Прочь от безумия

      Скримджер сдержал свое обещание. Суд над зарвавшимися аврорами организовали в самые короткие сроки. А за ним хлынул настоящий поток обвинений, судов, арестов и прочего. Нас завалили повестками в аврорат и на заседания Визенгамота. Где-то мы присутствовали как свидетели, где-то нас пытались привлечь к обвинительному процессу и, разумеется, везде Орион, как Глава рода, был членом Визенгамота.       У меня не раз случались приступы отчаяния и истерики, когда накатывало понимание, что очередного близкого человека не получится увести от Азкабана. Орион всегда был рядом и успокаивал меня. Но я прекрасно видела, что ему самому было еще тяжелее. Я познакомилась с этими людьми меньше пяти лет назад, а он прожил с ними всю жизнь и они были очень значимой частью его жизни.       Мы тщательно готовились к каждому слушанью. Мы смогли оправдать и вытащить из этого ада многих наших. И большая заслуга в этом принадлежала Снейпу. Но обо всем по порядку.       Через пару дней после налета на Лестрандж – холл Аврорат официально издал расписание судов. «Афиша», как ее называли в наших кругах, презрительно кривясь на жаждущих зрелища зевак. Ведь для всех тех, кто просто приходил в качестве зрителя это было просто шоу. Народ во все времена хочет зрелища.       В этом списке судов было очень много имен. Но первым стоял Лонгботтом, что нас несказанно радовало. Далее шли Долохов, Мальсибер, Трэверс, Розье, Снейп, Каркаров, Кэрроу, Крэбб, Нотт и многие другие, менее значимые для нас или вовсе незнакомые личности. Как только мы получили «приглашения» на все эти суды, и начали обсуждать речь для защиты, из камина вылетел Снейп с горящими глазами и криком « Получилось!». Связной речи мы от него добились не сразу, вначале были только возгласы и кашель, так как кричать он начал еще в камине и поэтому поперхнулся сажей. - Я создал зелье для снятия метки! Правда пока временное. Но я продолжу эксперименты и смогу добиться ее полного устранения. Пока держится около 12 часов. – И продемонстрировал абсолютно чистое предплечье. - Это невероятно! Северус, ты гений! – Орион так внимательно изучал руку Снейпа, что чуть ли не обнюхал ее. А я от радости просто заключила нашего гения в объятия.       Это было сказочным везением, что он смог и успел так вовремя. Без метки многим из наших и предъявить-то будет нечего, ну или почти нечего. Как минимум, Крауча – младшего теперь точно не посадят. Да на него даже не подумают ничего такого. Надо только как можно скорее ему передать это зелье и все рассказать. Но это было элементарно. Они общались с Регулусом все это время. Сын не смог скрывать то, что он жив от лучшего друга. Поэтому передать ему зелье и объяснения ложилось на плечи моего младшего сына. Без метки и на самого Снейпа почти ничего не было. Даже несмотря на угрозы Дамблдора, который начал угрожать юноше засадить его за решетку.       Это вообще была поразительная по степени наглости история. Дамблдор также как и в книге встречался со Снейпом и обещал защиту Поттерам в обмен на «что угодно». Но защиты он не оказал, посему Северус, разумеется, с ним после этого встречаться не видел смысла. Но старик был другого мнения и сам пришел в дом к бывшему ученику, нагло заявив, что «ну они же живы, значит ты мне должен». С округлившимися от такой наглости глазами, Снейп, разумеется, в вежливой форме послал милого дедушку куда подальше. На что получил угрозу засудить и засунуть в Азкабан , «метка-то есть и это неопровержимое доказательство».       Это и добавило прыти в экспериментах с разрабатываемым им зельем. Щелкнуть по носу старика Северусу ох как хотелось. Да и не только ему.       Итак, двое наших уже вне серьезных обвинений. Это прекрасно. Еще пятеро – все Лестранджи, Малфой и Регулус – оправданы ранее за сдачу крестражей. Превосходно. Крэбб и Нотт и в каноне смогли избежать заключения. А значит, тут уж и подавно, все же наша компания это сила и своих мы в беде никогда не бросим. Семья есть семья. Еще одного - Розье они вообще не найдут. Мы очень вовремя смогли вывести его из игры.       