, думая, что я умру и нет смысла со мной возиться. Но я осталась жива. И вернулась, чтобы быть с тобой. Посмотри… — она смотрела в отражении прямо в глаза Мэдисон, заглядывая словно в самую душу, — Я это ты, ты это я. Только так, Мэдди. Я люблю тебя. Мы созданы для того, чтобы быть одним целым. Мэдисон почувствовала, что дрожит, мысли путались, картинки перед глазами застилали обзор. Мысль о том, что она убила своих родителей, казалась невероятной, страшной, ужасной, чудовищной. Но Дженнифер такая потрясающая. Она сказала, что любит ее. Ведь никто никогда ее не любил. Когда она была уродливой толстухой, над ней только все смеялись, заставляя закрываться в школьном туалете и плакать. И сидеть дома, никуда не выходя, чтобы никто лишний раз не увидел ее. И резать себе руки бритвой, чтобы заглушить душевную боль физической. Смотреть на фотографии тощих моделей в журналах и считать себя самым никчемным, отвратительным, мерзким созданием на планете. Ничего не есть целыми днями, а потом ночью, не выдержав, с жадностью голодного зверя опустошить холодильник, наевшись так, что желудок готов лопнуть, а потом с отвращением засунуть два пальца в рот и освободить его до основания. И провалиться однажды в черную дыру, думая, что умерла наконец, но очнуться в больнице под капельницами и провести там долгие месяцы. И встретить там ее — прекрасного ангела, светловолосую красавицу, идеально худую, словно сошедшую с подиума или обложки журнала, которая подошла однажды к ее койке, погладила по щеке, улыбнулась и сказала: «Я так долго искала тебя и наконец нашла. Я Дженнифер, твоя сестра. Мы родились вместе, в один день, в один час. Мы с тобой самые родные на свете. Я помогу тебе». И тайком встречаться с ней, уже после выписки из больницы. Ради нее хотелось выздороветь, быть полной энергии и сил. Ненавидеть родителей за то, что они лишили ее возможности быть с сестрой всегда, с самого детства, отказались от нее, бросили. Они не должны знать о том, что Дженнифер нашла их, потому что они недостойны такой дочери, как она. Испытать самые прекрасные чувства на земле к своей половинке, во всех смыслах этого слова. Дженнифер первая и единственная, сводящая с ума своей красотой, ставшая смыслом жизни и подарившая мечту и счастье. А дальше — крики и истерики матери, угрозы отца, мозгоправ, пытающийся внушить ей, что ее любовь грешна, порочна и невозможна. И мысли о том, что если родителей не станет, она сможет стать свободной. Они с Дженнифер смогут. Мэдисон почти перестала дышать. Она вспомнила многое, даже то, что хотелось бы забыть навсегда. Было больно вспоминать годы унижений, отвращения к себе и своего убогого существования. Но всё это не шло ни в какое сравнение с теми чувствами, которые накрыли ее при одном только взгляде на Дженнифер, которая хоть и была такой же, но казалась в тысячу раз красивее ее самой. Она дерзкая, сексуальная, раскрепощенная. Идеальная. Чувство восхищения и трепета затрудняло дыхание, она готова была поклоняться объекту своего вожделения. Из-за вихря картинок, обрывков фраз и жуткой мешанины из различных эмоций у нее подкосились коленки, тело стало слабым, каким-то ватным и безвольным, но Дженнифер вовремя подхватила ее и помогла дойти до кровати. Стало легче, когда она приняла горизонтальное положение. Дженнифер села на нее верхом и погладила живот, потом грудь, потом аккуратно провела рукой по шее, это было очень приятно, а от нее самой невозможно было отвести взгляд. Она такая красивая, тоненькая, в обтягивающей одежде. Она игриво улыбается и тянет свою футболку вверх, обнажая живот с блестящей сережкой в пупке. Она не носит лифчики, потому что у нее маленькая грудь, это безумно сексуально, она подтянутая и очень чувствительная. Когда Дженнифер начала покачивать бедрами на ней, у Мэдисон заныло между ног. — Дженни… — Да, моя милая, — девушка наклонилась вперед, накрыв ее своим телом и немного прогибаясь, — Ты ведь будешь для меня хорошей девочкой, как и раньше… Дженнифер