Желание... Ржавый... Семнадцать... Рассвет... Печь... Девять... Добросердечный... Возвращение на родину... Один... Товарный вагон...
Бетонные стены разносили каждый звук с невероятной точностью, усиливая его в несколько раз. Грубый голос с каждым словом въедался в мою голову, безвозвратно. Я чувствовал, как мое тело сопротивляется... Каждый палец руки сжимался с невероятной силой, которую я не мог контролировать. "РОДЖЕРС!" - вжимаясь в кресло, я из последних сил пытался выкрикнуть, разжимая зубами резиновую капу. Было слишком поздно. Стива нет. Он не пришел. Я один... Один... Товарный вагон...***
- Доброе утро, солдат. - Я готов подчиняться. - Цель твоего задания в конверте. Время ограничено. Советуем тебе поторопиться, солдат. - белый конверт с печатью "гидры" и ключи от личного мотоцикла оказались в моих руках. - Миссию принял. Надев все свое снаряжение, я быстрым шагом покинул здание и завел мотор. "Стив Роджерс, Нью Йорк", основные координаты. Спустя девять часов езды я прибыл в город. Агент дал мне точное описание цели, место жительства и примечательные черты характера, стиль боя. Очередной работник "Щита" которого нужно уничтожить в короткие сроки. Цель уничтожения : составляет огромную угрозу для выполнения дальнейших поручений.***
Вечером следующего дня я встретил агента Роджерса неподалеку от городского рынка. Мужчина в кожаной куртке и потертых джинсах идеально подходил под данное мне описание. Я подождал, пока он зайдет в один из нью-йорских переулков, чтобы провести операцию тихо и без свидетелей. Это был мужчина, высокого роста, спортивного телосложения, с короткими светлыми волосами, уложенными набок, примечательно правый. В его сумке продукты. Из оружия, предполагаю, карманный пистолет. Я перепроверил свое снаряжение, после чего быстрым шагом стал догонять цель. Он отдалялся слишком быстро, словно чувствовал каждый мой шаг. Мои опасения подтвердились, и после короткого поворота его головы, я сразу же среагировал и ударил легкий хук с локтя, чтобы приглядеться. Затем я смог провести на нем пару прямых ударов. Третий же, он успешно отразил. Стилем его боя была, как ни странно, защита. Он с абсолютной точностью отражал каждый мой последующий удар, перехватывая руку прямо налету. Такими возможностями мог обладать только специально обученный солдат, но мне абсолютно плевать на каждого, чье имя попадает на листочек с приговором. Его сила и усовершенствованные способности лишь прибавляют мне удовольствия к бою, однако, я теряю время. Я отвлекся на свои мысли секунд на сорок, но за это время успел попасть в захват у стены. Обе мои руки были заблокированы. После непродолжительной паузы он усилил захват, в ожидании моих действий. Я уже встречался с подобными методами, поэтому молчание не составляло для меня и малейшего труда. Пока думает он, думаю и я, с какой скоростью смогу вырваться. На раз... Два... - Кто ты? - спросил низкий голос позади меня. Я молчал. - Отвечай уже, не вырвешься. Я продолжал выжидательно молчать. Три. Удар с колена слегка притупил его, и вырвав свою бионическую руку я смог провести серию из нескольких ударов, выкинуть небольшую газовую бомбу из жилета, и как мог быстро скрылся по пожарной лестнице. - Что за звезда у тебя на плече? - откашливаясь, крикнул Роджерс мне вслед. Должно быть, солдатам с запада совсем ничего неизвестно о красноармейцах. Моя кибернетическая рука была оснащена не только вспомогательными в бою функциями, которые усиливали мою