Когда я рассказала Ориону о смерти Эйвана в столь раннем возрасте эти стало одной из первостепенно важных для него задач. Его надо было спасти. Самым легким было бы встретиться с ним и все обсудить. Так, по крайней мере, думали мы. Но тут оказалась серьезная заминка. За ним серьезно охотился аврорат и поэтому в фамильном доме он не жил. А где жил, мы никак не могли выяснить. Пытались через тех же многострадальных домовиков, которых я иногда присылала на собрания к пожирателям. А это было довольно сложно – надо было точно знать место, время, в каком помещении эти собрания проводят и иметь разрешение на проход наших домовиков на территорию поместья или отсутствие защиты от них. А это было редкостью. Но спустя довольно долгий срок у нас все же получилось выяснить, где будет проходить рейд на котором точно будет Эйван. Но мы прибыли с опозданием – очень уж сложно было незаметно проникнуть в антиаппарационную зону и обойти прочие наставленные тут и там заклятия. Когда мы почти дошли до коттеджа, в котором происходило сражение – одно его крыло взорвалось. Взрыв был очень мощным, даже нас, находящихся на приличном расстоянии задело волной. Как же мы испугались, что что-то пошло не по канону и мы не успели. Но, к счастью, часть противников в этот момент сражались на крыльце и их просто отбросило взрывом. Среди них был и Розье. Пока все приходили в себя, мы укрыли его дезелюминационными чарами и притянули к себе. Сняв с него некоторые опознавательные вещи и забрав палочку, Орион отправился к коттеджу – попробовать подбросить все это и таким способом изобразить смерть Розье. А я, с еще не пришедшим в себя юношей, поспешила убраться из этого места к нам в особняк. Как потом выяснилось, имитация получилась наполовину – Лорд поверил в смерть своего преданного бойца, а аврорат счел его пропавшим без вести – то есть отодвинули разбирательства по его делу до более спокойного времени.       Взрыв довольно сильно задел юношу, как выяснилось, и восстановление его шло довольно долго. Мы боялись приглашать целителей, а сами не были экспертами в этой области. Но через пару недель Эйван полностью пришел в себя и, выслушав наш рассказ и объяснения, согласился уехать. Я присутствовала не на всем разговоре. Сначала Розье очень упирался и не верил нам, тогда Орион попросил меня выйти и о чем-то говорил с ним наедине. После этого Эйван согласился. А я поняла, что слово Ориона для него очень много значит.        Он переехал во Францию к дальней родне и начал там жизнь с нуля. К нашему удивлению, он поступил в медицинский институт и очень успешно учится на целителя. Около года назад он женился на своей однокурснице и взял ее фамилию. Так что теперь Эйвана Розье не существует. А Эйвана Бастьена наш аврорат искать вряд ли будет.       Судьба Каркарова меня волновала мало. Розье и Снейпу от его сдачи не горячо не холодно, а остальных и так арестовали. А уж Руквуда я им сама была готова сдать. Я встречалась с ним всего пару раз, но с первой секунды он вызвал у меня стойкое омерзение.       Кэрроу и Треверса никому жалко не было и на эти суды мы, за исключением, конечно, Ориона, даже не пошли. У них-то метки никто не сводил и осудили их быстро и на пожизненное.       Но все шло, к сожалению, вовсе не так гладко. Каждый суд был для меня настоящим испытанием. Даже когда, на наш взгляд, судить особо и не за что было, Крауч был другого мнения. Ему и прочим представителям «светлой» стороны хотелось крови и страданий «гнусных Пожирателей». И каждого, кто попадал к ним в лапы, они не собирались отпускать без боя. Уж что говорить о том же Снейпе, с младших классов обвиняемом в любви к темным искусствам, когда они и Бэгмэна хотели засудить. С каждого заседания я возвращалась выжатая как лимон. Успокоительное и восстанавливающее зелья стали для меня ежедневными. Но это были цветочки по сравнению с моим состоянием после двух последних судов.       