любит пожестче. Но ради нее Мэдисон готова стерпеть что угодно. Дженнифер быстро раздевала ее, неаккуратно отбрасывая одежду в сторону, агрессивно целовала, прикусывая кожу, до боли сжимала грудь. Но это была сладкая боль, такая необходимая. Чувствовать шлепки по телу, которые только заводили еще сильнее, позволить ей наделать засосов, чтобы все видели завтра, что она принадлежит только ей, своей богине. Просить войти в нее всей рукой, до запястья, пусть это больно, но от этого ощущение принадлежности и единения становится максимально сильным, всеобъемлющим. Облизать ее пальцы и перевернуться, встать на колени и умолять трахать себя еще и еще, вжимаясь лицом в подушку, несмотря на то, что кажется, будто все органы внутри переворачиваются, перетрясаются. Это вовсе не унижение. Потому что после агрессивных движений и шлепков обязательно будет ласка. Только ради этого стоит терпеть, стоит жить, стоит всё равно наслаждаться каждым моментом, проведенным с ней. Мэдисон почувствовала головокружение, она словно летела куда-то. Она оказалась лежащей поперек кровати, уцепившись за одеяло, а Дженнифер сидела на ней и всё так же терлась об нее бедрами, от ее стонов перехватывало дыхание, она постоянно смотрела Мэдисон в глаза, и в тот момент, когда сильно сжала ее шею, перекрывая дыхание, тоже. Она гладила ее тело, ласкала пальцами соски, наклонялась и давала поцеловать свою грудь, теперь уже мягко касалась пальцами клитора, слегка надавливая и массируя. Мэдисон почувствовала, что кончает, оргазм был невероятно сильный, какой-то неземной, фантастический, она задрожала, стараясь еще хоть немного побыть в сознании, но через несколько секунд всё же провалилась в черную пропасть.***
Мэдисон внезапно проснулась и широко открыла глаза. «Дженни, Дженни» — только и крутилось в ее мыслях. Но Дженнифер нигде не было: ни в самом номере, ни в ванной, она посмотрела даже за входной дверью. Ее нет. Странное чувство беспокойства поселилось внутри. А что если сестра бросила ее и уехала? Мэдисон включила телевизор, первый попавшийся канал оказался местным, начинались новости. — «Жестокое убийство произошло сегодня ночью в тихом пригороде Сан-Антонио, штат Техас». — говорила с экрана девушка-ведущая. — «Обгоревшие тела мужчины и женщины найдены в сгоревшем доме. Пострадавшими оказались владельцы дома Роберт и Кэтрин Смит. На данный момент эксперты установили, что причиной смерти стал вовсе не пожар, на теле каждого из них обнаружено более тридцати ножевых ранений. Орудие убийства — кухонный нож — был найден рядом с телами. 18-летняя дочь пострадавших, Мэдисон Смит, пропала. Версия о ее похищении не выдержала проверки. В связи с этим, именно она становится главным подозреваемым по этому делу. Мэдисон Смит объявлена в розыск по всему штату». — на экране появилось ее фото. — «Если у вас есть информация о местонахождении этой девушки, просим сообщить в полицию». Мэдисон схватилась за голову, озираясь по сторонам, тут же захотелось проверить, задернуты ли шторы, заперта ли дверь, куда можно спрятаться, что вообще теперь делать. Она громко вскрикнула от неожиданности, когда дверь резко распахнулась и в номер зашла Дженнифер, было видно, что она тоже обеспокоена и взволнована. — Где ты была? — спросила Мэдисон, наблюдая, как Дженнифер лихорадочно начинает складывать вещи. — Разведывала обстановку. — раздраженно буркнула та. — Надо ехать сейчас. К наступлению темноты мы будем у мексиканской границы. — В новостях сказали, что меня объявили в розыск. — Мэдисон выглядела теперь совсем растерянной. — Только меня. Тебя никто не видел… А если и видел, мог принять за меня. Они думают, что это я убила родителей. — Так и есть. — Дженнифер посмотрела на нее и ехидно улыбнулась. — Но они это заслужили. Ты что, не помнишь, они хотели упрятать тебя в психушку. Это я спасла тебя! Пойдем. — Дженнифер, уже сложившая в сумку все их вещи, подтолкнула Мэдисон к выходу. Девушки вышли из номера на улицу и быстрым шагом двинулись