выносливость, силу, да и весь функционал в целом, но еще и красной звездой на плече, которая по сути являлась лишь небольшим напоминанием для всех, кто со мной сталкивался. С того момента, как я попал в "Гидру" все мое прошлое было вычеркнуто из памяти, за своей ненужностью. Я стал машиной для убийств, но не чувствую совершенно ничего. Ни боли, ни радости, ни удовольствия, о котором я пытался заикаться. Уже более семидесяти лет я преданно служу, выполняя любую заданную цель, и моя сегодняшняя оплошность - всего лишь удача соперника. Наша следующая встреча, однозначно, станет для него последней.***
В течение недели я продолжал преследовать заданную цель, натыкаясь на него каждый раз в разных местах. Возможности к драки не было. Слишком много постоянных свидетелей. Очевидным фактом стала его порядочность по отношению ко всем, с кем он находился. Было сложно найти даже минуту, когда он не был завлечен в разговор с кем-то.***
Спустя еще неделю одним из его собеседников стала Наташа Романова, с которой я уже сталкивался в прошлом, дабы обучить ее рукопашному бою. Это один из немногих людей, кого я помню. Вступать в бой в ее присутствии было бы необдуманным поступком. Во-первых, она знает мою личность. Во-вторых, она слишком хороша в драке, чтобы они могли дать мне скрыться. В-третьих, она проходила курс шпионажа, и даже если не узнает меня, то определенно найдет. Ее костюм был изготовлен из того же материала, что и мой. Слишком много мыслей, солдат. Выполняй приказ.***
Время было уже на исходе. Я пошел на риск, нападая на Роджерса в присутствии агентов "Щита". Четверо убито в один день. Еще два в следующую мою попытку. Цель всегда успевала скрыться. Нужно разработать план. В ходе слежки за ним, я смог разобраться в его расписании, и по моим расчетам, через еще одну неделю, в четверг, приблизительно в девять вечера, он должен быть совершенно один и также, должен возвращаться домой. Агент уже знает о моих намерениях, и просит поторопиться. Если в четверг тело Роджерса не будет у них, меня доставят на базу с пометкой о проваленной миссии. Я должен составить все до мелочей...***
Четверг. Последняя неделя месяца. Восемь двадцать четыре на часах. Через две минуты цель должна быть возле своего дома. Я позаботился о том, чтобы уличные фонари были вырублены. В бронежилет уже был заложен транквилизатор, который поможет облегчить мне задачу. Ровно в восемь часов двадцать шесть минут Роджерс появился на дороге перед домом. Оружия при нем нет. Он слегка подвыпивший и сильно уставший. Пока он вставлял ключ в замочную скважину, я подошел сзади и воткнул шприц в его шею. Действие было мгновенным. Слегка придушив его кибернетической рукой, я смог положить тело на пол в коридоре и незаметно закрыть за собой дверь. Свидетелей не было. Цель выполнена наполовину, однако, он еще в сознании. Я замахнулся, чтобы окончательно вывести его из сознания, но он с усилием откатился от меня примерно на полметра. - Баки? - в его голосе послышались знакомые мне ранее нотки. - Какой умный ход, парень. Что же с тобой сделали? - Какой к черту Баки? - Я думал больше никогда не увижу тебя. Как тебе удалось выжить в тот день? Я уже думал, что ты мне померещился. - Какое тебе вообще дело, мы не знакомы. - Ты помнишь меня? - его голос заставил меня на мгновение опустить руку. Я почувствовал легкую, манящую прошлым слабину. - Ты моя миссия. - я вновь замахнулся на него рукой, но его глаза стали закрываться, а рот растянулся в довольной