Никотиновая близость

      Он просто смотрит на то, как губы Куроо зажимают фильтр сигареты, ощущая подспудное желание заменить никотиновую палочку своими губами.       Желание настолько сильно, что Кенма поспешно отводит взгляд от затянувшегося парня и делает небольшой глоточек из своего стаканчика с кофе. Теперь это просто кофе — мороженое давно или растаяло, или было съедено белой пластмассовой ложечкой, которую он выкинул еще по дороге.       Куроо держит его за руку, и может быть, из-за огонька на том конце сигареты, из-за мощных вдохов и выдохов, благодаря которым дым попадает то в легкие, то выводится из них, ладонь, сжимающая вечно замерзающие пальцы Козуме, всегда обжигающе горяча.       Куроо выше его на голову, а его плечи — как у Кенмы, рядом с которым стоит еще один Кенма. Просто сказать, что они широкие — как посмеяться. Куроо тягается по ширине плеч с Бокуто, который серьезно увлекается качалкой.       Тетсуро, конечно, тоже тягает штангу, но мясная диета, в которой ему сильно способствует передающая продукты мать, крупная стипендия за участие в спортивных соревнованиях и азарт от соревнования с Бокуто свое дело делают — тело Куроо сплошь мышцы, которые любовно и методично накачиваются изо дня в день.       Как итог — жира в теле Тетсуро не хватит и сковородку смазать.       Кенма же так и остался худеньким парнем с цепкими пальцами, немного подрос, раздался в плечах ровно настолько, чтобы перестать походить на ребенка, и отпустил волосы еще больше, собирая прядки у лица в хвостик.       Теперь на улицах ему все чаще делают комплименты и путают с девушкой.       «Отстой.» — кривится с неповторимым выражением лица Кенма время от времени, когда его пытаются завлечь в женские отделы одежды.       Но Куроо нравится, а Кенма безразличен к таким вещам, пока они не попадаются ему на глаза, вынуждая прореагировать, и ему нравится, что по пути домой они могут остановиться где-нибудь в парке и без страха поцеловаться.       Целоваться с экс-капитаном волейбольной команды все так же классно, хотя они встречаются уже четыре года и Кенма давно научился отличать качественное от подделки — и поцелуев это тоже касалось.       В конце концов уже не раз и не два особо осмелевшие одногруппники в институте хватали его за плечи и норовили сорвать позорный поцелуй с губ «милашки Козуме». Их встречали острые зубы парня, которого Куроо нежно называл «Котенок», и кулак самого Куроо.       Так что он может сказать, что и через четыре года отношений, поцелуи Куроо — высшей пробы и качества, хоть товарный знак ставь.       Сейчас, однако, он думает о поцелуях со вкусом сигаретного дыма, о том, как губы его парня будут пропитаны ощутимым запахом и вкусом сигареты, этой легкой горчинкой, если он сейчас потянет его за плечо.       О том, как Куроо выдохнет дым прямо в его лицо, в его губы и рот, как Кенма позволит сизой дымке овевать кожу, пока язык Тетсуро будет настойчиво сплетаться с его, и как они будут вынуждены оторваться друг от друга, потому что у экс-капитана без никотина зудят легкие, или что-то там еще, и он вынужден сделать новую затяжку.       И так по кругу, пока не начнет оплывать фильтр или пока Куроо не ощутит удовлетворение от принятия дозы никотина.       Кенма прячет нос в свой красный вязаный шарф и продолжает следить глазами за сигаретой, небрежно зажатой между тонких сильных пальцев, на которых красиво выделяются утолщения суставов. На костяшках кожа белая из-за шрамов, которые Козуме так любит целовать, когда они наедине.       Сейчас он тащит ладонь к лицу с другой целью.       Кожа пахнет сигаретами, и Кенма жадно вдыхает этот запах, смешанный с запахом тела самого Куроо и запахом его одеколона — почти незаметная, тающая нотка.       