T e e n W o l f

Лидия Мартин — это яблоко раздора. Лидия Мартин — запретный плод. Лидия Мартин — это расплавленная, обжигающая медь волос и холодные озера зеленых глаз. Она играет с ними по очереди. Сначала целует Стайлза в пустой раздевалке, обхватывая ладошками его лицо — целует так, что у Стилински, годами грезившего об этом, перехватывает дыхание и он едва не становится жертвой панической атаки, — а затем отталкивает беднягу и смеется, слушая, как гулко отдаются по пустому коридору шаги убегающей Эллисон, заставшей сцену этого поцелуя. Лидия знает — Эллисон хочет ее. Эллисон изнывает от навязчивой идеи окунуть лицо в ее рыжие волосы, жаждет прикусывать едва ли не до крови пухлые, капризно изогнутые губы… Эллисон сходит по ней с ума и даже не скрывает этого — и Лидии это льстит. Она нарочно подстраивает все так, чтобы Элли застала ее со Стилински — у Лидии еще никогда не было поклонницы-девушки, и она хочет знать, каково это, когда тебя ревнует девушка. Эллисон рвет и мечет — она готова разорвать этого тупицу Стайлза голыми руками на тысячу кусочков, но в то же время с тоской и горечью осознает, что он такой же, как и сама Элли — просто очарованный рыжей бестией подросток. Лидия кажется такой зрелой и искушенной, словно старше их обоих лет на десять. Лидия насмехается над ними обоими. — Я хочу тебя, — глухо, отрывисто заявляет Эллисон, появляясь на пороге дома Лидии тем же вечером. — Только для себя. Навсегда. — Иначе?.. — змеиная улыбка на губах Лидии полна яда и сладости одновременно. — Иначе я убью тебя, — цедит Эллисон, сжимая в кармане ветровки складной нож. Лидия восторженно смеется в ответ и втаскивает Эллисон в дом, чтобы подняться с ней в свою комнату, запереть дверь и уступить неумелым, жадным ласкам Арджент. — Эй, в чем дело? — Стилински в школе преграждает путь обеим девушкам и с недоумением и обидой смотрит на их переплетенные руки. — Лидс… Ты не ответила ни на один мой звонок или сообщение. — Сгинь, Стилински, или крепко пожалеешь, — грубо велит ему Эллисон, а Лидия лишь невинно улыбается и пожимает плечами, демонстрируя абсолютную индифферентность. А через неделю Эллисон видит свою рыжую бестию целующейся с Джексоном Уиттмором в его машине на парковке у Старбакса — Лидии так нравится играть, что она просто не может прекратить вводить новых игроков. Но Эллисон так не может. Эллисон не играет в игры. Эллисон не прощает предательств. Стайлз Стилински похож на собственную тень — наверное, он не ест и не спит, думает Эллисон, когда подходит к нему после уроков. — Чего тебе нужно, гребанная сука? — зло вскидывается на нее Стайлз. — Утешения, — честно отвечает Эллисон. Странно, но именно Стилински способен унять ту горечь, которая льется из разбитого сердца у Арджент — наверное, потому, что он лучше других знает вкус этой горечи. Когда Лидия видит их целующимися в школьном коридоре, она едва успевает подавить вопль возмущения. Ее игрушки не должны играть друг с другом, не имеют права, не смеют! — Я запрещаю вам! — гневно цедит Мартин, поймав позднее эту парочку на школьном крыльце. Эллисон и Стайлз лишь переглядываются и, так ничего и не ответив ей, уходят, взявшись за руки. Они больше не одержимы расплавленной медью и холодными зелеными озерами. Они просто сломаны — и им нравится друг друга чинить.