вдоль здания. Дженнифер шла впереди, а отстававшая Мэдисон вновь вскрикнула, когда налетела на мужчину средних лет, который вышел из другого номера с сигаретой в зубах. — Осторожнее, мисс, — его сигарета упала на землю, а сам он поддержал девушку, не давая ей упасть. Он замер на мгновение, а Мэдисон смутилась от его взгляда. Смотрел он как-то уж слишком подозрительно, словно пытаясь что-то понять для себя. А что, если он тоже видел новости и узнал ее? Черт! Черт! Вот дерьмо! К ним тут же подоспела Дженнифер. — Привет, — улыбнулась она мужчине и бесцеремонно прошла в его номер. Она подняла руки вверх и потянулась, разминая мышцы, а потом запрыгнула на кровать и села, прогнувшись в спине, выставляя грудь вперед. — Эй, что ты делаешь? — возмутился мужчина, подойдя к ней. — Сейчас моя жена придет, она может неправильно понять. Мэдисон испуганно смотрела на них, не зная, что Дженнифер собралась делать, она машинально тоже зашла в номер и захлопнула за собой дверь. — А что тут понимать? — Дженнифер улыбнулась и резко стянула с себя майку, оставшись с голой грудью. — Эй… слушай… давай ты по-хорошему уйдешь. Мне не нужны неприятности. — он всё еще говорил довольно спокойно. — Хорошо. — Дженнифер трогала свои груди, играла с ними, прекрасно понимая, что он смотрит только на них. Она встала с кровати и шагнула в сторону выхода. Мужчина повернулся к ней спиной, чтобы открыть дверь, и через секунду Мэдисон увидела небольшой выкидной нож в руке у Дженнифер, который лежал в кармане ее шорт. Она вскрикнула и закрыла рот обеими ладонями, когда Дженнифер воткнула нож ему в спину, потом еще раз, и еще, и еще. Он даже не успел издать никакого звука, он рухнул на пол, а Дженнифер села на колени и продолжала ударять его ножом уже спереди. Она вся была забрызгана кровью. Ошарашенная Мэдисон перестала дышать, в ужасе наблюдая за происходящим. — Я должна была так сделать. — твердо сказала Дженнифер. — Он узнал тебя. Мы бы не успели отъехать от мотеля, как он позвонил бы копам. В это мгновение дверь в номер открылась и вошла женщина, видимо жена этого человека. — Держи ее! — Дженнифер среагировала молниеносно, и Мэдисон в ту же секунду, сама себя не контролируя, втащила женщину внутрь, с силой толкнув ее на пол, к стене, так, чтобы она ударилась головой. У жертвы не было ни секунды на размышления. — Убей ее. Она видела нас. — приказала Дженнифер, и Мэдисон, абсолютно уверенная в том, что должна сделать всё именно так, как сказала сестра, схватила нож, валяющийся на полу. — О боже, нет… — только и успела проговорить женщина, прежде чем Мэдисон опустилась на пол и с силой полоснула ножом ей по горлу. Кровь моментально хлынула, в считанные секунды образовав на полу большую лужу. Еще несколько секунд Мэдисон наблюдала, как жертва задыхается, прижимая рану на шее рукой, корчится в предсмертных конвульсиях. Она не могла оторвать взгляд. Она убила человека, здесь, сейчас, своими собственными руками. Но почему-то это вдруг перестало казаться таким отвратительным. Уже не было смятения, шока, ужаса, она завороженно смотрела на тело, на кровь, это состояние было похоже на опьянение, в какой-то момент захотелось закричать, но закричать от переполняющего ее чувства восторга, а вовсе не от ужаса. Сердце бешено колотилось в груди, и в теле будто появился неиссякаемый источник энергии. Мэдисон сидела на коленях с приоткрытым ртом, пристально разглядывая окровавленное тело перед собой. — Никакой бог не помог бы ей, — надменно сказала Дженнифер, подойдя к Мэдисон и поднимая ее на ноги, и шепнула ей на ухо, медленно проговаривая каждое слово, — Мы и есть боги… Мэдисон потянулась за поцелуем, но Дженнифер отстранилась. — Сейчас не время. Надо уходить, — сказала она, после чего направилась в ванную и быстро смыла мокрым полотенцем кровь с видимых участков тела. То же самое пришлось проделать и Мэдисон. Они затащили оба трупа в ванную комнату, после чего Дженнифер взяла с тумбочки ключи от машины этих людей, победно подбросила их вверх и поймала: — Им тачка больше не нужна, а нам как раз новая не помешает.***