улыбке. - Тогда убей меня. Тебе это как два своих железных пальца об асфальт ударить. - его глаза полностью закрылись, и он в изнеможении перевернулся на спину. За месяц моего преследования на нем появились заметные вмятины, похоже, что остаться скрытным мне не удалось. Он похудел с момента нашей встречи, его скулы стали более выраженными. И даже огромные плечи стали чуточку меньше. Что творится в моей голове? Не прекращать задания, солдат. Я стал избивать его, как мог безжалостно. Кулаками в лицо, ногами, по органам, по ногам, лишь бы он уже истек кровью и перестал дышать, мучая меня. На лице Роджерса выступила кровь. С каждым ударом он раздувался все сильнее, словно воздушный шар. Но я все продолжал бить и выматывать его организм. Никогда ранее внутри меня не возникало чувства слабости, перемешанной с ненавистью. Я боялся того, что делаю. По-настоящему боялся. С каждой секундой мое сердце колотилось все сильнее, и я стал слышать в своей голове множество голосов, которые буквально кричали внутри меня, заставляя закрыть уши руками. Я чуть ли не вырывал себе уши, но продолжал слышать эти голоса, и в конце концов сдался, свалившись рядом с Роджерсом. Я чувствовал, как из глаз выступили слезы. Я закричал, но все тщетно. Мое тело трясло, как при лихорадке, и закрыв глаза всего на секунду я увидел его... Передо мной стоял молодой паренек, лет шестнадцати. Я помню его... Стив, малышок Стиви, со своими дохлыми маленькими плечиками и щенячьими голубыми глазками. Его прическа с годами не изменилась, а вот стиль... разительно. Я помню это бежевое пальтишко и свои брюки, которые он затягивал ремнем настолько туго, насколько мог. Это его голос звучал в моей голове. Он кричал "Баки" мне вслед, когда я уходил на фронт. Лихие сороковые. Бруклин. Эх, малыш Стиви, что же стало с нами? Я открыл глаза. Теперь передо мной лежал уже взрослый, послевоенный Стив Роджерс. Язык не поворачивается назвать его малышом. Эти крепкие плечи, огромные мышцы, рост и вес, больше моих. Такая мощь, в абсолютно обессиленном состоянии. Я почти убил его... Убил своего единственного настоящего друга. Кем я стал? Что за лохмотья вырастил на своей голове? Почему эта чертова железка вместо моей руки? Мы ведь хотели себе одинаковые татуировки на левой руке... Эти глупые Бруклинские забавы на спор. А, ведь, он помнит меня... Он помнит все, что я делал с ним, помнит, как пытался убить и не откликался на его крики, оставляя в газовом облаке. Теперь я не смогу убить его. Точнее говоря, просто не стану. Господи, верни нас во времена, когда мы носили броню и ходили бок о бок. Я бы не предал тебя, Стиви, не предал бы, никогда. Я сжимал его кожаную куртку своими пальцами, склонившись над телом. "Ты перенесешь это, парень. Обязательно перенесешь. Я никогда не причиню тебе вреда больше. Если ты сможешь, то прости меня, ради Господа." "СПУТНИК" - раздался крик.***
Я не отходил от его тела в течении долгих пяти часов. За это время на мой телефон последовало большое множество звонков от агента. Я не брал трубку. Сон, единственное, что сейчас по-настоящему меня манило. Как же давно я не спал...***
Я проснулся в кресле, с разбитым лицом. Стива уже не было рядом. База "Гидры", впервые за долгое время я вспомнил, что пережил здесь. Каждую промывку своих мозгов. Каждый свой крик среди бетонных стен. Каждое слово, что въедалось мне в голову. И теперь я снова здесь, чтобы быть наказанным и отключенным.Желание... Ржавый... Семнадцать... Рассвет...
