Погасшее сердце

      Серые тучи нависли над городом как покрывало, скрывая лучи дневного света. Крупные капли дождя барабанили по навесу крыши и опустевшим улицам, заливая его лужами. Где-то вдали в небо уходил густой столб дыма от объятого пламенем здания. Усталые и печальные глаза юной стражницы взирали на картину полную уныния и ушедшей надежды. Она сжимала в руках сердце Кандракара, чье сияние почти потухло, но его жалкие остатки все еще пробивались из глубины. Крепость в сердце бесконечности умирала вместе с миром, к которому была привязана хранительница сердца, даже не подозревавшая о том, насколько сильно они связаны друг с другом. Первый раз она увидела крепость после долгого перерыва уже потрепанной, от ее фасада откололась целая башня и именно в тот день новостные каналы по всей стране передавали чрезвычайные известия. Когда Вилл слышала их, то это казалось ей нереальным, даже мать говорила, что они защищены двумя океанами и ничего страшного не случиться. Это началось далеко от ее дома, в самом сердце Европы. Ужасные, готовившиеся несколько десятков лет жернова войны пришли в движение, готовясь собрать свой кровавый урожай. Повсюду говорили, что этот кризис вот-вот закончится, и Вилл верила, или просто хотела поверить. Но спустя год стало только хуже. Могучий океан был не в силах удержать надвигающуюся бурю, и первые потери уже были понесены. Она отчетливо помнила, как бежала вниз по ступенькам вместе с огромной толпой людей, кричащих что-то неразборчивое и спешащих вниз, поглубже, следуя инстинкту самосохранения. Первый авианалет разрушил почти тридцать процентов всего города, но с тех самых пор самолеты больше не сбрасывали на него бомбы. Пережив этот кошмарный день, она поняла, что пора использовать силу и вмешаться, пусть и ценой раскрытия их тайны. Это было впервые: сердце не смогло выполнить ее приказ, стражницы не перевоплотились, так и оставаясь стоять под открытым небом, но его энергии хватило чтобы доставить их в залы Кандракара. Прекрасные и белоснежные своды крепости были покрыты трещинами, левая стена полностью обвалилась, а белоснежные небеса начинали сереть. Оракул встретил их без энтузиазма, на его лице выражалась боль и скорбь, хоть он и пытался их скрывать. Вилл умоляла его, упав на колени и схватившись руками за полы мантии, вмешаться, остановить безумие на Земле, но мудрейший лишь бессильно вздохнул. Проклятый Кандракар, сколько лет было отдано ему на служение, сколько миров спасено от неминуемой гибели и такова благодарность? Когда Земля оказалась в опасности, никто не пришел на помощь, никто не вмешался. Да, это была их работа: решать проблемы по зову Кандракара, но сам Оракул знал что происходит, знал и молчал, сохраняя верность никчемным устоям. Какой толк их соблюдать, если они не способны защитить даже один мир? Отправляя их назад, на бьющуюся в агонии Землю, Оракул сказал: «Мы не вмешиваемся во внутренние дела других миров, покуда происходящее там не угрожает всей вселенной. Люди должны сами решать свои проблемы, иначе какой смысл в существовании человечества, если высшие силы все будут делать за него?». Трудно оспорить позицию существа, которое мыслит вне привычной парадигмы, но в его словах был смысл и самое печальное заключалось в том, что Вилл была с ними согласна.       Дни сменялись днями, становясь все серее и безрадостнее. Почти каждый день где-то вдали разрывались ракеты, Вилл уже сбилась со счету, сколько упало их на жилые кварталы. В городе объявили эвакуацию, но она осталась в своем доме одна: идти было некуда. Воля и жизненная сила покидали ее, и Вилл оставалось только лежать на кровати, поглаживая пальцами потускневшее сердце Кандракара. Она совсем потеряла интерес к происходящему, особенно после того, как одна из ракета снесла подчистую здание «Симультек» в самый разгар рабочего дня. Лишь только Тарани приходила к ней время от времени, приносила суточный паек и рассказывала последние новости. Вилл старалась слушать внимательно, но мысли все еще пребывали в прошлом, в тех днях, когда их команда была еще полна сил и, казалось, не было преграды, через которую они не смогли бы пройти. Но спустя какое-то время она собрала всю свою силу в кулак и посчитала своим долгом написать мемуары: печальную историю возвышения и падения W.I.T.C.H. Юная стражница приподнялась на ослабевших руках и с трудом встала на ноги, смотря на себя в зеркало. Она не верила, что это ее отражение, ибо смотрящая на нее фигура была лишь жалкой пародией на нее саму, еще более худая, бледная и осунувшаяся. Вилл тяжело вздохнула и села за стол, открывая толстый ежедневник. Где-то вдалеке просвистела и разорвалась очередная ракета, но это нисколько не мешало девочке сосредоточиться. Всю ночь она провела за