Уже несколько часов они ехали по шоссе. Машин что в одну, что в другую сторону, было мало, иногда казалось, что это какое-то шоссе в никуда: безликие дорожные знаки, редкие рекламные плакаты, непонятно для кого висящие в этой глуши, и бесконечные поля вокруг. Уже стемнело, Мэдисон вела машину, выжимая из нее по полной, а Дженнифер почти беспрерывно курила сигареты, которые нашла в бардачке. Они мало разговаривали с тех пор, как уехали из мотеля. — Тебе ведь понравилось… — скорее утвердительно, чем вопросительно сказала Дженнифер. — Что именно? — Мэдисон сделала вид, что даже не догадывается, о чем идет речь. — Убивать. Тебе понравилось убивать. Видеть смерть. Чувствовать себя всемогущей, хозяином и вершителем чьей-то судьбы. Мэдисон не отвечала. Она вспомнила это ощущение, когда смотрела на умирающую женщину всю в крови. Это безумное ощущение власти, всемогущества, своей воли. Да, Дженнифер права. Она не помнила, как убила своих родителей, но то, что произошло сегодня, она помнила с точностью до секунды, каждого движения, каждого взгляда. От этих мыслей адреналин снова разлился по крови, и захотелось закричать от восторга. Ей понравилось убивать. Вместо ответа Мэдисон только улыбнулась и медленно выдохнула, чтобы успокоить сердце, которое снова забилось сильнее. — Плохая девочка, — съехидничала Дженнифер. Она тут же придвинулась и просунула руку между ног сестры, погладила ее промежность сквозь плотную джинсовую ткань, заставляя ее ахнуть и податься бедрами вперед. — Продолжай вести машину, следи за дорогой, — спокойно говорила Дженнифер, продолжая пробираться рукой всё дальше. Она расстегнула пуговицу и, с трудом расстегнув молнию, просунула пальцы под нижнее белье. Мэдисон вцепилась руками в руль, помогая себе бедрами, стараясь сделать так, чтобы рука Дженнифер смогла достать как можно дальше. Чертовы джинсы слишком сковывали движения, они были слишком узкие. Мэдисон почувствовала первое прикосновение пальцев к своему клитору и громко застонала. Всё равно никто их сейчас не слышит, поэтому можно не сдерживаться. А Дженнифер наклонилась к ее щеке и начала целовать. Было безумно неудобно, опасно, но так фантастически хорошо. Она не закрывала глаза только для того, чтобы хотя бы в общих чертах, сквозь белую пелену перед глазами видеть дорогу впереди. На секунду взглянув в зеркало заднего вида, она тут же заметно дернулась, так, что Дженнифер пришлось отстраниться. — Вот дьявол, за нами копы, — Мэдисон тут же прибавила газу. Полицейская машина была еще достаточно далеко, но из-за того, что Мэдисон увеличила скорость, вскоре послышалась сирена. Их догоняли, но старенькая машина тех людей из мотеля просто не могла ехать быстрее. Всё получилось как-то слишком банально: их нашли очень быстро. Теперь их арестуют и посадят в тюрьму. Есть ли шанс уйти от преследования? Вряд ли. Они на хвосте, и уже не потеряют их из виду. Чертовы копы! Нет, нет, нет, ей нельзя в тюрьму. — Что делать? — Мэдисон постоянно оглядывалась, пытаясь понять, насколько полицейские близко. — Я не знаю… — Дженнифер была растеряна и испугана, совсем не похожа на себя прежнюю. — Но я точно знаю, что не брошу тебя. Мы будем вместе до конца. Извини. — с этими словами Дженнифер схватилась за руль и резко повернула его в сторону. Мэдисон ничего не успела понять. Она почувствовала только вспышку безумного страха, всего на секунду, а потом жесткую встряску и непонятную боль в теле. Она не теряла сознание, но всё, что произошло дальше, она видела расплывчато, слышала так, словно людям изменили голоса, замедлили их и сделали более низкими. Ее вытащили из перевернутой машины, светили фонариком в глаза, что-то говорили. Она не могла ничего сказать, находясь словно в вакууме. Не было никаких сил пошевелиться и даже просто думать. Может она умерла? Но нет. Внутри что-то болит. Снаружи тоже. А трупы явно не чувствуют боли. Она безразлично смотрела на всё, что происходит вокруг. Она слышала фразы «Вы арестованы», «Вы имеете право хранить молчание». Оказывается, она даже может стоять на ногах. И снова дорога, только уже на заднем сидении полицейской машины, с наручниками на запястьях. А в голове всё та же пустота.***