Кричи, Бак, кричи. Ты должен держаться, держаться, чтобы добраться до Стива и узнать, жив ли он еще. Вы не виделись семьдесят лет, парень, ты должен держаться... И я держался. Металл, что сдерживал меня, начал трескаться. Я продолжал кричать и вырываться, набрался сил, чтобы выплюнуть чертову капу, и наконец использовать свою железную руку по назначению. Освободившись, я стал отбиваться от агента, промывающего мой мозг. Комната стала заполняться людьми. На меня вытравили таких же солдат, каким был я. Моей силой было то, что я знал все слабые места, что были в нас заложены, поэтому какое-то время держаться было возможным. Я кидался стульями, выдирал провода, отбивался в рукопашном бою, множество раз падал на бетонный пол и плевался своей кровью, но держался. Мне нужно было только добраться до кабинки с электропитанием, чтобы вырубить тут все к чертям и выбраться наконец. Хоть моя лодыжка и была, возможно, сломанной, я все равно изо всех сил рвался к этой маленькой комнатушке, с криками отбиваясь ото всех, кто пытался меня схватить. Это продолжалось в течение двух часов, я был в полном изнеможении, когда добрался до кабинки. Сил самостоятельно держать дверь не было, а за ней человек сорок уже, пытаются поймать меня. Здесь не было ни стульев, ни балок. Возможности закрыть дверь нет, а в проводах за несколько секунд я разобраться не способен, да и базу знаю не в совершенстве, чтобы успешно убежать. Но быть сейчас в Нью Йорке было для меня важнее всего в жизни. Придерживая собой дверь, насколько это было возможно, я стал оголенным проводом вырезать себе железную руку, чтобы хоть она могла вытащить для меня несколько драгоценных минут. Я прорезал свое тело и рычал, чтобы сдержать свои слезы от невыносимой боли. Рука постоянно дергалась, я, и так истекающий кровью, стал терять ее еще больше, и наконец, собравшись с мыслями я в последний раз рванул острым концом, и рука упала мне в ноги. Я все громче взвывал, слушая, как за дверью меня проклинают всеми возможными русскими матами. Засунув руку в две ручки, дверь стала держаться гораздо крепче, и я сразу же метнулся к куче ползунков. Думать времени не было, да и боль заглушала все мои возможности хоть как-то соображать, поэтому я тыкал на все кнопки подряд, и наконец попал в нужную, отрубив электричество во всем здании. Последний рывок. Я разбил стекло сапогом, и рванул в темноте, наугад, куда глаза глядят. Тело продолжало дергаться и не слушаться меня, и я вполне понимал это возмущение от такой потери крови, но тем не менее заставлял себя бежать все быстрее и быстрее... Выход я нашел относительно быстро, в этом мне повезло. Среди улучшений в сыворотке Суперсолдата, похоже что, было улучшенное зрение в темноте. Либо я просто слишком взволнован. Еле взобравшись на свой мотоцикл я покинул базу "Гидры" в течение секунд сорока. Догнать меня бы уже не смогли. Я слишком хорошо умел скрываться, и слишком быстро развивал скорость, даже для человека с одной рукой. Только человек, прошедший Вторую Мировую Войну пошел бы на такой риск. Правильно говорил наш Капитан : "Жить захочешь, и без ног убежишь." Осталось потерпеть всего-то девять часов до Нью Йорка, при этом останавливая кровь лишь перекисью из аптечки.***
Люди смотрели на меня безумными глазами, когда я почти ползком передвигался по улочкам Манхэттена, в поисках дома Стива. Я плевал на все свои расчеты, он должен быть дома прямо сейчас. Я подошел к деревянной двери, и ударился об нее лбом. Сил стоять самостоятельно уже не было. Спустя минуту дверь все таки открылась. Передо мной стоял мой Стиви, со своими голубыми щенячьими глазками. Он оцепенел, увидев меня в своих дверях. Я сорвал с себя маску, бронежилет, снял всю защиту, и упал перед ним на колени, не в силах больше стоять. Я весь истекал кровью, и я понимал, насколько этим зрелищем был испуган мой друг, но у меня не было другого выхода. У меня не было никого, кроме него... - Стив, я помню