Завидуй молча

Северус поспешно стянул с себя огнеупорный фартук и защитные перчатки. Да, заработался он, однако. Быстрый взгляд на часы – три пополудни и уже час, как муж, должно быть, ожидает к обеду. Опять зельевару достанется щедрой горстью ворчания от супруга. Ведь сам же обещал быть на этот раз вовремя. Спешной пружинящей походкой, порой несолидно для мастера и кавалера ордена Мерлина перешагивая через ступеньку, а то и две (благо длина ног не препятствовала), зельевар поднялся на первый этаж из своего личного подземного царства котлов и пробирок. В доме было тихо, и это настораживало. Неужто супруг обиделся? В столовой дежурил эльф, поддерживая согревающие чары над нетронутыми блюдами. Северус приподнял бровь в немом вопросе: «где?», на что получил только тяжкий вздох домовика и указ сухой, как веточка, рукой вверх. Маг и сам невольно вздохнул. Если муж обиделся и забаррикадировался в кабинете, то осада будет долгой. Так-то его благоверный был незлобен и довольно отходчив в повседневной жизни, пока дело не дойдёт до принципа. Тут - всё, пиши пропало! До сих пор Снейп помнил, как упёртый мальчишка неделю манкировал своими обязанностями супруга и ассистента, переселившись в кабинет. С годами совместной жизни, которых уже накапало девять, конфликты оба научились предвидеть и по возможности гасить. Зачем портить то, что надёжно и ладно устроилось? А вот сейчас зельевар, будучи уже совсем не юным, испытывал чувство вины, как нашкодивший первогодка-студент, неприятное предвкушение укора в глазах и насупленных бровей не давало покоя. Как прекрасно целовать, а не получать надутые, плотно сомкнутые губы, а как эти самые губки научились делать минет – мммммм…. Впрочем, не о том сейчас! Если скандал не загасить на корню, то без сладкого можно остаться надолго, зато приобрести пустую холодную постель и полное, такое уже непривычное одиночество утром, днём и вечером. У кабинета мужа Северус заметил за собой, что крадётся, стараясь не допустить и шороха мягких домашних туфель. Неужто Люциус прав, и он действительно становится подкаблучником, или как там в мужских союзах это называется?! Врождённая вредность не давала осознавать себя покорённой и приручённой величиной, а от обретённой мягкости становилось не по себе. Не самое лучшее настроение, чтобы наводить мосты с обиженной половиной. Ведь можно завестись и обидеть в запале, наговорить незаслуженных колкостей. Северус, чувствуя себя гордым, маленьким, но не сломленным народом, толкнул дверь личного кабинета супруга, незапертую на мордредову кучу заклинаний для разнообразия. Слова примирения так и не слетели с языка. Его благоверный, переставив кресло под яркие лучи весеннего солнца, заливающие кабинет из большого круглого окна, сладко сопел, вытянув ноги и обнимая увесистый том по рунам, как ребёнок любимого мишку. Вот почему не было топота ног на лестнице в лабораторию и сердитого бурчания под дверью – муж и сам не явился к обеду! Северус, с одной стороны, выдохнул спокойно, а с другой - его скребнул червячок раздражения. Он тут за последние десять минут передумал сто и один вариант, как будет посыпать голову пеплом и просить прощения, а оказывается - зря. Проучить бы этого соню! Снейп тихо подошёл и опустился на колени у чуть раздвинутых ног в синих домашних штанах. Спящий Гарри представлял довольно умилительное зрелище – рот немного приоткрыт, очки съехали на бок, отросшие волосы торчат пушистым ёжиком, руки всё так же мёртвой хваткой вцепились в книгу, и всё это великолепие в лучах яркого солнца. А вот спать нужно ночами, а не мужа до утра соблазнять! Северус порассматривал беззаботно дрыхнущего благоверного, пытаясь предугадать, до каких пор он будет держать книгу. Аккуратно передвинув расслабленные и от того тяжёлые ноги, зельевар подсел ближе, надеясь, что при пробуждении у Гарри из рук не выпадет груз и не стукнет по голове в самый ответственный момент, а то ещё челюсть заклинит, не дай Мерлин! Отодвинув в сторону полы выпростанной белой рубахи Гарри, старший маг накрыл ладонью мягкую плоть супруга, погладил поверх нагретой солнечными лучами ткани нежно и еле осязаемо. Послышался слабый «хмык», и сопение возобновилось. Затаившийся Снейп продолжил через пару минут снова, теперь проходясь ладонью более ощутимо. Материя