Shoot them down

— Повторите, пожалуйста, — оставшиеся кубики льда приглушенно ударились о стенки приподнятого граненого стакана. Явно новенький официант, которому не посчастливилось проходить мимо столика молодого человека, лишь нервно кивнул головой, не встречая взгляда посетителя. Право слово, не такой уж он и страшный, но, видимо, сплетни не просто идут, а бегут на всех парах впереди него. Беспокойно выглядывающий на него, каждые десять-пятнадцать минут, из-за барной стойки владелец бара был прямым тому подтверждением — от него исходила прямо-таки кожей ощутимая паника и расстройство. Он мог его понять. Не каждый день принимаешь в своем заведении Дона Вонголы. Тсуна устало прикрыл глаза. Сегодня он устроил себе выходной, оставив одну из загородных резиденций, и, выбрав первую попавшуюся машину, в «одиночестве» отправился исследовать улицы Генуи. Такие его небольшие перерывы стали уже привычными для всех, более не вызывая хаотической паники и последующих ей скандалов, как в первые несколько раз. Члены семьи быстро научились оставлять его в покое, так что в такие дни он становился одним из бесконечной массы обычных людей. Старался им стать. Душевный блюз-рок, полутемное помещение и приятная выпивка — чем не хорошее окончание дня, после тяжелой, загруженной недели? А редкие знающие и оттого перепуганные взгляды давно стали привычны и незначительны. — Прошу, ваш заказ. Что-то еще? — вышколенный официант, что изначально обслуживал его в этот вечер, выжидающе смотрел на него. — Нет, благодарю, — мягкая улыбка в ответ и полуприкрытые глаза, как и всегда, вызвали легкое смущение у не ожидавшего такого молодого человека. Выражение лица, которое Реборн раньше называл «открытым приглашением для педофилов и других не очень хороших людей», стало его визитной карточкой в мире мафии и многие мафиози на различных мероприятиях по нескольку раз могли здороваться с молодым боссом, лишь бы увидеть его. Бурбон легкой сладостью отдавал на языке, оставляя долгое послевкусие и теплом разливаясь по телу. В этом баре подавали лучший виски во всей Генуе, как выяснилось опытным путем, так что Тсуна был здесь уже третий раз за последние две с половиной недели. Когда время позволяло. В конце концов его график был расписан от и до, но дело задержавшее его в этом городе на долгие два месяца определенно того стоило. И не завтра, так через несколько дней, он уже будет возвращаться домой, в Рим. Ха. Хранители будут счастливы. Их всех пришлось отсылать по разным миссиям (или же домой, как в случае с Ламбо), когда пошла третья неделя переговоров и заключений сделок, а интуиция подсказывала, что данное мероприятие затянется еще надолго. Кто-то периодически показывался в Генуе, чтобы удостовериться в его целости и сохранности, но почти никто не мог выдержать долгого сидения на одном месте. Хотя сам Тсуна до последнего оставался уверенным в своем подозрении о том, что вынести придирчивого, хронического параноика Беттино Марчетти, без перманентного желания удавить мужчину его же атласным красным галстуком, мог лишь он. Так что можно было уже сейчас начинать подсчитывать сумму, в которую ему влетит это самое «счастье» Семьи, в виде разрушений, что, несомненно, последуют в первые несколько дней. Его отсутствие было долгим, так что в этот раз он ставил тысяч на пятьдесят. Евро. Немного хотелось плакать. Иногда «любовь» его Хранителей выходила за рамки нормы даже для них. Но это будет через несколько дней, а сейчас он мог отдохнуть, переполненный впечатлениями о северном городе Италии, с прекрасными достопримечательностями. Пьяцца Феррари, словно барьером, стоящая между старым городом и современными домами, маяк Лантерна, соборы и дворцы, что переносили воображение на столетия назад. Он прогулялся мимо памятников и фонтанов, заглянул во внутренние дворики, укромно спрятанные от глаз туристов, увидел театр Карло Фелличе и прошел сквозь ворота Порта-Сопрана. А после обеда насладился тишиной (блаженной музыкой, для его гудящей от перенапряжения головы) знаменитого всему миру за великолепные мраморные надгробия кладбища Стальено на окраине города. В конце концов, нет никого тише мертвых. На часах было уже десять, алкоголь в стакане закончился, и оттягивать свое возвращение больше не было возможности. Да и смысла тоже. В игравшей в этот момент песне пелось что-то об Огайо, одиночестве и доме — Тсуна посчитал это намекающим знаком свыше. Он тоже скоро свихнется, если не появится дома в ближайшие 72 часа. Положив на стол несколько купюр, с лихвой покрывающих заказ, а оставшейся сдачи хватающей на щедрые чаевые, он накинул светлый пиджак, направляясь к выходу. — Приятного вам вечера. Н-Надеюсь, вы еще вернетесь, — заикаясь, попрощался тот самый официант, что боялся ответить ему раньше, не отрывая взгляда от пола и нервно сминая рукой фартук. Он был непримечательный, — для закаленного самыми разнообразными экзотическими внешностями шатена, — средний, обычный. Не такой, что