тебя. - проговорил я сквозь слезы, опустив свое лицо вниз. На его мужественном лице тоже проступили слезы, и он, весь трясущийся, сел на колени передо мной. - Бак? Баки? - в его голосе было много недопонимания. - Я рад, что твои раны зажили. Прости меня. Я здесь только за этим. - Я искал тебя все эти два месяца, что произошло? Барнс, ты должен ответить мне, что произошло? Что они делали с тобой? - Пожалуйста, Стиви, я не хочу сейчас и слова говорить о том, что я творил. Ты же понимаешь, что я... - Заткнись! Заткнись я сказал! - никогда прежде я не слышал ругательств от самого правильного на земле Капитана Америка. - Я не дам тебе умереть снова, понял? - он схватил меня за лицо, тряс, прижимал к себе, но я лишь тяжело дышал в ответ. - Ты должен знать, что это был не я, Стив. Просто послушай... Это все был не я, мне промывали мозг, заменили мою ампутированную руку с того дня, как я упал. Они спасли мне жизнь, но сделали из меня убийцу. И собирались сделать из меня убийцу для тебя. Я все вспомнил, я не смог так с тобой поступить, прости меня, ради всего святого, прости. Я был у них два месяца? Черт побери, я сбежал из "Гидры", хоть меня и избили, хоть я и оторвал себе руку и девять часов ехал, истекая кровью, единственное, чему я буду рад - это услышать твое прощение за все. - Ты самый самодовольный придурок, которого я видел. Я никогда бы не стал злиться на тебя, кем бы ты там ни был. Даже в лице Зимнего Солдата для меня ты оставался Баки. - Ты знаешь это имя? - Да. Я все узнал за эти два месяца, Бак. Ты только держись, Тони приделает тебе новую руку, заживем... Я отвезу себя в Бруклин. Ты же помнишь Пэгги? Она жива, все еще жива. - он взял меня на руки и потащил в гостиную, не обращая внимания на капающую кровь. - Стив, остановись. - Чего тебе снова не так? - Да не хочу я жить после всего этого, как ты не понимаешь... И твою Пэгги видеть не хочу, она наверняка все знает, что произошло. - Она не моя, успокойся ты. Прекрати, черт тебя побери, вести себя так самолюбиво, подумай обо мне. Что я пережил за эти годы? Ты был единственным, кого я берег, после смерти мамы. Но не уберег и тебя. Я думал ты погиб, не упал вслед за тобой... И даже когда ты избивал меня в маске Зимнего Солдата, я знал, что ты не убьешь меня. И оказался прав, как видишь. - Стив вколол мне несколько кубиков обезболивающих, и я вновь взвыл, как мальчишка на прививке. - Ляг уже, и замолчи. Я послушался и откинул свою голову на его подушку. Он не злится на меня... Он простил меня после всего, что произошло. И сейчас Стив бегает по своему дому, в поисках подходящей одежды. Я ведь стал намного меньше него, поэтому все футболки и штаны оказались мне слишком велики, на его взгляд. Он замотал мою руку в бинт, и обезболивающие начали постепенно действовать. Я уже не мог шевелиться, и лишь ныл на диване, пока мой друг рылся во всех своих шкафах и тумбах. Я даже задремал, пока он бегал из стороны в сторону. - Так, Баки, подъем. Я нашел несколько шмоток для тебя, но для начала надо тебя отмыть. - Шутишь что ли? Я тебе не куколка, чтобы меня купать. - От тебя несет за километр, парень. И по всему телу застывшая кровь, не веди себя как маленький мальчик, чего я там не видел. Я покрылся пунцовой краской. Насколько я был ему дорог, что он на своих руках тащил меня в горячую ванну. Я смог несколько минут устоять на ногах, пока Стив стягивал с меня грязные порванные брюки, нижнее белье и носки. Дожили. Стою перед своим маленьким Стиви абсолютно голый и абсолютно беспомощный. Он помог мне забраться в ванну и я расслабился. Сколько же прошло времени с того момента, как я спокойно лежал в ванной и ощущал себя в безопасности. - Спасибо тебе за все, Стив. - проговорил я, все еще налитый краской. Роджерс улыбнулся, капнул немного шампуня себе в руку и стал намыливать мою голову. Волос стало слишком много, и все они заплыли сальными железами. В наши суровые военные времена мы мылись одним лишь мылом, а