Сказка на ночь.

      Порой можно посмотреть хороший давно вышедший ужастик, на который так не хватало времени. Пощекотать себе нервишки и получить дозу адреналина. Сесть ближе к ночи после всех дел, дождаться, когда остальные уйдут спать, а самому по-тихому включить ужастик и занять себя этим на пару часов. Всё это хорошо в меру, только если всё хорошо с фантазией, в противном случае даже смотреть не стоит.       Вот и с Тэхёном так же. Он не может нормально спать уже две недели. Нет, Тэ не трус, скорее это у него очень бурная фантазия, которая вроде и нужна, но ночью её хочется взять и куда-нибудь выбросить к чертям. Кима мучают кошмары, и ладно там монстры под кроватью или какая-то неведомая хрень, стоящая за углом приоткрытой двери, совсем другое, когда этот кошмар про тебя и твоих близких, особенно, когда ты всё время остаёшься один, а Тэхён всегда боялся остаться один, боялся быть ненужным. Он вновь тянет соседа сверху за выступающую из-под одеяла футболку, а тот, тихо ругаясь под нос, спускается к нему и со словами: «Двигай задницу», ложится рядом. Сонный Чимин очень разговорчивый, грубый, но в тоже время ласковый. Он уже не впервые ложится так с Тэхёном, устраивается у стенки, поворачивается к нему лицом и начинает говорить что-то успокаивающее. Они одногодки, и хоть Пак не знает, что конкретно снится Тэ, он прекрасно понимает, как это потом может отразиться на его друге. Чимин и рад бы помочь, да только из-за индивидуальной репетиции, которая идёт уже неделю, начиная с раннего утра, сил уже совсем нет, поэтому, сказав Киму что-то бессвязное, засыпает раньше. Тэхён, вздохнув, берёт свою подушку и устало плетётся к единственному всё ещё бодрствующему мемберу. Он тихо проходит по коридору до нужной ему двери, почти бесшумно открывает её и заходит в комнату.       — Чонгук-а, ты спишь? — тихо спрашивает Тэ, вглядываясь в темноту.       — Хотелось бы, — отвечает тот из-под одеяла и раскрывается, — А ты чего? Опять кошмары?       — Угу, — вздыхает старший, переваливаясь на пороге комнаты с ноги на ногу. Чонгук вздыхает, откидывает один конец одеяла, а сам двигается, освобождая место для ночного гостя.       — Иди ложись, раз уже пришёл, — говорит макнэ и включает фонарик на телефоне. Свет от фонаря слегка подсвечивает его сонное лицо, тёмные круги под глазами, которые днём из-за макияжа почти не видно, а ещё у него ужасно красные глаза, как в том ужастике, который смотрел Тэхён. Хён со слабой улыбкой быстро подходит к кровати, кладёт подушку рядом с подушкой Гука и устраивается с ним под одеялом. Младший накрывает его, а тот, словно кот, начинает подыскивать удобную позу для сна, и казалось, он так ещё долго вертелся бы, но Чонгук обнимает его, и Тэхён неуверенно прижимается к нему спиной.       У Чонгука уже почти месяц бессонница, а всё из-за классной игрушки, которую он случайно нашёл, проходит он её быстро, почти за четыре дня, точнее ночи, игрушку удаляет, а уснуть не может, вот такая фигня. Тэхён уже не в первый раз приходит к нему и просится лечь с ним, из-за того, что Чимин опять уснул раньше него, а его тут же атакуют мысли.       С Чимином приятно лежать, он и успокаивает, и разговаривает, но что-то тут не то. Чонгук же наоборот, просто молча, мягко обнимает Тэхёна, прижимает его к себе и, целуя ушко, гладит другой рукой по голове, и Тэ с ним куда спокойнее, хоть он и младше него. Он присматривает за своим хёном, пока тот спит, сторожит его сон и не подпускает кошмары. Чонгук обнимает его сильнее, стоит старшему как-то непонятно проскулить или вздрогнуть от чего-то во сне, и Тэхён тут же успокаивается. Этому хёну очень нравится вот так вот засыпать рядом с макнэ; нравится, как он обнимает его и целует; нравится, как он нежно и бережно ведёт себя с ним. Чонгуку в свою очередь тоже нравится так лежать рядом с Тэхёном; нравится смотреть на его умиротворённое личико; нравится аккуратно, почти невесомо проводить пальцем по пухлым слегка приоткрытым губам; нравится, когда хён закутывается в одеяло сильнее, чуть ли не до кончика носа, и прижимается к груди донсена; ему нравится видеть другую более расслабленную и нежную сторону старшего; нравится то, что за спасением он приходит именно к нему. Чонгук может очень долго неотрывно смотреть на Тэхёна, изучая его глазами, хотя уже изучать почти нечего: пушистые каштановые волосы, длинные чёрные ресницы, небольшой нос с родинкой, пухлые искусанные губы, слегка оттопыренные мягкие уши с серёжками и очень нежная, приятная кожа, которой так любит незаметно касаться Чон.       Время идёт. Хён сладко посапывает в плечо донсена, а тот что-то читает в телефоне. Батарея садится и, отложив телефон в сторону, Чонгук поворачивается к старшему. Такой милый. Думает он, улыбаясь. Макнэ любит хёна и очень сильно, только тот об этом не знает. Чонгук для него просто спасательный круг из тёмных кошмаров, а Тэхён для Чонгука запретная сладость.       Младший приближается к лицу старшего, что даже чувствует его горячее дыхание. От волос пахнет вишней, а от кожи шоколадом, от чего коснуться её хочется ещё больше. И ему кажется, что он просто сошёл с ума, а виной всему Тэхён. Сладкий милый Тэхён, который месяц назад появился на пороге его комнаты с подушкой и попросился лечь рядом с донсеном, вот тогда всё и началось. Теперь бессонные ночи Чонгук проводит, рассматривая Кима, поглаживая его по руке, и мечтая накрыть чужие нежные губы своими. Чонгук ещё ближе двигается к старшему, что их носы почти соприкасаются. Он тяжело дышит, волнуется. У Тэхёна во сне слегка подрагивают реснички. Тут старший вздрагивает, а макнэ отстраняется.       — Чонгук~и, — сонно тянет Тэ, после чего младший обнимает его. Хён ластится к нему, словно кот, двигается ближе и утыкается носом ему в шею, слегка касаясь губами, отчего Чон напрягается сильнее. Как бы он не хотел коснуться Тэхёна, он пытается побороть в себе это желание, только оно куда сильнее. Только вот, пока он собирался с мыслями, его губ уже коснулись чужие. Чонгук удивлённо распахивает глаза и смотрит в лицо хёна. Тот целует нежно, безвластно, словно его губ касается что-то мягкое. Поцелуй получается воздушный. Тэхён заползает на Чонгука и немного скользит языком по его губам, потом отрывается от него, смотрит в глаза, целует ушко макнэ, слегка оттягивая серёжку, спускается ниже по шее и оставляет красное пятно на ключицах.       — Хён?       — Не говори ничего, — говорит он ему в губы, — Я люблю тебя.       Чонгук для Тэхёна сказка на ночь, как и он для него.