Долохов и Мальсибер. Я познакомилась с ними еще на своем первом балу, через месяц после того, как оказалась здесь. И это были первые люди, с которыми общалась именно я, а не Вальбурга. Они не входили в круг общения предыдущей хозяйки этого тела. Сначала я познакомилась с Мальсибером – он был ровесник Сириуса и я вряд ли бы стала с ним общаться (не подобает по возрасту), но в какой-то момент он пригласил меня на танец. Как потом выяснилось, на спор с кем-то из друзей. Я согласилась, почему бы и нет. И ни на секунду не пожалела. Более солнечного человека я не встречала в жизни. В свиту к Лорду его привел отец, я это знала. Но меньше изумляться - как он смог там находиться - не перестала. На всех последующих балах мы обязательно с ним танцевали. И, видимо, я все же ощущала себя на свой «родной» возраст, а не на Вальбургин, поэтому мы прекрасно общались. В какой-то момент у нас даже завязалась переписка, правда недолгая, его стали искать и совы могли выдать его местоположение.       С Долоховым мы познакомились где-то год спустя у нас в особняке – он пришел по делам к Ориону и после муж предложил остаться на обед. А, по совпадению, у меня в тот день был очередной приступ ностальгии по русской кухне и, отослав эльфов, я сама занималась кулинарией. Когда на стол перед гостем опустились тарелки с борщом и блинами, я заработала такой взгляд любви и восхищения, что Орион напрягся. Убедить мужа, что мне никто кроме него не нужен у меня все же получилось, и он милостиво разрешил иногда приглашать Долохова в гости. Мне пришлось соврать ему, что я просто пару раз бывала в России и меня зацепила эта страна. И вот захотелось после этого выучить язык и культуру. Все встречи мы общались на русском и какое же это было для нас обоих счастье! Как же я скучала по родному языку!       И теперь я вынуждена смотреть как этих людей приговаривают к пожизненному в Азкабане. И ведь не будет теперь Лорда, который, пусть и через четырнадцать лет, но все же их вызволит. Это действительно пожизненное. Я перепробовала кучу вариантов как их спасти. Я ходила в магическое отделение русского посольства, но там мне только развели руками и сообщили, что слишком уж серьезные преступления совершил Антонин. Я ходила к родителям Мальсибера, но те тоже перепробовали все и не смогли спасти сына. Мы пробовали подкупы, ссылались на пресловутый Империус. Все тщетно. Первым осудили Мальсибера. Мы не смогли снять у него метку - просто не успели. Его арестовали практически сразу после падения Лорда. Да и слишком многие знали о его причастности к этой организации.       После его ареста у меня случился первый неконтролируемый магический выброс. Я разнесла половину каминной гостиной. А потом пару дней пролежала с магическим истощением. Слезы закончились быстро, но от осознания какого этому солнечному человеку, состоящему, кажется, целиком из положительных эмоций, в таком месте как Азкабан, хотелось выть. Его глаза в момент, когда прозвучал приговор навсегда врезались в мою память. И я пообещала себе что сделаю все, чтобы вытащить его оттуда. Пусть не сразу, пусть хоть через десять лет, но я его вытащу. И плевать, что это невозможно.       Суд над Долоховым был через три дня. Я пришла в себя после выброса и никто не посмел мне запретить там присутствовать, хотя все боялись повторения. Долохов входил в ближний круг, он натаскивал новичков по боевке и был другом Тома еще до принятия тем псевдонима. Тут даже снятие метки не помогло. Он был слишком известен. Его осудили очень быстро. И когда приговор был вынесен, он повернулся ко мне. - Валечка, присмотри за домом, прошу. – Я успела только кивнуть, и его увели. Я вылетела из зала в числе первых, оставив всех родных и друзей там. До каминов я бежала и, как только оказалась в его доме, упала на ковер и зарыдала. Ко мне осторожно подошли два домовика. - Хозяин… Он не вернется? – Я подняла глаза и увидела дрожащие от подступающих слез губы и глаза эльфов. У меня не хватило дыхания ничего сказать и я только отрицательно помотала головой. Теперь рыдали мы втроем с домовиками. Когда сил плакать уже не было, я с трудом поднялась на ноги и пошла осматривать дом.       Дом был небольшой, двухэтажный. Полностью деревянный и очень напоминающий русскую избу. Везде были чучела животных – Антонин любил охоту. Я поднялась на второй этаж и зашла в первую комнату – кабинет. Первое, что бросилось в глаза – на столе лежало письмо, адресованное мне.