под рукой немного натянулась, а сладко разоспавшийся младший супруг неосознанно сполз ниже по креслу, расставляя ноги шире и поддаваясь своему эротическому сну. Видя горячий отклик на свои манипуляции, Северус тихонечко, пуговку за пуговкой принялся расстёгивать штаны, в азарте забыв все неприятные думы о возможной ссоре. Теперь мужчине было интересней всего - на каком же моменте его благоверный проснётся? Распластавшийся по креслу Гарри вовсю наслаждался приятными эротическими грёзами и мычал одобрительно от чувственного массажа. Когда восставшую плоть накрыли горячие губы, молодой маг, вздрогнув, проснулся, и правда чуть не уронив увесистый фолиант на темноволосую макушку, которая мерно поднималась и опускалась в районе его паха. Отложив жёсткую «подушку» на пол и кинув сверху очки, младший из Снейпов одобрительно двинул бёдрами. Черные глаза встретились с расфокусированными зелёными, Северус хмыкнул и приподнял бровь, не выпуская твёрдого и такого приятного члена изо рта. Гарри привычно залился краской от неприкрытого эротизма и желания во взгляде супруга. Северус же в который раз восхитился способностью партнёра, будучи уже много лет в плотной и всеобъемлющей связи, краснеть, и смущаться от простого проявления близости. Уж, казалось бы, всё видели-перевидели друг у друга и порой в самых неожиданных ракурсах, а вот, однако! Кто бы мог подумать, что наглец и сорвиголова Гарри может быть таким скромником? Если бы Северус шёл у него на поводу, то они бы сексом занимались исключительно ночью, в темноте, на ощупь и в унылой миссионерской позе. Про то, что горящими щеками и ушами Гарри чуть не спалил кровать в их первый раз, можно и вовсе умолчать. Не то чтоб Снейп был развратник, каких свет не видывал, но опыта имел уж побольше застенчивого гриффиндорца. Время шло, молодой супруг всё чаще поддавался на провокации, отвыкал стесняться своего тела и тела партнёра, но краснеть всё равно так и не бросил. Что Северусу, надо сказать, чертовски нравилось. Пусть он и никогда не сознается, но зельевар порой шёл на рискованные и провокационные шаги только для того, чтобы увидеть, как на щеках мужа загорается стыдливый румянец, на губах появляется та самая растерянная полуулыбка, а в глазах - предвкушение и бесенята, разжигающие костры. Раз уж Гарри "совершенно случайно" проснулся, зельевар прекратил осторожничать и, стянув обувь, брюки и подмокшее от слюны и предсемени бельё с раздвинутых ног мужа, устроился поудобней и поближе, продолжив своё увлекательное занятие. Гарри задышал тяжелее, откинувшись в кресле. Коварный старший не давал ему крутиться и подаваться в гостеприимный рот, руки прочно фиксировали бока, вдавливая в бархатную сидушку, а большие пальцы оглаживали выступающие тазовые косточки, лаская тонкую, чувствительную кожу. Северус явно был настроен на игру, и парень знал, что как бы его ни истязали, приз в конце будет феерический. Северус с чувством и расстановкой забавлялся с членом мужа, проходился языком по всей длине, щекотал кончиком языка дырочку уретры, собирая солоноватые капельки выделяемой смазки. Скрывая головку, губами захватив верхнюю плоть, натягивал, чтобы потом спустить её вниз, лаская напряжённую, чувствительную уздечку. Гарри сверху мычал, постанывал, шумно дышал и краснел, полностью отдаваясь в руки супруга. Ловя тонкую грань, Северус не позволял кончить раньше времени. Стоило только налитым яичкам подобраться, как он отпускал свою обласканную игрушку и перебирался поцелуями на живот, щекоча ямку пупка, распахнув рубаху, оглаживал вздымающиеся бока, прикусывал потемневшие соски мужа, добравшись до пухлых губ, целовал собственнически и властно. Его Гарри был чертовски хорош, вот такой как сейчас - с поплывшим пошло-невинным взглядом и ярким румянцем, расхристанный, с бесстыдно разведёнными ногами. Зельевар дорожкой поцелуев спустился вниз, чмокнул подрагивающий аппетитный член мужа в головку, не стал задерживаться и, подтянув супруга вниз, закинул его широко разведённые ноги на подлокотники слева и справа от себя. Гарри, полностью завалившись спиной на сидушку, пискнул, не в силах протестовать и сопротивляться, а представив, что видно Северусу, захотел спрятаться от греха подальше. У зельевара была проблема другого рода – как не кончить от вида