Жестокая школьная жизнь

— Михан, ты серьезно с ним общаешься? — полушутя спросил Максим у Миши, закидывая портфель на плечо. — Нет, ты что с ума сошел? — Кшиштовский лишь изобразил совершенную серьезность, но его одноклассник, видимо, принял все за чистую монету. — Фух! Ну, слава Богу! — улыбнулся Макс и слегка толкнул парня кулаком в плечо, — Я знал, что ты нормальный пацан. На этих словах Руслан уже вышел из кабинета истории и, сам того не замечая, зашагал слишком быстро. Его поедала обида. Тем временем, Миша произнес, выходя из класса: — Макс, ты чо дебил? — на этот раз, действительно серьезно спросил Кшиштовский и, не дожидаясь ответа, продолжил, — Конечно я общаюсь с Русом. Он нормальный парень. Он мой лучший друг. И то, что он не играет в футбол — не значит, что он хреновый. Понятно? — Воу-воу, — Максим, усмехнувшись, поднял ладони вверх, — Понял я все, понял. — Пошли лучше в столовку, пожрем, — предложил Миша. *** Площадка во дворике за школой, по которой, как всегда носятся головастики из начальных классов, оставшиеся на продленку и ждущие родителей. К двум часам — это место всегда свободно. Потому что восьмой «А», класс спортсменов, уже какой год подряд выигрывают большинство школьных соревнований. Поэтому им было разрешено пользоваться задним двором для подготовки к спортивным мероприятиям. Хотя, это громко сказано. Мальчишки всего лишь гоняли мяч по полю. Может хотя бы в этот раз Руслан придет? Раздумывал восьмиклассник Миша, дожевывая булочку. За сегодняшний день он так толком и не пересекся с Русом. Будто тот его избегал. Но почему? Кшиштовский не знал ответа. Он знает, что у Вихлянцева очень натянутые отношения с одноклассниками. И только благодаря ему, Мише, друга более-менее признают. Просто Руслан был не такой, как все остальные ребята в классе. Пока все остальные мальчишки играют в футбол, Вихлянцев ждет Мишу в кабинете музыки, который по совместительству еще и кабинет искусства. Парень знал, что Руслан любит рисовать, ему частенько доводилось краем глаза видеть наброски Руса в тетрадях. И Миша видит в этом, что-то необычное, нестандартное, не такое, как все остальное. Наверное, именно поэтому Кшиштовский интересуется именно им. Наверное, именно благодаря этому, они теперь лучшие друзья. Да, он неплохо общается с остальными ребятами, у них схожие интересы. Но все это знакомо, понятно и узнаваемо. Но не Руслан. Миша считает его творческим человеком с тонкой натурой. А Кшиштовскому интересно, как же такие люди воспринимают мир, ведь они видят его совершенно по-другому. По крайней мере, так считает сам Миша. К тому же, Рус очень добрый парень, всегда готовый помочь, хотя и создает ощущение холодности и неприступности. Парень осознал, что снова задумался, когда из этих самых раздумий его вывели крики с улицы. Он только сейчас понял, что не заметил, как подошел к выходу на задний двор школы. Миша, что есть силы толкнул дверь и выскочил на крыльцо, быстро миновав ступеньки, он оказался возле собирающейся толпы. Оттуда доносились громкие крики, возня и звуки ударов. У Миши екнуло сердце. Кажется, он слышал голос Руслана. Вернее, крик Руслана. Кшиштовский стал проталкиваться между ребятами. Парень замер от шока. И правда. На земле лежал Вихлянцев, а несколько ребят бездумно пинали его, как угодно и куда угодно, выкрикивая ругательства. А все остальные просто стоят и ничего не делают. Никто. Ни один. Внутри у Кшиштовского, будто что-то щелкнуло, он сорвался с места и стал распихивать парней, которые с такой яростью забивали жертву. Они были явно старше него, и Миша их не знал. Но в одном из них он узнал своего одноклассника — Макса. Кшиштовский повернул голову и увидел забитого в синяках и кровоподтеках Руслана, который тщетно пытался подняться. Миша осторожно взял его за руку и, аккуратно придерживая побитое плечо, помог встать на ноги. Затем он развернулся обратно к Максиму, руки непроизвольно сжались в кулаки. — Макс, ответь мне, ты совсем дебил?! Руслан мой друг! — парень подлетел к нему, яростно хватая за воротник рубашки. Сил сдерживаться уже не осталось. Тот был несколько ниже его, но это не остановило Максима от сильного удара в грудь. Миша этого не ожидал, поэтому выпустил воротник из рук и сильно пошатнулся в сторону. Но Кшиштовский тут же нашелся, подлетев к самодовольному однокласснику, он хорошенько впечатал свой кулак в его челюсть. — Твой Руся превращал тебя в гееподобного нюню! — выпалил Макс, когда отшатнулся назад, а затем добавил, — Придурок! — Это не твое, нахрен, дело! — неожиданно выкрикнул Миша. По идее, в таких случаях, он должен был придумать какое-то