сейчас у каждого в доме куча всего, что пенится и вкусно пахнет. Он тщательно массировал мою голову, и я все больше расслаблялся. Каждая ранка на моем теле жутко щипала, и я чувствовал себя, моментами, словно кипящем в кислоте. Стив помог мне отмыть все тело, прикасаясь своими руками к каждому сантиметру. Я никогда не чувствовал себя таким нужным. Затем он помог мне вылезти, вытереться, и одеться в свою одежду. Она действительно была мне велика на пару размеров, но я чувствовал себя вполне уютно и слишком чисто. Мы перебинтовали мою руку, и малыш Стиви снова на своих двоих докинул меня до дивана. - Теперь ты хоть на человека похож. Потерпи хоть одну ночь, как сможешь. А с утра я отвезу тебя в больницу, там и Тони подоспеет. Если хочешь, включи телевизор. Я приготовлю тебе поесть и приду. Я чувствовал себя жутко немощным, и безумно хотел чтобы это чувство испарилось. За мной больше, чем восемьдесят лет никто так не ухаживал. Я отвык лежать на диване даже когда плохо себя чувствую, и мне хотелось просто встать и убежать отсюда. - Бак, я вижу, как ты дергаешься. Успокойся. Теперь ты живешь со мной и привыкай чувствовать себя беспомощным, пока не выздоровеешь. Сам виноват. - Я буду жить с тобой? - А где же еще? На улицу тебя выгнать предлагаешь? - Нет, но... - Все, молчи давай, я из-за тебя не слышу передачу новостей. Я притих, хотя внутри меня все рвало и метало. Я забыл про все свои боли, и чувствовал себя... счастливым? Успел уже и позабыть это слово... Как раз с тех пор, как потерял этого мальца, который теперь делает все, лишь бы устроить мне нормальную жизнь. Я счастлив быть в этом доме, в его одежде, счастлив тому, что именно он отмывал меня от всего этого дерьма, и что именно он готовит мне ужин, он по-прежнему остается единственным, кому я нужен. Но множество других людей... которых я убил. Они тоже были нужны кому-то, их наверняка любили их семьи, друзья, коллеги, а я просто взял и оборвал жизнь каждого из них, потом не вспоминая. Когда головомойка отключается, то помимо возвращения памяти, возвращаются и чувства, которые я испытываю. Если быть искренним самим с собой, после всего, что произошло - я не хочу жить. Есть вероятность, что после такой потери крови и множества прошлых переломов меня не смогут спасти, но тогда я вновь оставлю Стива, который хватается за меня, как может. Хватается за убийцу. Он - единственное, что сдерживает меня от суицида. - Эй, Баки-Баки-Бак, я уже иду со своей кривой яичницей. - Стиви-Стиви-Стив, можем поговорить? - Только после того, как все это съешь. - Я понял, но без шуток, ты выслушаешь меня? - Выслушаю. Я очень хотел есть, поэтому справиться с яичницей не составило труда. - Что будет дальше? - Ну, всмысле? Будем жить с тобой здесь, в этом доме. Завтра в больницу поедем, вылечим тебя, и не таких поднимали, а потом познакомишься со всеми Мстителями. Будешь на стороне добряков, вроде меня. - Ну да, ты Капитан... от тебя небось куча девочек писается. - Ревнуешь что ли? - Нет, никак нет. - Уж поверь, никого кроме тебя я в жизни бы мыть не стал. - Странно это слышать, но приятно. - я снова покраснел. - Слушай, ложись-ка ты спать, я подожду пока ты отрубишься и тоже лягу. - Нет! Стой, я не сплю, точнее, не спал обычно. Меня редко вводили в это состояние, и я боюсь, что "Гидра" найдет нас здесь, а я даже встать не смогу. - Ты боишься смерти? - Своей - нет. Твоей - да. - Можешь копать две могилы, потому что когда тебя не станет, обещаю, я уйду из мира вместе с тобой. Никак иначе. Тебе не стоит бояться ничего, пока мы вдвоем. - Ладно. Я хотел спросить, помнишь ли ты что нибудь, что может стать мне интересным? Моя память восстановилась, но я помню далеко не все. Если быть точнее, я помню крайне мало. - О да, я все помню. Хочешь услышать, как ты ухлестывал за той рыженькой девчонкой из Бруклина? - Не-е-т, что угодно, но не про эти случаи. - Я кое что нашел, после того, как стал искать тебя. Помимо нескольких твоих старых вещей, там было еще... сейчас пойду искать, с утра покажу. Там жутко много коробок, за сегодня не успею. - Спасибо. Ладно. - Давай, отдыхай. Ты давно не спал, как человек. - Стив похлопал меня по плечу, укрыл пледом и скрылся на лестнице. Я немного успокоился, поэтому послушал его и закрыл глаза. Усталость брала свое, поэтому я смог отрубиться, несмотря на работающий телевизор.***
