Монстров не бывает, мистер Томпсон.

— Ты оборотень. Лис-оборотень. Внезапно. Ник и Финник, представившись странствующими братьями, согласились подвезти незнакомого господина до Бостона за небольшую плату. Мистер Томпсон смотрелся солидным обеспеченным мужчиной в возрасте и вел себя крайне вежливо. Доброжелательно отвечал на беззаботные вопросы рыжего извозчика, но затем разговор утух, и дальше ехали без слов. Тут же вдруг нате вам, началось. — Серьеееезно, — протянул Ник с плохо скрытой скукой в голосе, не отрывая взгляда от дороги и мерно раскачивающегося лошадиного крупа. — Нет, мне всякое доводилось слышать из-за рыжих волос, но такое — впервые. Или вы всех ирландцев ненавидите? — Ирландцы? — По матери, — он поморщился. — Оборотней не бывает, мистер Томпсон. Даже если допустить, что они есть, они превращаются в волков. И по ночам поедают детей. Вы не в курсе? А вот меня, когда я рос, пугали всяким. — Они есть. Оборотни-лисицы, — упрямо засопел мистер Томпсон, поплотнее укутывая нос в воротник. Кажется, он говорил без злости. А так, просто. Странный тип. — Да, кажется, имеются среди японских шлюх. Припоминаю что-то в таком духе. — С каких пор ты заделался японской шлюхой, Ник Уайлд? — странный господин в цилиндре покачал головой и повернул лицо к дороге — кажется, ему самому не улыбалось то, что он затеял этот разговор. — Ах, оставьте, мне так нужны были деньги, — картинно, с нотой артистичной циничности вздохнул молодой человек и взмахнул вожжами. — Кто ж знал, что подцеплю от клиента небольшую ликантропию. Финник сочно, со вкусом ухмыльнулся с заднего сидения. Мистер Томпсон с некоторым испугом обернулся через плечо — забыл, что их трое. Паренек лет тринадцати бросил взгляд в ответ — дерзкий, уверенный не по годам. Затем он выплюнул травинку, что жевал, и вопросительно сощурился. Господину стало неловко. Дальше ехали молча. Кажется, мистер Томпсон всерьез цеплялся за свое убеждение. Но отодвигаться от Уайлда не стал. Будто сенсационное открытие не принесло этому человеку ничего, кроме легкой печали. А может, он все же решил, что сморозил чушь — нелепую, трусливую. Когда они наконец въехали в Бостон, Ник остановил повозку. — Серьезно, сэр. Америка — тот еще котел. С немалой долей ирландцев в нем… поэтому оставили бы вы свои предрассудки у себя же дома. Тут вам с ними будет несладко. Это дружеский совет хорошему человеку. А нам пора. Бывайте, мистер Томпсон. Пожилой человек расплатился и медленно удалился восвояси, опираясь на трость. Монстров не бывает. Человечество делает всякое, что может вызвать ужас и недоумение, но это все лишь у нас внутри. Не существует вампиров. Оборотней. Фениксов. Все это миф, тьма под детскими кроватками, извращенные образы, роящиеся в голове. Те, кто до сих пор верит в подобное — несчастные люди. Мир представляется им чуть опаснее, чем он есть, а людские слабости приписываются тварям. — Финник, хочешь шутку пошучу? — Завалил бы лучше. С тобой путешествовать — себя не уважать. — Шел Финник по лесу. Видит — дилижанс горит. Он сел в него и сгорел. — Не зря тебя твой английский батя погнал из дома нахер. Я даже не буду это обсуждать, знаешь. — Знаю. И все-таки. Давай так: поджигаем банк, все убегают в панике, а затем ты идешь туда и спокойно забираешь все, что нагребешь. — Хвостатый, я всего лишь рожда… —...ешься в огне и уходишь в огонь. Чтобы вновь возродиться из огня. — Я феникс, а не саламандра. Самое большее, что ты найдешь на руинах чертова банка — это младенца, проклинающего тебя на десяти языках. — Да понял, унылое в общем и целом явление. Короче, что хочется отметить. Не стоит нам, наверное, обсуждать подобное посреди города. — На самом деле, срать. Никто не услышит. Кто услышит — не поверит услышанному. — Кроме инквизиции, дружок. — От нее мы сюда и сбежали. А впрочем, на этом моменте мы и впрямь помолчим, мой юный безмозглый друг. Лошадь не пугалась ни обилия людей, ни редких уличных шавок. Ни рук, которые ей управляли. Они долго выбирали такую — черт знает что было не так с этой скотиной, но ее безмятежность отлично шла на руку сей колоритной парочке. — Лучше помолчим.