забудется через несколько минут, но и выделиться из массы он тоже не сможет. -Ах, я был бы и рад, но, боюсь, это мой последний день в этом великолепном городе, — с выверенной дежурной улыбкой бросил Тсуна на ходу, отмечая краем глаза, как парень неподвижно застыл на мгновение, а затем расслабился, неосознанно выравнивая спину и делая глубокий вдох. Незаметно, и в то же время, слишком отчетливо меняясь. Дилетант. Тсуна внутренне поморщился: не такими он ожидал последние дни в Генуе. К тому же он был в однодневном отпуске от работы. И от мафии в целом. Вечерняя прохлада пришла на смену дневной жаре, вызывая легкую дрожь в теле. Он с жадностью вдохнул свежий морской воздух после немного душного помещения, щуря глаза от ярких неоновых вывесок напротив. Окинув взглядом улицу, шатен не заметил ничего подозрительно-опасного. По крайней мере, достаточно опасного, чтобы быть им замеченным. Толпы подростков возле входа в ночной клуб, так же как и периодически проходящие парочки или просто спешащие домой люди, не вызывали никаких подозрений. До машины было рукой подать — сразу за углом через несколько домов. Пару минут неспешным шагом и полминуты, если торопиться. Интересно, насколько они подготовлены? Тсуна успел дойти до самого угла, когда из открытого окна третьего этажа раздались два характерных (для знающих, к которым приходилось, с сожалением, относить и себя) хлопка, на которые никто, конечно же, не обратит внимание, а желтая вспышка на миг высветила две фигуры в окне. Одна из которых была слишком уж знакомой. Спустя мгновение раздался еще один хлопок, и можно было услышать, как в арке, мимо которой он только что прошел, кто-то съезжает вниз по стене. Всего двое. Почему-то молодого босса Вонголы всегда недооценивают. Как и недооценивают его охрану. Особенно сегодняшнюю. Никто не может пренебрежительно относиться к лучшему в мире киллеру. Тсуна ждал в машине несколько минут, зная, что именно столько времени понадобится его сегодняшнему охраннику, чтобы все уладить, сделав несколько нужных звонков, и спуститься вниз. Слава всем богам, это был не кто-то из Варии. Когда возле музея в Милане, впервые, показался Скуало, Тсуну чуть инфаркт не хватил. Он уже ожидал криков и ссоры, и швыряния чем-нибудь тяжелым в попытке остановить лишнее кровопролитие. Но вариец на удивление тихо и главное быстро разобрался с устроенной на босса Вонголы засадой, позволяя, наконец, увидеть его профессиональность в деле. Открытие было неожиданным, но приятным. Для Тсуны конечно, а не для тех несчастных убийц. Дверь машины открылась с тихим щелчком. — Ни дня без приключений, не правда ли? — насмешливо сказал брюнет, в вопросительно-утвердительной манере, после того, как сел на соседнее сидение. — Достаточно ожидаемо, — было ему ответом слишком уж уставшим голосом, — Реборн. Тсуна наблюдал, как Реборн достает из пиджака пистолет с глушителем, отточено-небрежным движением отбрасывая его в бардачок. Бедняги, видимо, не заслужили быть упокоенными любимым пистолетом-Леоном бывшего Аркобалено. В такие дни-выходные даже его учитель-из-Преисподней не заставлял Тсуну разбираться с подобными ситуациями, позволяя иллюзии полной непричастности к происходящему плотно укутывать шатена. — Двое? Он заслужил достаточно уничижительный взгляд по шкале его друга-учителя-советника-телохранителя «от одного до приставленного к виску пистолета», со скрытой тревогой где-то очень, очень глубоко. — Кажется, ты совсем плох сегодня, глупый Тсуна. Пересаживайся — я поведу. — Два стакана бурбона недостаточно для того, чтобы я не смог вести машину, Реборн, — со смехом заметил он, — особенно после встреч с Зансзасом. — Если ты врежешься во что-нибудь, я устрою тебе бесплатную путевку в Ад, — веселая усмешка скользнула по губам расслабившегося киллера, — и это будет самая глупая смерть среди боссов Вонголы. — Несомненно, — все еще посмеиваясь, подтвердил Тсуна. И уже более спокойно задав интересовавший его вопрос. — Но все же, что тебе не так сделал тот парень из ресторана? Он был там лишь для того, чтобы позвать их и подтвердить потом факт моего убийства. Несколько минут киллер молчал. Только крепко стиснутые зубы выдавали его напряжение. — Щенок, повевшийся на большие деньги, — в итоге коротко кинул Реборн, — он меня раздражал. — Ну разумеется, — тяжело выдохнул шатен, заводя, наконец, машину. Парня было немного жаль, но спорить с Реборном было себе дороже и, скорей всего, если копнуть глубже, у убитого найдется еще парочка таких же темных делишек. Его бывший учитель не стрелял всех налево и направо. Наверно. Чужая рука легко коснулась его плеча, выводя из размышлений. — Пора ехать домой, — неожиданно мягко сказал Реборн. Тсуна, изучивший его вдоль и поперек за годы совместного проживания и обучения, с легкостью увидел, как киллер радуется этому простому факту и тому, что он впервые за несколько месяцев, смог увидеть своего ученика-босса-друга. Он тепло улыбнулся в ответ. — Да, пора.