работой, и вот, когда дело дошло до описания нынешнего года, она остановилась, обдумывая каждое слово. ___________________________________ И наконец я подошла к самому трудному. Рассказать то, что я узнала от Тарани, непросто, это заставляет меня вспомнить все то хорошее, что у нас было, и сопоставить с тем, что есть сейчас. Совсем недавно у нас было все: родной дом, огромная сила и долг, ноша, что мы несли на своих плечах. Теперь всего этого нет, даже лучшей подруги. Тарани… Она уехала несколько дней назад, и я надеюсь, что она найдет лучшее место для жизни и пламя войны более не коснется ее. Забавно, ее стихия огонь, но управлять таким пожаром оказалось не под силу даже ей. Прощай, дорогая подруга, может быть именно ты найдешь этот дневник и прочтешь его. Тяжело прощаться с друзьями, если знаешь, что никогда уже не увидишь их, но еще тяжелее терять их, не имея возможности сказать теплые слова напоследок. Когда я спросила Тарани о ней, то она лишь грустно опустила глаза. Я поняла, что случилось самое худшее, но она все же решила рассказать всю правду. Стражница воды, самая веселая и неунывающая из нас, ушла первой. Ее семье предложили эвакуацию, но мать отказалась, поскольку отец Том был сотрудником полиции, многих из которых в срочном порядке отправили на фронт к восточному побережью. Она решила во что бы то ни стало дождаться его, и дети во всем поддержали свою мать. Но их отцу уже некуда будет возвращаться: одна из ракета превратила в руины весь квартал, где стоял дом семьи Лэр. ______________________________________       Вилл прекратила писать, протирая глаза от усталости, и открыла окно, чтобы вдохнуть свежий воздух. По пустынной улице, ревя мотором, проезжал одинокий танк, на бортах которого сидело три человека. Один из них обхватил рукой радио: « Hey, Hey, I saved the world today… Everybody's happy now, The bad thing's gone away»,- только и услышала из колонок уходящей вдаль машины Вилл. Эти слова казались издевкой, но как же хотелось, чтобы их можно было воплотить в жизнь. Стражница вновь села на шатающийся стул и продолжила свою работу. _____________________________ Таково было наше падение, пятерка могущественных волшебниц распалась всего за несколько месяцев. Возможно, если мои записи дойдут до чьих-нибудь рук, читатель спросит, что же случилось с Хай Лин и Корнелией? Я могла бы рассказать больше, но эта часть истории не столь трагична. Хай Лин и вся ее семья исчезли еще до того, как Хитерфилд сотряс первый авианалет. Некоторые говорили, что видели перед «Серебряным драконом» несколько черных автомобилей без номеров, но сейчас докопаться до истины уже невозможно. Что же до Корнелии… Она больше не разговаривает со мной, видимо потому, что винит меня во всем этом. Возможно, она отчасти права, но я не Оракул и уследить за всем просто не в состоянии. Она все еще живет в Гарден Плаза, на днях в их район прибудет транспорт для эвакуации, и я больше не увижу ее. Никогда. Настало время рассказать о самом больном для меня моменте: о Мэтте и последнем дне, что мы провели вместе. В один прекрасный момент к нему в дом постучались два офицера и вручили повестку: Мэтт отправлялся на фронт вместе с другими несчастными ребятами, едва достигшим совершеннолетия. Помню эту ужасную погоду, проливной дождь и плац перед призывным пунктом, помню его печальное, но уверенное выражение лица и взгляд… Он будто говорил: «Жди меня, я скоро вернусь»,- и я ждала, я верила. Больше я его не видела, писем никогда не приходило и никаких новостей тоже, но где-то в глубине души я все еще надеюсь и жду его. Все это похоже на дурной сон, стоит лишь как следует встряхнуть головой и я проснусь, но ничего не выходит, я по-прежнему остаюсь здесь. Если бы я только была в силах предвидеть это, вовремя остановить… Тогда все сложилось бы по-другому, все остались целы. К сожалению, чудес не бывает, с этим придется смириться. ______________________________       Вилл закончила писать, закрыла ежедневник и убрала его в стол. Ее сердце было полно надежды, что однажды кто-нибудь его найдет, прочтет эту исповедь и узнает их печальную историю. Возможно, если все будет хорошо, она сама отдаст его будущим стражницам как наказ и предостережение. Вилл тяжело вздохнула и улеглась на кровать, накрывшись одеялом с головой, держа возле лица совсем погасшее сердце. Оглушительный вой сирен прокатился по городу, извещая немногих оставшихся о самом страшном. Девушка зажмурилась, из ее глаз текли слезы. Сначала на улице погасли все фонари, затем ослепительная вспышка озарила город, лишая зрения всякого несчастного, кто имел неосторожность на нее взглянуть, а в конце - тишина. Остатки цитадели братства рассыпались и обратились в прах, подхваченный ветром, рассеявшим его в бесконечности.