— Мисс Смит, где вы были в ночь убийства ваших родителей? — жесткий тон детектива мог бы вывести Мэдисон из себя, но она почему-то была абсолютно спокойна. Она с трудом осознавала суть вопроса. Но внутри всё же что-то опустилось, когда на стол перед ней легла фотография, запечатлевшая обгоревшие тела ее родителей. — У нас есть неоспоримые доказательства с места преступления. — второй детектив, женщина, вела себя менее любезно. — Следы обуви… Отпечатки пальцев на орудии убийства… Камеры наблюдения в супермаркете засняли, как ты покупаешь пять флаконов горючей жидкости, которой потом подожгла дом. — она усмехнулась. — Похоже, ты совсем не смотрела сериалы про копов, по ним можно составить хоть какое-то представление о том, как нужно избавляться от улик. Мэдисон не реагировала. — Ты убила двоих людей в мотеле? — перед Мэдисон появилось еще одно фото, запечатлевшее два трупа в неестественных позах на полу в ванной. — Я не сомневаюсь, что ты. — продолжала женщина, она медленно наклонилась к Мэдисон и прошипела ей на ухо, — Маленькая дрянь, у них было четверо детей… Даже не надейся на снисхождение. Ты получишь по полной за всё, что натворила, не смотря на то, что ты долбанный псих. — Мисс Смит, надеюсь вы не поддались на провокации детективов? — с этими словами в помещение зашел мужчина в костюме с галстуком и тут же подошел к Мэдисон. — Мне необходимо поговорить с моей клиенткой. Оба детектива сжали зубы от злости, понимая, что право разговора с адвокатом у арестованного не отнять. Признание они не получили, но доказательства вины подозреваемой неоспоримы, никакой адвокат не сможет отмазать ее, этой твари самое место только в камере смертников. — Я звонил доктору Браун, психотерапевту, у которой лечилась мисс Смит. Завтра она будет здесь. — адвокат обратился к детективам, — Никаких сделок. Мы будем настаивать на невменяемости.***
— Мэдисон, ты помнишь меня? — напротив нее села женщина неопределенного возраста, довольно неприметная, с короткой стрижкой, но вполне приятным голосом. — Я доктор Браун. Ты ходила ко мне на приемы в течение всего предыдущего года, и в этом году. Ты перестала ходить ко мне месяц назад. Можешь называть меня Кэролин, если хочешь. Мэдисон плохо помнила всё, что было до того момента, как она очнулась на земле возле горящего дома, спрыгнув со второго этажа. Все ее мысли занимала только Дженнифер. При аресте ее не было в машине, наверное она вылетела оттуда, когда машина кубарем скатилась с дороги, потому что не была пристегнута. Ее не нашли. Это очень хорошо. Но где она сейчас? Она ведь не может бросить Мэдисон, она ведь найдет способ вытащить ее отсюда… Она просто обязана это сделать, она ведь обещала всегда быть с ней. — Ты меня слышишь? Понимаешь? — переспросила Кэролин. Мэдисон только слабо кивнула. Разговаривать ей совсем не хотелось. — Ты помнишь, что произошло с твоими родителями? Как ты оказалась на той дороге, где тебя арестовали? Ты можешь доверять мне. Всё, что ты скажешь, останется между нами. — Я почти ничего не помню. — соврала Мэдисон. — Когда ты последний раз ела? Ты наверное проголодалась. — спросила женщина, изучающе глядя на нее прищуренными глазами. — Что? — еле слышно прошептала Мэдисон, нахмурив брови. Доктор Браун обернулась в сторону прозрачного зеркала, находившегося в комнате, сквозь которое за ними наблюдали детективы, и подала какой-то знак рукой. Через некоторое время в комнату зашли двое человек и разложили на столе большое количество разной еды. У Мэдисон неожиданно перехватило дыхание, когда она увидела перед собой коробку с пончиками в цветной глазури, большой бургер, целую тарелку картошки-фри, ведерко жареных куриных ножек, кусок шоколадного