Посреди ночи я очнулся от громкого яростного крика. Это был Стив. Оглядевшись в доме я увидел кровь на ковре. Меня затрясло. Входная дверь была открыта, поэтому я в панике, не обращая внимания на свою ногу рванул вверх по лестнице, падая, и разрушая все вокруг себя. Увидев на полу знак "Гидры" внутри меня словно произошел взрыв. Все было в замедленном действии. Агенты выпрыгивали из окна, а на полу чердака лежал Стив, с изрезанным на куски телом. Я подбегаю к нему, трясу, кричу, но он лишь молчит в ответ. На родном лице больше нет ни одной эмоции, просто закрытые глаза, все те же выразительные скулы, и открытый, наполненный кровью рот. Я падаю рядом с ним и меня начинает колотить. Агония. И жарко, и холодно одновременно. Я кричу так, как никогда в жизни громко не кричал...***
И просыпаюсь. В кровати Стива. Прошел уже почти год, Старк поставил мне новую руку с кучей примочек, нью йорские врачи привели мою ногу в порядок и я снова нормально хожу. Я перенес кучу психологов из разных городов, побывал на похоронах Пэгги, вспомнил почти все счастливые воспоминания в своей жизни, даже своих родителей. Рядом со мной сейчас лежит дневник, который я вел, и веду до сих пор, когда мне становится тошно. Там написаны самые важные вещи, которые я ранее не помнил или просто не понимал. Я перечитываю их каждый раз, когда этот сон снится мне, и меня начинает трясти и морозить." Стиви, мои мысли преследуют меня, а сердце будто исчезло... - Мне нужно что-нибудь почувствовать, ведь я так далеко от дома. Здесь холодно и сыро, нет ни капли Бруклинской теплоты... - Поклянись и пообещай, Что никогда не оставишь меня. Я впервые боюсь, как мальчишка из далеких сороковых... - Покажи мне то, чего я не вижу, когда искра в твоих глазах гаснет в череде моих мыслей... - Ты поставил меня на колени, я весь твой, ни капли лжи больше. Мою ржавую душу можешь терпеть только ты, поэтому... - Клянусь и обещаю, Что никогда не оставлю тебя. Никогда больше. "
Да. Я любил Стива Роджерса с самого юношества. И этого я не забыл. Это было даже в Зимнем Солдате, просто я никогда не признавал себя, считал, что буду отвержен, не понят. Поэтому, хоть я и поддерживал всех девушек, что были у Стиви, я всегда искренне их ненавидел, хоть и, возможно, даже Пэгги делала его счастливым, в отличие от меня. К счастливому обстоятельству, благодаря, даже не куче психиатров, а одной, простой рыжеволосой девахе, которая дерется со мной на одном уровне, я все таки смог понять и принять себя, признавшись во всем Стиву. Как бы врачи не называли нашу привязанность друг к другу, "заменой семьи", "недостатков женщин в военное время", все это - брехня. Я точно знаю, что именно это чувство люди должны называть любовью. Не похабщину в постели, поцелуи посреди общих друзей и кучу подарков на праздниках, а настоящую преданность, которая идет с вами сквозь года, человек, который отмывал меня от крови, сидел рядом со мной, пока я плакал от своих поступков, терпел каждую мою истерику, и надеялся на то, чтобы я вылечился поскорее, а остальное переживем - вот это любовь. Он не обращает внимание на то, что некоторым его выбор в сторону парня, который пытался его завалить может не понравиться. Просто я знаю, что мы любим друг друга, хоть и не так, как это бывает в сопливых сказочках. Но самое страшное для меня то, что я точно знаю о том, что рано или поздно "Гидра" найдет нас. И что будет тогда, не подсказывает даже остаток Зимнего Солдата внутри меня... Но это будет явно хуже, чем оторванная рука одного солдата, я знаю это.