абсолютно раскрытого и смущённого мужа перед ним. Благодаря практически каждодневным упражнениям супругов, анус у младшего был хорошо разработан и податлив к ласкам и проникновению. Северус по-волчьи облизнулся, ловя запредельный кайф от вида растрёпанного и предвкушающего партнёра. Влажный язык прошёл по внутренней стороне правого бедра, потом оказался на левом. Протяжно лизнув по расщелине до мошонки, Снейп подул на пульсирующее колечко и уже более прицельно закружил по его контуру. Гарри охнул, попытался свести ноги, но кто бы ему дал?! Заворчав недовольно, зельевар перехватил мужа под колени и, немного приподняв их, принялся трахать языком, иногда втягивая нежную кожицу вокруг ануса, ещё припухшую после активной ночи. Младший, не в силах стонать в голос от полноты чувств и стыдности происходящего, прикрыв рот тыльной стороной ладони, мычал что-то нечленораздельное и охал в особо чувствительные моменты. - Убери руку, Гарри, я хочу слышать тебя! – велел муж, оторвавшись на миг от своего занятия. Младший послушно повиновался, впившись мёртвой хваткой в боковины спинки, срываясь то на хрип, то на громкие охи. Обласкав и тщательно до влажного блеска вылизав анус и подбирающиеся до волнистой кожицы яички, Северус, находясь на пределе своего терпения, поспешно спустил брюки и, навалившись на мужа, одним слитным движением вошёл в хорошо знакомую глубину. Замер, придавив супруга грудью, всё так же удерживая широко разведённые ноги под колени и мешая трепыхаться. Его скромник, при всей повышенной застенчивости, любил, когда его драли не щадя, да погорячее. Бывший Поттер весь состоял из противоречий: не обидчивый и до ужаса принципиальный; непоседливый, но, если чем увлечётся - не оторвёшь часами; застенчивый, но в то же время развратный; лидер по натуре, но предпочитающий растворяться в ласках мужа. Непостижимый. Парень, простонав сладко Северусу на ухо, двинулся, ёрзая на крупном члене, давая понять, что он не то что привык, а и не отвыкал особо от тянущей наполненности, и шепнул в губы: «Хочу тебя!», сразу же срываясь на стон, потому что, абсолютно не щадя ни супруга, ни мебель, Снейп принялся за дело со всем возможным напором и страстью. Так и не снятая рубаха старшего мужа раздражала и без того чувствительные соски Гарри, но это совсем не отвлекало от основного действа, наоборот - подстёгивало, скручивая узел внизу живота сильнее. Мощными фрикциями, всё так же прижимая Гарри к сиденью, Северус выбивал из него стоны, а из многострадального кресла - пылинки, блестящие в солнечных лучах. Стоны сплелись в унисон, накрывший оргазм заложил уши и дезориентировал в пространстве и времени. Снейп, упираясь на локти, не спешил покидать гостеприимного тела супруга, тщательно обцеловывая горящие щеки и уши, вылизывал ключицы и шею с бьющейся в агонии венкой, а разомлевший Гарри подставлялся, всё ещё сжимая рубаху мужа на спине в кулаках, и не собирался отпускать от себя. Кто бы мог подумать, что беда, случившаяся с героем после победы, принесёт столько счастья их мечущимся душам, а проклятье станет благословением судьбы? Агонизирующий в Гарри крестраж Тёмного Лорда выжег его отдачей почти полностью, оставив ослабленного, еле живого и опустошённого парня. По всем законам магии и жизни Поттер должен был погибнуть тогда, но упрямство или везение, а скорее - всё вместе, поспособствовали тому, что еле теплящаяся жизнь не затихла совсем. Залеченного в Мунго, впавшего в кому Гарри забрал оправданный Снейп. Зельевар взялся за безнадёжное, казалось бы, дело, сначала из жалости и внезапно проснувшегося чувства уважения, ведь парню-недоучке удалось то, что и группе взрослых магов не под силу. Поттер постепенно приходил в себя, медленно, но его удалось отвести от края небытия и муравьиными шагами вернуть к жизни. Постепенно между профессором и его бывшим учеником возникло хрупкое чувство зарождающегося доверия, которое переросло в крепкую дружбу, а после и робкую, обоим кажущуюся неразделённой, любовь. Сейчас, не выпуская из крепких объятий приходящего в себя Гарри, Северусу кажутся смешными все те глупые переживания и метания, сожаления по не самому приятному общему прошлому. СЕЙЧАС ЭТО НЕ ВАЖНО! Главное, что у них есть общее будущее, и плевать на то, что Люциус говорит, пусть завидует молча!