торта, мороженое с клубничным сиропом и большой стакан газировки. — Угощайся, — с улыбкой сказала Кэролин. Мэдисон смотрела на еду, как завороженная. Сердце заколотилось так сильно, что готово было выскочить из груди. В желудке заныло, а в висках застучало от внезапного дикого чувства голода. Настолько дикого, что у нее затряслись руки. Терпеть было невозможно, и она набросилась на еду, жадно запихивала в рот всё, что видела перед собой, вперемешку. Она почувствовала необыкновенное блаженство от вкуса еды. Конечно же, всё она не съела. Когда желудок наполнился, она почувствовала, как из глаз непроизвольно потекли слезы. Безумно хотелось съесть еще, но живот болел, и уже начинало тошнить. В горле появилось жжение, захотелось по привычке засунуть пальцы в рот, чтобы избавиться от всей этой съеденной дряни. Голова кружилась, она с трудом могла координировать свои движения, картинка перед глазами стала нечеткой. -Мэдисон, скажи, кто такая Дженни? — спросила Кэролин. Она знала, что еда действует на Мэдисон как наркотик, и что ее булимия никуда не делась, хоть она долго лечилась и даже смогла похудеть. В таком состоянии она, возможно, пойдет на контакт. Мэдисон замерла, пытаясь понять вопрос. — Какого хрена! Откуда она знает про меня? — как гром среди ясного неба прогремел звонкий и очень недовольный голос Дженнифер. Мэдисон испугалась и повернулась на звук. Да, это действительно была Дженнифер. — Ты только посмотри на себя… опять нажралась как свинья. — кажется, она была очень зла. — Мне стоило охренительных усилий привести тебя в человеческий вид, а ты поддаешься на провокации какой-то бабенки с пончиками. Твою мать, Мэдисон, ты совсем тупая? Как можно настолько себя не уважать? — Ты слышишь голоса? Видишь кого-то? — взволнованно спросила доктор Браун. — Это ведь Дженни, да? Мне сказали, что ты постоянно повторяла это имя во сне. Расскажи мне о ней. — Окей, — засмеялась Дженнифер и уселась на пол, удобно устроившись у стены. — Валяй. Расскажи ей. Хочу посмотреть на ее реакцию. Мэдисон ничего не понимала. Она снова чувствовала себя словно в вакууме. — Это Дженнифер, моя сестра. — сказала она наконец, с трудом выговаривая слова. — Так… — доктор с серьезным видом кивнула. — Продолжай. — Я люблю ее. А она любит меня. — Как она выглядит? Опиши. — Кэролин смотрела Мэдисон прямо в глаза. Пациентка ведет себя так, словно ее умственное развитие остановилось на уровне развития семилетнего ребенка. Раньше ведь она не была такой. Ее психическое состояние в разы ухудшилось за последнее время. Похоже, дело совсем плохо. — Она красивая… Худая… У нее длинные волосы… — проговорила Мэдисон. В голове появилась странная мысль: зачем Кэролин спрашивает об этом, если Дженнифер — вот она, здесь, она ведь может сама посмотреть. Но ответа на этот вопрос она не нашла. — Ты говорила, что любишь шоу «Топ-модель по-американски». Дженни выглядит так, словно она одна из участниц? — Да… — Мэдисон улыбнулась, посмотрев еще раз на Дженнифер. — А ты? Как выглядишь ты? Этот вопрос загнал Мэдисон в тупик. В памяти сразу всплыл момент, когда в мотеле Дженнифер привела ее к зеркалу. Она увидела в отражении двух одинаковых девушек. Это значит, что она, Мэдисон, такая же красивая, как и Дженни. — Я тоже красивая. Как она. — Вы близнецы? — предположила Кэролин. Картинка начала складываться. — Она ведь была с тобой не с самого рождения. Она появилась только недавно. — Родители бросили ее, когда мы родились, потому что думали, что она не выживет. Но она осталась жива, она выросла в приемной семье. Она нашла меня, когда я была в больнице. — В больнице? — Кэролин заметно оживилась. Похоже, пациентка всё-таки что-то помнит и осознает. — Что ты там делала? Чем ты болела? — Я… я не знаю… — Это Дженни заставила тебя убить родителей и тех людей в мотеле? — Нет! Это только я виновата. Она тут ни при чем. — Мэдисон замотала головой. — Они не любили меня. Они отказались от своей второй дочери, бросили ее, разлучили нас. Только Дженни меня