Другим кажется, что он выдыхает на руку теплый воздух. У пары стариков на лицах улыбка от этого зрелища.       Они просто те, кто не видит правды.       Просторная двушка недалеко от их института не отличается особенной захламленностью вещами, и даже наоборот — здесь процветает минимализм с легким налетом хаоса из-за не сложенного на диване пледа и разбросанных на полу джойстиков.       После ужина Куроо уносит изящную пепельницу в форме головы кошки, предварительно вытряхнув из нее пепел, в крошечную гостиную, которую удалось создать из широкого участка коридора с помощью шкафов.       Кенма спешит сесть рядом на диване, потому что помимо просмотра какого-нибудь фильма, Тетсуро будет курить.       Смотреть, как он курит, нравилось Козуме почти так же сильно, как скачивать новые игры и играть в них.       Первая сигарета — как пробно брошенный шар. Экс-капитан отлично знает, что его Котенок любит смотреть за процессом курения, и потому первая сигарета — просто чтобы немного его подразнить.       Через полчаса еще одна, и Куроо аккуратно притягивает юношу в изгиб своего тела рукой, ероша волосы, пока парень поправляет плед и укрывает им их ноги.       Через час третья — за окном темнеет, и видно, как в кафешке напротив, где подрабатывают они оба, мигает бледно-голубая гирлянда на фасаде — третий этаж им немногое позволяет увидеть помимо этого, если подумать.       Тетсуро вдруг наклоняется, заслоняя головой весь обзор, и ласково выдыхает дым в лицо мило зажмурившемуся парню.       Новая затяжка, из приоткрытых губ дым вылетает мягкими завитками, и Кенма тянется навстречу его губам, мягко дыша. Они целуются, разделяя дым между собой, потом Куроо тушит окурок и отставляет пепельницу на низкий столик, где уже остыла разогретая в духовке пицца.       Толчок в плечо, Кенма заваливается на узкий диван, быстро облизывая красивой формы губы и смотря своими невероятными кошачьими глазами.       Руки Куроо вовсю шарят под футболкой изгибающегося паренька, пока сам юноша нависает над ним темным широкоплечим силуэтом, и от ощущения, что он пойман, внутри Кенмы разгорается обычно сдерживаемое возбуждение.       Козуме любит их горькие поцелуи. Любит лизать губы Куроо, снимая с них послевкусие. Любит, когда Куроо целует его с силой, проталкивая язык, смешивая слюну, и тогда он вспышками различает вкус никотина.       Любит, когда его почти что вытряхивают из одежды, и Кенма носом зарывается в пропахшие дымом волосы, пока Тетсуро лижет, кусает и сосет его соски, руками оглаживая гибкое тело, которое такое слабое и можно сказать — изнеженное, рядом с телом самого Куроо.       Но оно такое именно потому, что его Курильщику это нравится. Быть сильным, доминировать, защищать.       Козуме с ума сходит, когда во время минета Куроо гладит его по волосам, и рядом с непропитанной запахом сигарет кожей, эта нотка от его рук, его пальцев — как кнопка пуска для возбуждения, из-за которой Кенма ерзает, растирая колени и локти, на которые он опирается, мысленно молясь, чтобы парень быстрее кончил.       В конце концов, больше всего Котенок любит, когда погребенный под жарким телом, он, царапая сильную спину во время секса и ощущая, как под кожей перекатываются сильные тренированные мышцы, насквозь пропитывается запахом тела Куроо, его одеколоном и горькой ноткой никотина, которая придает всему особенно возбуждающий аромат и вкус.       Сплетенные на диване и кое-как прикрытые пледом, они некоторое время просто переводят дух, потом Куроо снова курит, переворачивается на бок, прижимая Кенму голой спиной к спинке дивана, и, улыбаясь, как шкодливый кот, выдыхает, вновь пропахший сигаретами, прямо в губы: — Ну что, второй раунд, Котенок?