оправдание, чтобы не пасть в глазах остальных ребят. Но сейчас ему было плевать. Абсолютно. Ему хотелось хорошенько начистить самодовольную рожу Макса. И эта, завязывающаяся, драка не закончилась бы ничем хорошим, если бы кто-то из ребят не выкрикнул с крыльца: «Шухер, завуч!». Большинство толпы кинулось врассыпную, остальная часть поспешно принялась изображать спортивную деятельность. Участники драки также старались в ускоренном темпе покинуть место преступления. Миша аккуратно, но спешно перекинул более-менее здоровую руку Руслана через плечо, придерживая ее своей, второй рукой он взял Вихлянцева за талию, помогая передвигаться. Парни поспешили со двора к главному входу. *** Через некоторое время, после того, как они незаметно прошмыгнули в школу, сумели не попасться учителям и договориться с медсестрой (Миша пообещал ей коробку конфет), ребята сидели на кушетке в медпункте. Кшиштовский осторожно промокал ватным диском кровь на губе. Когда она более-менее перестала идти, он принялся за расцветающие синяки на щеке. Миша аккуратно налепил последний пластырь и улыбнулся, довольствуясь своей работой. Руслан же все это время сидел и дико смущался, лишь подставляя лицо нужной стороной. — Спасибо тебе, Миш, — немного сиплым голосом произнес Вихлянцев, не поднимая на него взгляд. — Ты как? — спросил тот, пытаясь заглянуть Русу в глаза. Когда же, наконец, он смог привлечь внимание парня, то даже через все синяки и кое-где запекшуюся кровь, заметил на бледной коже румянец. — Я в норме, — сбивчиво ответил Руслан, натягивая улыбку. Миша посмотрел ему прямо в глаза. Когда их взгляды пересеклись, Рус с силой закусил губу, а затем резко вскрикнул. — Ну Руслаан! — протянул Миша, качая головой. Он подсел ближе и перегнулся через Вихлянцева, чтобы дотянуться до ватных дисков на столе за его спиной. Ухватив упаковку, он не удержал равновесия и повалился на Руслана. Миша поднял свою тушку, чтобы окончательно не придавить Руса, и вдруг понял, что они находятся как-то слишком близко друг к другу. Но Миша почему-то не спешил отдаляться, он пытался одной рукой подцепить ватный диск, потому что второй опирался на кушетку, чтобы совсем не свалиться на парня. Мысль о том, чтобы отстраниться, как-то не посетила его голову. Вдруг он услышал звук целлофана, соприкоснувшегося с полом. Пачка с дисками выскользнула. — Черт! — негромко выругался Кшиштовский. Струйка крови так и норовила сползти с уголка губ вниз по подбородку Руслана, поэтому Миша решился на отчаянный поступок. Почему-то ему казалось, что именно этого никак нельзя допускать. Миша, едва заметил показавшуюся красную капельку, и вдруг оказался непозволительно близко. Он языком дотронулся до струйки крови, свободной рукой придерживая лицо парня, и провел им немного выше, слегка коснувшись губы. Руслан замер. Даже не дышал. Его сердце колотилось, как проклятое. Он собрал всю свою волю в кулак, чтобы никаким образом не показать, что ему это нравилось. Миша резким и ловким движением языка провел по его нижней губе, слизывая оставшуюся кровь. Вот тут уже Вихлянцев не выдержал. Он открыл рот и коснулся его языка своим, запуская руку ему в волосы. На деле, они оба не представляли, что творили. Все происходило так быстро, инстинкты делали все за них. Кшиштовский чувствовал вкус его губ. Сладковатый, похожий на шоколад с орехами с примесью металлического привкуса крови. Он никогда раньше не целовался. Тем более с парнем. Это было так необычно. По-новому. И все-таки Макс, наверное, оказался прав. Но Мишу это совершенно не беспокоило. Ему это нравилось. Миша снова повалил парня, но этот раз, расположив руки по обе стороны от него. Руслан обхватил его шею руками, сильнее притягивая его к себе. Но с непривычки у обоих уже очень скоро закончился воздух. Отрывистое, рваное дыхание. Глаза разбегались в разные стороны от нахлынувших эмоций, не зная на чем сфокусироваться. После выброса в кровь эндорфинов, в обоих телах появилось, что-то вроде эйфории. Миша медленно поднялся на кушетке и поднял за собой Руслана. Тот все еще не отпускал его шею. Кшиштовский смотрел на него и улыбался. — У тебя пластырь отклеился, — он бережно прилепил его на место. Руслан, наконец, пришел в себя. И проведя по волосам Миши, он отпустил его и слегка отстранился. — Это твой первый поцелуй? — робко спросил Рус, после, довольно, продолжительной паузы. — Да, — негромко ответил его друг. И снова тишина. И снова Руслан нарушил ее: — Тебя же теперь будут ненавидеть, — опустив глаза, слегка обреченно произнес он. — Плевать! — тут же с жаром ответил Миша, аккуратно поднял его за подбородок и снова поцеловал.