любит, только она. — Ясно, — сказала Кэролин. — Но я думаю, что всё было немного иначе. — она сделала небольшую паузу. — Ты говорила мне на приеме, что видела фотографию своей матери, где она была беременна. Тебе показалось, что живот слишком большой. Тебе было очень одиноко, у тебя не было друзей, тебя не понимали окружающие, обижали в школе, ты была недовольна своей внешностью. Ты резала себе руки, чтобы было больно снаружи, а не внутри. Ты страдала булимией, еда помогала тебе хоть ненадолго почувствовать себя счастливой. Из-за этого ты попала в больницу, у тебя возникло нарушение работы пищеварительной системы, произошло внутреннее кровотечение. Тебе хотелось думать, что твоя мать родила близнецов, знать, что существует твоя копия, половинка, которая всегда тебя поймет и примет такой, какая ты есть. Твои мысли материализовались… в некотором смысле. Твоя близняшка соответствует твоим идеалам красоты, она любит тебя. Но она управляет тобой. Ради ее любви ты готова на всё. — доктор Браун привстала и приблизилась к Мэдисон. — Дженни не существует. — Она врет, не слушай ее! — жестко отчеканила Дженнифер и вскочила на ноги. — Пошла ты, гребаный доктор-мозгоправ! — она присела на корточки рядом с Мэдисон, — Мэдди, ты ведь мне веришь? Вот я, я настоящая, ты ведь меня чувствуешь. Я люблю тебя! Мэдисон переводила взгляд с Дженнифер на Кэролин. — Она хочет разлучить нас, как и все они. Нам нужно избавиться от нее. Ты мне веришь? Ты хочешь быть со мной? — Дженнифер встала на ноги и обняла Мэдисон сзади, моментально стало так хорошо, ее тихий шепот на ухо очень успокаивал. Мэдисон лихорадочно соображала. Да, Дженни права. В одно мгновение Мэдисон вскочила на ноги, схватила стул, на котором сидела, и со всей силы ударила им Кэролин. Она успела это сделать за секунду до того, как в комнату вбежали полицейские. Они скрутили ей руки за спиной, потом пришел какой-то человек и сделал ей укол, тут же погрузивший ее в сон.***
Из выпуска новостей: «Мы продолжаем следить за резонансным делом Мэдисон Смит, 18-летней жительницы Сан-Антонио, штат Техас, зверски убившей четырех человек, в том числе собственных родителей. Защита подсудимой настаивала на невменяемости и просила замену тюремного срока на курс лечения в психиатрической клинике. Как стало известно, подсудимая долгое время лечилась у психотерапевта, и в настоящее время ей поставлен диагноз прогрессирующая параноидальная шизофрения. Судебно-психиатрическая экспертиза установила, что подсудимая представляет серьезную опасность для окружающих и самой себя. По решению суда Мэдисон Смит признана невменяемой и отправлена на принудительное лечение в специальное лечебное учреждение для душевнобольных преступников».***
Мэдисон очнулась и попыталась пошевелить конечностями. Получалось плохо. Она открыла глаза и огляделась. Ее руки и ноги были пристегнуты ремнями к кровати. От беспомощности хотелось заплакать. Но Дженни была здесь. Она всегда знала, что любимая сестра не бросит ее. — Я здесь, моя девочка, — тихо и ласково сказала Дженнифер. Она легла рядом с Мэдисон, положив голову ей на плечо и обняла. — Я всегда буду с тобой. Я тебя не брошу, — она ласково поглаживала Мэдисон по щеке. От ее прикосновений стало так хорошо, тело расслабилось, а все дурные мысли отступили.***
— Дженни, где ты? — повторяла Мэдисон, проснувшись в слезах. — Где ты? Не бросай меня одну здесь! — она плакала и кричала, пока хватало сил. — Ты обещала, что не бросишь! Она на физическом уровне ощущала необходимость быть рядом с сестрой. Дженни принимает ее такой, не идеальной. Мэдисон всегда казалось, что родители стыдятся ее. А Дженни всё равно любит ее, потому что тоже чувствует, что они две половинки, которые не могут существовать друг без друга. Ведь не просто так они изначально должны были быть одним человеком. Близнецы — это аномалия. Вот и они должны были родиться одним человеком, а разделились почему-то на два. В палату зашла медсестра и сделала ей укол.***
Мэдисон чувствовала себя безвольным овощем, которого изо дня в день накачивают лекарствами, пытаются заставить говорить, что-то вспоминать, что-то делать. Ей не нужно было абсолютно ничего. От лекарств было плохо. Просто ужасно. Вечное полусонное заторможенное состояние, головокружение. Уже не так часто ее привязывали ремнями к кровати и надевали смирительные рубашки. А Дженни приходила к ней всё реже. Но мысли о ней никогда не покидали ее голову. Иногда, какими-то проблесками, Мэдисон видела ее, так ясно, отчетливо. Свою родную сестренку, свою любимую женщину. Мэдисон могла только плакать и просить Дженни остаться еще хотя бы на минутку.***
Она увидела Дженни во сне. Она была такая красивая. Безупречная. В клетчатой рубашке, завязанной узлом на животе, джинсовых шортах и ковбойских сапогах. Просто победительница конкурса «Мисс родео». Ее потрясающие белые волосы волнами лежали на плечах, спускаясь ниже груди. Она улыбалась и подмигивала. Она играла со своей сережкой в языке. Мэдисон чувствовала настоящую эйфорию, наблюдая за ней. А потом она увидела, как Дженни плачет. Сердце сжалось от боли. — Они колют тебе эти лекарства. Из-за них ты больше не можешь быть собой. Мы должны что-то сделать, иначе нас разлучат. Насовсем, Мэдди, понимаешь? — Всё, что угодно, любимая, — прошептала Мэдисон, чуть не заплакав. Дженнифер обняла ее сзади за талию, как тогда, в мотеле. И вот они действительно там. Снова. В том номере, в той ванной комнате, перед тем зеркалом. Внутри удивительное спокойствие. Хочется закрыть глаза и замурлыкать от ласковых прикосновений. — Мы с тобой одной крови, Мэдди. Мы неразделимы. — Дженнифер гладит пальцами ее шею, аккуратно, медленно, и так пронзительно смотрит ей в глаза через зеркальную поверхность. — Да… — выдыхает Мэдисон. Что бы ни сделала Дженни, она будет согласна. Любимая сестра не причинит ей зла. Она согласна на всё, только бы видеть ее постоянно, и в этой жизни, и после смерти. Всегда. Мэдисон беззвучно ахнула, когда увидела в зеркале, как Дженни водит по ее шее уже не пальцами, а лезвием ножа. — Не бойся, — прошептала Дженнифер и поцеловала девушку в плечо. — Больно не будет. Может, только секунду… Но так нужно, ты ведь понимаешь… — Да… — одними губами проговорила Мэдисон и закрыла глаза. Она почувствовала, как закружилась голова. Она снова проваливалась куда-то. — Мэдисон! Странный голос прорезался сквозь тишину. — Мэдисон! Похоже на голос ее матери. Но это ведь невозможно, она умерла. Она сама убила ее и попала после этого в психушку… — Мэдди! Мы договаривались, что ты не будешь запирать дверь! Женщина стучала в дверь комнаты своей дочери. Ее очень беспокоило состояние Мэдисон в последнее время. Ее непрекращающаяся депрессия грозилась вылиться во что-то более серьезное. Она даже почти перестала разговаривать, и слова из нее не вытянуть. Только и сидит в своей комнате перед зеркалом. Надо бы убрать его, от греха подальше. Если долго смотреть в него, мало ли что может привидеться. Кэтрин начинала волноваться. Она позвала мужа, и после уже совместных попыток уговорить Мэдисон открыть дверь, было решено вышибить ее. Мэдисон не понимала, к чему прислушиваться, на что смотреть. Одна картинка накладывалась на другую, один звук смешивался с другим. Она сосредоточилась на глазах Дженнифер, в которых была бесконечная любовь. Тело расслабилось. Она готова. — Теперь мы всегда будем вместе, — услышала Мэдисон ласковый голос и увидела, как за долю секунды лезвие ножа входит в ее шею, в то место, где пульсировала артерия. На какое-то мгновение Мэдисон увидела в зеркале ту себя, предыдущую — мерзкую, отвратительную, уродливую толстуху. Но этот образ быстро исчез. И последним, что она увидела, была прекрасная улыбка Дженни. Хотелось только улыбнуться ей в ответ, несмотря на вспышку боли. Она уже не слышала оглушительный крик своей матери, которая, наконец попав в комнату, увидела свою мертвую дочь, лежащую на полу в луже крови и ножом, зажатым в руке. Но с улыбкой на губах.